Татьяна Тронина - Огненный Марс

Зря он когда-то принял решение жениться на ней, прописать в своей квартире. А потому что потерял от любви голову. Был готов на все, на любые безумства. Если кто и мог остановить его тогда, много лет назад, так это только мать, Ирина Витальевна.

Но, вместо того чтобы наставить сына на путь истинный, Ирина Витальевна приняла сторону невестки.

Это ведь ужасно обидно, когда родная мать выбирает не тебя, а чужого человека. Не пытается понять, помочь родному сыну, а носится, словно с писаной торбой, с какой-то провинциальной дурочкой.

А потом родилась Олеська, и Ирина Витальевна совсем с цепи сорвалась. Она перестала обращать на Жору внимание, только внучкой занималась. Это ведь обидно, очень обидно, когда родная мать не тебе говорит слова ласки и любви, а кому-то еще, пусть и родной внучке! Но не сыну. На самом деле все слова материнской любви, все ее ласки должны принадлежать только ему, Жоре.

Сначала Ирина Витальевна обокрала Жору, потом Лена обокрала его, а уж потом – и Олеся. Обидно до слез. Олеська только Лену слушается, только ее любит, а на него, на отца – никакого внимания. Вот и сейчас с котенком возится, сюсюкает… Обожает она рыжего паршивца, видите ли! Отца надо обожать, а не кошек каких-то. Кстати, первую кошку, Лимонку, Олеське подарила Ирина Витальевна. Словно назло сыну, с брезгливостью относящемуся к этой так называемой «живой природе»…

Да, да, если вспомнить, Ирина Витальевна никогда не любила Жору. Только изображала любовь. А на самом деле была полностью погружена в свою работу. Участковый педиатр! Всегда – то в поликлинике, то на вызовах, то бежит куда-то поздним вечером, к каким-то незнакомым машенькам и васенькам, вместо того чтобы сказать бестолковым родителям этих детей – вызовите «неотложку», нечего людей в нерабочее время дергать! Висит на телефоне, давая советы…

Господи, даже когда мать ушла на пенсию, покоя все равно не было. Звонили, приходили. Приходили эти уже давным-давно выросшие машеньки и васеньки с цветами и конфетами, и мать убивала целый вечер на болтовню с ними, вместо того чтобы посвятить это время единственному сыну. Эти люди продолжали звонить даже тогда, когда матери не стало, каждый раз напоминая Жоре о том, чего он был лишен всю жизнь.

Ведь именно мать лишила его отца.

Человека, который являлся для Жоры главным. Подумаешь, загулял мужчина! Если женщина мудрая, то она простит. И сделает все, чтобы вернуть мужа в семью, не станет разлучать его с ребенком.

Жора когда-то, в первые годы своего брака, не собирался повторять родительских ошибок. Да, он тоже неидеальный муж, но он свои похождения (кстати, довольно редкие, по пальцам одной руки пересчитать можно) держал в тайне. И семью бросать не собирался. Он всеми силами пытался объединить своих родных. Чтобы только он, Лена и Олеська. Чтобы никто не лез со стороны, чтобы в доме никаких посторонних лиц.

Ни подружек Ленкиных или Олеськиных, ни соседей, никого. Это Жоре удалось – когда уговорами, когда хитростью – избавил он дом от ненужных людей. Заставил Олесю сидеть дома в свободное от школы время, а не шляться по улицам. Разогнал всех ее одноклассниц с помощью небольшого трюка. И Лену, супругу, отговорил не только от друзей, но и от работы.

Они ведь семья. Они должны быть вместе, любить друг друга!

Словом, до какого-то момента Жора думал, что можно еще что-то исправить, изменить. Но потом понял, что поздно. Да и вообще, если подумать, люди не меняются.

Лена с Олеськой остались все теми же дурочками. Может, правда, Олеся – не его дочь? Сначала Жора говорил это в шутку, чтобы напомнить жене о том, кто в доме главный, о ком надо помнить всегда, кто Отец – в самом высшем смысле этого слова, но чем дальше, тем сильнее сомневался в своем отцовстве.

Они, Олеся и Лена, должны любить его. А ведь не любят! Значит, они чужие… И мать чужой всегда являлась! Только отец чужим не был, но мать выгнала того из дома.

– Господи, какой же я несчастный… – пробормотал Жора, мучительно морщась. – Что же делать-то, как жить дальше?

С того времени как Марс открыл глаза и решился на долгие прогулки по дому, он все активнее осваивал внешний мир. И изучал людей.

Больше времени Марс проводил с девочкой Олесей. От Олеси исходили волны добра и ласки, ей можно было довериться полностью. Она не могла причинить Марсику зла, и потому тот считал ее своим главным другом. На втором месте находилась Лена. Тоже добрая, ласковая, не способная причинить зло, хотя играла с Марсиком гораздо меньше, что в глазах котенка являлось безусловным минусом. С мужчиной, Жорой, Марс пока не сталкивался особо…

И вот, изучая людей, Марс сделал неожиданное открытие. Он и раньше замечал, что от каждого живого существа идет свое, особое свечение. Ну, словно золотистый ореол вокруг, мерцающая цепочка световых сигналов…

Вот, например, Лимонка. Вокруг нее – ровный, плотный золотистый ореол. Когда Марс был еще лишен возможности смотреть глазами, он тем не менее видел этот свет, каким-то внутренним зрением. И всегда, безошибочно находил Лимонку по этому свечению.

Вокруг девочки Олеси тоже мерцал золотистый ореол – хоть и прочный, но тонкий.

Вокруг ее мамы-Лены – та же тонкая золотая цепь… Но – словно порванная в одном месте. Незамкнутая! И это плохо – скоро понял Марс. Ведь в разорванное пространство уходила вся энергия женщины. Оттого Лена чувствовала себя вечно усталой и печальной.

Если так, то замкнутый золотистый ореол нес определенную функцию – защитную! Наверное, Лена не знала, что всему виной эта разорванная цепь. Люди вообще являлись довольно-таки беспомощными, бестолковыми существами, по наблюдениям Марса. Они не подозревали, что если эта цепь вокруг них, выполняющая функции Защитного поля, была нарушена – то они чувствовали себя плохо.

Можно ли помочь людям?

Однажды Марс стал свидетелем и участником следующей сцены.

Он, на диване, только что наелся материнского молока и теперь лежал под боком Лимонки. Та уже завела свою Волшебную песню… В этот момент появилась Олеся, села рядом, с книгой в руках. Не села, а плюхнулась, явно раздраженная и несчастная. Волны недовольства так и исходили от нее! И в этот самый момент три защитных поля – его, Олеси и Лимонки – словно соединились. Сомкнулись – благодаря Лимонке.

Да, да – их всех теперь окутывало единое плотное, нигде не нарушенное защитное поле. А внутри – Лимонка вновь завела свою Волшебную песню, которая восстанавливала силы как Марса, так и Олеси. Волны беспокойства, которые исходили от девочки, постепенно затихали.

Но дальше – больше! Появилась Лена, села рядом с дочерью, обняла ее, и единое защитное поле, которое окутывало Олесю, Лимонку и Рыжего, соединилось с Лениным, разорванным. И края той дыры, сквозь которые уходили Ленины силы, вдруг сомкнулись. Теперь женщина тоже находилась внутри Защитного поля, во власти Волшебной песни, которая давала силы, утешала.