Без любви (ЛП) - Бланко Изабель Н.

Пейдж стонет с моим членом во рту, медленно заглатывая его глубже. Она протягивает руку и накрывает мои шары, лаская их.

Мое тело напрягается, член пульсирует и наливается внутри ее рта. Горячо. Она сосет его, крепко удерживая во рту. Губы смыкаются вокруг него. Я сжимаю в руке ее волосы и при этом рычу, словно дикое животное, мои бедра дрожат, ее голова между ними.

− Посмотри на меня, Пейдж. Смотри на своего мужчину, когда сосешь его член.

Она поднимает на меня свои прекрасные глаза…

Она втягивает щеки, еще сильнее заглатывая мой член.

− Кончаю, − выдаю я, − кончаю, черт возьми.

Она отпускает мой член с хлюпаньем, у нее измученное выражение лица, на котором читается желание.

− Нет, не сейчас. Я еще не закончила. Я хочу большего.

Еще больше минета? Ей так нравится мне сосать?

Пейдж перекидывает через меня ногу и прижимает ко мне свою горячую киску.

Вот я и получаю ответ на вопрос.

Влажно. Настолько, что я чувствую, как влага проникает сквозь ее трусики и шорты.

Черт возьми, ей и правда нравится мне сосать.

Сильнее сжимая ее волосы, я заставляю ее еще больше запрокинуть голову назад.

− Детка, продолжай сосать своим прекрасными губками. Хочу кончить тебе в рот.

Извиваясь на моей ноге, жадно постанывая, она облизывает его по всей длине.

− Пожалуйста. Я хочу его. Скажи, что ты позволишь мне поиметь его, и не запросишь ничего большего взамен.

− Я не буду, мать твою, лгать тебе. Чувствуешь, как набухла твоя киска? Как она жаждет его? Я владею ею, Пейдж. Она − моя. Как и ты.

Она хочет заставить меня поверить, что ей противна идея быть моей.

Услышав мои слова, у нее вырывается жалобный стон. Ее бедра начинают двигаться на моих ногах еще интенсивнее.

Ее влажный, розовый язычок еще раз облизывает мой член.

Закатываю глаза, и я ее больше не вижу. Мои бедра продолжают двигаться сами по себе.

Из меня выливается первая волна спермы, заливая горячей струей мой торс.

− Нет. Она моя, − совсем обезумев, Пейдж хватает мой член, снова сосет, помогая при этом себе рукой.

Я открываю рот уже готовый прореветь ее имя.

Каким-то образом у меня хватает ума прижать одну из ее подушек к своему лицу, в которую я кричу снова и снова все то время, пока она сосет мне.

Удовольствие не описать словами… А знание того, что Пейдж глотает всю мою сперму до капли лишь усиливает это чувство.

Она берет его все глубже, ее горло сужается вокруг кончика моего пениса каждый раз, когда она заглатывает его.

Я снова кричу в подушку, неистово дергаясь под ней.

Она что-то невнятно мычит, продолжая сосать, и вибрация, производимая ее связками, проходит по всей длине моего члена.

Задыхаясь, я отрываю подушку от своего лица.

− Он твой, Пейдж. Черт. Даже если ты не желаешь это признавать, этот член принадлежит тебе, сама знаешь.

Она еще раз причмокивает. Еще интенсивнее сосет.

Дерьмо. Могу поклясться, что я едва не прослезился. Дергаясь всем телом, я кладу ей руку на волосы, давая ей понять, чтобы она ослабила хватку, я практически охрип от недостатка кислорода. Она проводит языком по своим распухшим влажным губам, после чего расплывается в мягкой довольной улыбке.

Мое сердце готово выскочить из груди.

Эта девушка. Она… так нужна мне. Не просто ради физического контакта. Или встреч.

Я… Черт. Думаю, я влюбился.

Она хмурит брови и с беспокойством оглядывает меня.

− Илай, ты как?

Я качаю головой и отвечаю:

− Так себе. Я влюбился в тебя. Так сильно втрескался и хочу лишь, чтобы ты ответила мне взаимностью.

Что еще хуже, мой член снова начал оживать, сумасшедшее желание услышать ее стоны отозвалось внизу живота.

Ее губ было явно не достаточно. Что бы она ни делала, мне всегда будет мало. Больше не могу жить, пока не стану с ней единым целым, пока не засажу в нее поглубже свой болт.

Я должен обладать ею.

Здесь.

И сейчас.

Не могу больше ждать.

Она открывает рот.

Разрывая тишину, звенит дверной звонок.

− Вот дерьмо. Наверно, мой брат пришел забрать Коула. Пожалуйста, подожди меня здесь, а я разбужу и провожу его.

Я киваю, отпуская ее, хотя это последнее, что мне хочется делать.

Понимаю, что как только ее брат с племянником выйдет за порог этого дома, должен закончить с этим. Возможно, она и не готова признать то, что происходит между нами.

Прекрасно. Значит, мне придется ей это показать. С помощью моего тела. Языка. Мой член должен потеряться внутри ее тела. Там ему самое место

Коул все еще спит на диване, мертвый для всего мира.

Мой брат Колтон стоит в дверях, ждет, чтобы забрать сына.

Илайджа, вероятно, все еще лежит в моей постели… Боже помоги мне, его член наверно даже не прикрыт.

А я… ну, я собираюсь открыть дверь, впустить своего брата, встретиться с ним лицом к лицу с распухшими губами, ноющей киской и вкусом спермы Илая во рту.

Потому что только что закончила отсасывать у него.

Когда я успела стать такой шлюхой?

Хотя, может ли кто-нибудь винить меня? Учитывая, как чертовски красив этот член, не удивительно, что я вела себя как какая-то шлюшка, изголодавшаяся по члену.

Но ведь только для одного мужчины.

И когда я иду к двери, вытирая губы, чтобы убедиться, что они чистые, то в глубине души не могу сожалеть о том, что произошло. Никогда не забуду, как напрягалось большое тело Илая, как напрягался его пресс с каждой волной накрывавшего оргазма, как краснела его толстая шея и вздувались вены, когда он кричал в подушку, кончая в мой рот.

Или его вкус.

Я слышала, что некоторые девушки не любят делать минет, или же, чтобы им делали куннилингус.

Идиоты. Я умираю от желания остаться с Илайджей наедине, чтобы сделать это снова.

− Пейдж, ребята, вы там?

Остановившись у двери, я еще пару секунд собираюсь духом, делаю вдох и молюсь. Пожалуйста. Господи. Пусть не будет так очевидно, что я только что отсасывала у парня.

Ух, если бы только моя мать могла услышать эту молитву. Мгновенная аневризма.

Нервничая, я открываю дверь и делаю вид, что все в порядке.

− Привет, братишка.

Мой брат проносится мимо, едва удостоив меня взглядом.

Иисус, спасибо.

− Привет, сестренка. Где Коул?

− Вырубился в гостиной.

− Дай угадаю. «Deathmatch».[1]

Я смеюсь.

− Да. Знаешь, если бы ты научил ребенка правильно справляться с его разочарованием, ему не пришлось бы засыпать каждый раз, когда кто-то или что-то его раздражает.

− Я пытался. К сожалению, думаю, что это генетическое.

К сожалению, это правда. Каждый раз, когда мой брат расстраивается, он засыпает в мгновение ока. Я думаю, что его тело мешает ему пробудить внутреннего Халка.

С сумкой в руке Колтон направляется к сыну, чтобы слегка растормошить его.

− Просыпайся, чувак. Мы должны успеть на день рождения твоего друга.

Коул морщится, открывает глаза, чтобы сфокусироваться на отце.

− Папа?

− Да, приятель.

Колтон помогает сыну сесть.

− Вставай. Нам нужно принять душ и переодеться, чтобы мы могли пойти на вечеринку.

Мое сердце сжимается, глядя на них, как это всегда бывает. Они так похожи, и потеря матери Коула сблизила их. Это то, что очевидно, когда кто-то видит их взаимодействие.

То, как Колтон обращается с Коулом, напоминает мне о том, как Илайджа разговаривал с ним.

Мое сердце сжимается.

Я его игнорирую.

Коул сонно трет глаза и оглядывается.

− Эй. А где Илай? Неужели он ушел?

Ох. Черт.

После его невинного вопроса брови моего брата почти исчезают за линией волос.

С недоверчивым выражением лица он поворачивает голову в мою сторону.

− И… кто такой Илай?

− Мой коллега, − выпаливаю я, в то время как Коул мягко отвечает: