Джеки Коллинз - Смертельный соблазн. Манхэттен

Мэдисон уже перестала откликаться на приглашения Виктора поужинать у него дома. Последний раз, когда она на это клюнула, она оказалась за столом между каким-то древним астронавтом и двадцатилетним занудой-компьютерщиком. И тот и другой представляли собой довольно любопытные экземпляры, но женихаться с такими? Ни за что!

«Мне и одной неплохо», — сказала она себе.

«Нет, плохо», — ответил противный голосок из глубины ее сознания.

«Нет, хорошо»!

Через десять минут, вооружившись именем К. Флориан и телефонным номером указанного субъекта, Мэдисон вышла из редакции и направилась по 67-й улице в сторону своего дома, расположенного на Лексингтон-авеню. Прежде чем звонить по телефонному номеру, полученному от Виктора, она решила еще раз поговорить с Джеми. В тот вечер они обе были приглашены на ужин в пентхаус Антона Куча, так что Мэдисон сможет точно выяснить, чего хочет ее подруга. И еще она посмотрит в глаза Питеру, и возможно, ей удастся что-нибудь понять.

Мэдисон великолепно разбиралась в людях, и, если Питер действительно наставляет Джеми рога, она непременно поймет это.

— Я хочу, чтобы он подох! — визгливо кричала Розарита Винсент Фэлкон, с лицом, красным как свекла. — Подох! Подох! Подох!

— Не ори так громко, — пробурчал ее отец, с неодобрением глядя на дочь своими свинцово-серыми глазами. Он был явно раздражен ее истеричной вспышкой. — Хочешь переполошить всех наших долбаных соседей?

— Плевать мне на них! — вопила Розарита. — Эти «долбаные соседи» — не мои, а твои!

— Красиво выражаешься, — прогудел огромный, похожий на медведя Чес Винсент. — В колледже за мой счет научилась?

— Насрать на колледж! Насрать на соседей! Я хочу, чтобы эта сволочь Декс Фэлкон подох!

— Ну, давай, давай! Еще громче! Служанка за стеной тебя не расслышала! — басил Чес, вытирая со лба капельки пота.

Розарита топнула ножкой по пушистому ковру. Да что это с отцом! Неужели он ее не понимает?

В свои двадцать шесть лет Розарита находилась на грани истощения. Она постоянно изводила себя голоданием, пытаясь таким оригинальным образом обуздать свой ненасытный аппетит. У нее были рыжие волосы, худое заостренное личико, чересчур полные губы, которыми (а также новым носом, скулами, подбородком и лучшими на Манхэттене грудями) она была обязана своему хирургу-косметологу, метр шестьдесят росту и непомерные амбиции — особенно когда дело касалось ее мужа, Декстера Фэлкона, актера, что упорно пробивал себе путь к славе и иногда подрабатывал на поприще рекламы. Они были женаты уже полтора года. Розарита выбрала его себе в мужья по трем причинам. Во-первых, он был фантастически красив, во-вторых, над Таймс-сквер висел огромный рекламный щит с его изображением, и, в-третьих, он был без ума от нее.

Розарита думала, что ее муж просто обречен стать кинозвездой, но все, чего он пока добился, были крошечные роли в мыльных операх, которые никто не смотрел и за которые дерьмово платили. Черт бы его побрал!

Теперь Розарита хотела избавиться от него, поскольку встретила другого мужчину — более основательного, с такими же, как у нее самой, амбициями и членом, даже большим по размеру, чем у Декстера, хотя последний уж никак не мог пожаловаться на свои параметры. С этим человеком Розарита хотела пуститься в дальнейшее плавание по волнам житейского моря.

Но в какое плавание она может пуститься, когда за ней хвостом тащится этот чертов неудачник!

Стоило ей только заговорить о разводе, как Декстер намертво уперся:

— Только через мой труп!

Ну что ж… Если ему так хочется…

— А мне казалось, вы так любите друг друга! — сказал Чес, отхлебывая скотч из большущего стакана. — А какую охренительную свадьбу я вам закатил! Со всеми прибамбасами, в точности как ты хотела. А какой охренительный дом, а какую охренительную машину вам купил! Раритет, на ней чуть ли не сам Гитлер ездил. Я думал, у вас все путем.

— Извини, ошибочка вышла, — издевательски оскалилась Розарита. — Декс — паршивый актеришка, которому ничего не светит. И я хочу, чтобы ты меня от него избавил.

— Вот как, — пробурчал Чес, думая, чем он прогневил бога, что тот послал ему такую доченьку. Венис, ее сестра, на год младше Розариты, была сама прелесть — с двумя чудесными детишками и нормальным мужем, который умел зарабатывать деньги. Почему Розарита не такая? — Я ведь предупреждал тебя, что не стоит выходить замуж за этих хреновых актеров, — произнес он назидательным тоном. — Мало того, что у них в башке пусто, так еще в какого ни плюнь — гомик.

— Декс не голубой, — фыркнула Розарита. Ее шокировала сама мысль, что кто-то может принять находящегося рядом с ней мужчину за педераста. — Он просто тупица.

— А разве я тебе об этом не говорил? — прорычал Чес. — Но ведь ты никого не слушаешь. — И, шутовски коверкая голос, он передразнил дочь: — «Папа, я хочу! Папа, немедленно! Хочу, хочу, хочу!»

— Ну, папуля! — заныла Розарита. Она умела обработать отца и играла на нем, как скрипач-виртуоз на своем инструменте. — Ну, помоги своей маленькой девочке! Мне это очень-очень нужно!

Чес не мог устоять перед Розаритой, когда та ластилась к нему. В эти редкие мгновения она напоминала ему свою мать, которая умерла, подарив жизнь Венис и оставив Чеса одного — с новорожденным младенцем и годовалой дочерью на руках. Он полагал, что неплохо справился с воспитанием дочерей, в чем ему помогала целая армия любовниц, ни одна из которых не задерживалась рядом с Чесом больше чем на несколько месяцев. Чеса Винсента можно было назвать кем угодно, только не однолюбом. Ему нравились молчуньи с большими грудями. Два-три месяца, и очередная пассия начинала действовать ему на нервы. Даже самые тихие рано или поздно доставали его своим нытьем, нескончаемыми просьбами и безудержным мотовством.

Возможно, свою неуживчивость Розарита унаследовала именно от него, поэтому Чес не мог осуждать ее за это качество. И, в конце концов, Декс Фэлкон действительно был неженкой и бесхребетным засранцем — Чес мог бы сказать об этом дочери в первый же день, когда увидел этого придурка. У него за душой не было ничего, кроме смазливой физиономии. Розарита должна была сразу же послать его к такой-то матери. Так нет же, ей обязательно нужно было выйти замуж за этого козла! Их свадьба обошлась Чесу в чертову уйму денег. Розарита всегда требовала — и неизменно получала! — только самое лучшее. И теперь у него так и чесался язык сказать: «Видишь, дура, я же тебя предупреждал!» Но его доченька, обладающая стальным характером, не переносила критики в свой адрес, поэтому Чес проглотил слова, готовые сорваться с его языка, и похлопал дочь по костлявому плечу. Она тем временем села ему на колени и размазывала по щекам слезы. Слезы бессильной ярости, поскольку Розарите в который раз приходилось буквально зубами вырывать то, что ей приспичило, но Чесу это было невдомек.