Новенькая для дикого (СИ) - Стори Милена

Может я становлюсь чрезмерно сентиментальным - отец явно не одобрил бы.

Но это чертовски приятно, когда хоть один человек искренне и бескорыстно волнуется о тебе.

Варя

Вернувшись в школу, я долго объясняла охраннику, что вообще-то нормальная девчонка. И не пришла к кому-то из учеников на посто​​​​​​й.

Пришлось вместе идти к моей комнате и демонстрировать, что я её ключом открываю.

Не зверски взламываю, в общем. И не жду, что ученик, ученица мне откроет.

Мужичонка с прогрессируещей паранойей посопев, попыхтев созволил уйти.

Закрыв за ним дверь, разуваюсь.

М-да.

Балетки не спасти.

Придётся теперь их на улице носить. В школе же...может кеды подойдут?

— Алён? - включив свет, зову.

Время детское - восемь вечера. Она спит?

Или в свою комнату ушла?

Везде заглянула и еа втором заходе, как подгадав, что я в замешательстве, пришла опоздавшая смс.

Открываю «конвертик».

«Варь, не жди меня. Ложись спать. Если выживу - расскажу где была. Если нет…вини во всём Свиридова.

Мысленно благословив этих двоих, втыкаю вилку в розетку и ставлю телефон заряжаться.

Нужно во всём искать выгоду.

Я вчера в ванной полежать хотела. Вот времечко и выкроилось.

Почему бы им не воспользоваться?

Надеюсь, остаться наедине со своими мыслями, для меня будет не смертельно.

Но я переоценивала себя. После ванны я могла думать оь одном - о крепком сне.

Упав на кровать, вырубилась, как будто меня кто-то выключил.

Но утром опять разбудил крик Колесниковой.

— Варя!

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

— Варя! Варя! Вставай! Вставай! Давай.

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

— Живее. Я умру, если не расскажу тебе. Просыпайся, Варя!

Хлоп. Хлоп. Хлоп.

С трудом разлепив глаза, перекатываюсь на спину и приподнимаюсь.

Алёна с горящими глазами сидела на краю кровати и хлопала ладонями по коленями.

Свет, мягко льющийся из окна, не скрывал её мега короткое платье, всклоченные волосы и не первой свежести макияж.

Где она бы...?

А.

Неважно.

— Что опять? Дикий не перенёс операцию? - тянусь к тумбочке, на которой телефон.

— Давай ты мне расскажешь, когда я второй раз встану. Время четыре утра, Алёна. Имей ты хоть немного стыда. Я вчера и так неспокойно спала, - передёргиваюсь от своей ночки.

Постоянно просыпалась от ужасов ужасных.

В них за мной сначала дикий гнался с топором. Потом его сменил Ледов, что не прекращая уговаривал попробовать крендельки.

В конце даже Адамцева явилась с ножом, на котором чья-то кровь была.

В конечном итоге, проснулась в холодном поту и плюнув на надежду выспаться, стала зубрить стих, что нам задали на следующую неделю.

Несомненный плюс - я выучила половину из отрывка поэмы. Огромный минус - я снова усталая и злая.

— Я взяла след, - торжествует Алёна.

— Какой ты след взяла? Мой сонный мозг не способен воспринимать фразеологизмы. Говори яснее.

— Хорошо. Начну издалека.

— Давай хотя бы с середины? Я не вынесу длинную речь.

— Ты не знаешь, но мы вчера со Свиридовым ходили на свидание... - пропускает мою реплику мимо ушей наглая девчонка.

— Открыла Америку. Может я и не знала, но догадывалась.

Повернувшись на бок, закрываю глаза.

— Варь, ну, нечестно, - тянет с меня одеяло издевательница.

— Я пришла рассказать почему Ледов и дикий тобой заинтересовались. Не время дрыхнуть!

Заинтересованно перекатываюсь к подруге.

Действительно узнала «почему»?

— Ну и почему?

Алёна смущённо потирает нос и исправляется: — Не знаю почему именно. Но мы можем узнать, - сжимает моё плечо, будто успокаивая.

Сбрасываю её руку. Начинающая алкашка этого и не замечает.

Трещит, как трещотка: — Я довела Свиридова, он напился и проговорился. Прикинь! Выдал мне имя парня, которой связан как-то с этим… - под моим снисходительным прищуром, девчонка тушуется.

Не понимает чему адресовано снисхождение и начинает оправдываться за всё: — Чего ты? Ну, да. Я виновата. Признаю вину, переборщила. Надо было меньше его спаивать. Допился до невнятного бухтения, потому узнала мало.

— Хорошо. Что за имя он тебе сказал?

Прямо не перестаю удивляться изобретательности Колесниковой.

Зачем ей узнавать что хотят от меня мажоры?

Чисто совмещает приятное с полезным?

И Свиридову гадость сделала, и про дикого с Ледовым узнала...вроде как.

— Какое имя? - разбегаются в кучку бухие зенки.

— Что тебе Максим сказал. Соберись, Алёна.

— А. Имя. Да. Ох, что-то я перепила. Ох, Варя. Плохо мне. Ты запомни имя, вдруг я завтра забуду.

— Чтобы мне его запомнить, ты должна его назвать.

— Антон, - откисает на моём плече, дыша алкогольным паром опять же в мою сторону.

Отворачиваю её голову в другую. И Колесникова послушно стала говорить туда, не вдуплив, что что-то поменялось.

— Свиридов мямлил, что в нём вся проблема.

— В Антоне?

— Т-ха. Из-за него дикий и принцесса ледяная, на тебя охоту открыли.

— Во-первых, дикий её недавно закрыл. Во-вторых, - загибаю второй палец и через долю секунды разгибаю.

Для кого стараюсь?

Колесникова даже не видит, что я делаю. Надеюсь, она меня хотя бы слышит.

— Нам имя не даёт ни ши-ша. Дикий и Ледов в этого Антона втюрились одновременно, что ли? Он их попросил за мной побегать? Кто быстрее и резвее это делать будет, тот и получит его. Так?

— Ну-у-у-у, - призадумывается «ночная бабочка».

— Я придумала эту версию только что. Алёна! - тычу пальцем в её спутанные волосы.

— Да. Извини, - заваливается она на бок, благодаря мне.

Благо - влево падала. Если бы прямо, сомневаюсь, что я бы её словила и она не проломила бы лоб. Или лбом пол.

Уж как повезло бы.

— Не может быть этого. Ты права, - осоловев похоже вконец, надувает щеки Колесникова.

— В-третьих! - произношу, видя, что информация вроде до её мозга доходит.

— Думаешь Антон - редкое имя? И на всю Россию есть лишь тот Антон, что как-то связан со мной? - язвлю.

Алёна собирает глаза в кучку.

— Всё, - говорю, не добившись нормальной реакции.

— Иди спать. У тебя буквально на лице нарисовано невменяемое состояние.

Колесникова покладисто стекает на пол. Проползает на корячках до матраца. И закрыв глаза, вроде засыпает на нём.

Или, если чему-то улыбается...не спит?

Занавесив окна, поставила будильник на семь. И настроилась поспать часика три с копейками.

Но спустя неопределённое время с пола от коматозницы слышу робкое: — Можно и фамилию узнать.

Шуршание. Скребки триллерные и Алёна без предупреждения взбирается на кровать.

Отдавив мне все внутренности, пробирается к стеночке.

Пробралась.

Выдернула из под меня одеяло. Безмятежно раскидала по моему лицу свои волосы и нагло засопела.

Я же из-за того, что она мне локтём по шеи проехалась надсадно хрипела, и никак не могла прекратить.

Чем матрац не угодил?

Ну, чем?

Пинок в спину размышления обрывает.

Господи ты, Боже мой.

Зацепившись за тумбочку - удаётся, по счастливому стечению обстоятельств, не упасть.

Добыв телефон, грохнувшийся из-за произошедшей свистопляски за тумбу, направляю фонарик на Колесникову.

Она легко уходит от раздражителя, закрывшись одеялом по самую макушку. И беззаботно продолжает спать себе дальше.

Как в воду глядел водитель.

Надо было бежать из эдема мне. Надо, но не убежала вовремя. Теперь же поздно.

***

Стоя над кроватью, борюсь с противоречием, возникшем в душе.

Как хочется не будить её.

Вчера мало того, что по органам мне потопталась, так её матрац мне их добил.

Как и может на этом чудовищном представителе, пыточных приборов, спать?

Мазохистка.

— Алёна. Вставай, - трясу её за плечо спустя немного добавочных терзаний.