Нора Робертс - Капитан для Меган

— Мне повезло. — Он приобнял Коко за плечи. — Я провел целый час с моей любимой женщиной.

— Опять флиртуешь с тетушкой Коко? — Однако Сюзанна заметила, что он смотрит уже в другую сторону. Она помнила этот взгляд с самого первого раза, когда они встретились, как смотрели эти серые глаза — пристально, словно оценивающе. Сюзанна невольно ободряюще сжала руку Меган. — Меган О’Райли. Натаниэль Фьюри — партнер Холта и последнее приобретение тетушки Коко.

— Приятно познакомиться. — Меган поняла, что устала. Должно быть, так, подумала она, раз этот ясный, упорный, пристальный взгляд подействовал на нее раздражающе. Она подчеркнуто оставила его без внимания, пусть это было невежливо, и улыбнулась Коко. — Вы выглядите великолепно.

— О, да куда уж мне в этом фартуке. Я даже не успела сегодня привести себя в порядок. — Коко тепло и приветливо обняла Меган. — Располагайся. Ты, должно быть, устала после самолета.

— Совсем немного.

— Мы отнесли сумки наверх, и я уложила Кристиана в детской.

Пока Сюзанна усаживала детей за стол, не переставая весело болтать с ними, Натаниэль окинул Меган О’Райли долгим, оценивающим взглядом.

«Прохладная, как атлантический бриз», — пришел он к выводу. Немного устала и нервничает, продолжал размышлять Натаниэль, но не хочет этого показывать. Нежная персиковая кожа, вьющиеся, с рыжинкой, белокурые волосы составляли неотразимую комбинацию.

Натаниэль обычно предпочитал загорелых страстных брюнеток, но эта золотистая блондинка с персиковой кожей показалась ему просто необыкновенной. Голубые глаза, цвета спокойного, едва тронутого зарею моря. Упрямый ротик, отметил он, прелестно смягчается, когда она улыбается сыну.

Немного худощава, заключил Нэйт, допивая кофе. Ей бы не помешали роскошные обеды Коко. Хотя, возможно, она просто так выглядит — худой и чопорной в своих строгих, сшитых на заказ жакете и брюках.

Чувствуя на себя его пристальный взгляд и догадываясь, как ей казалось, о его причинах, Меган заставила себя, не обращая на него внимания, поддерживать беседу с Коко и остальными. Она приучила себя к этим взглядам еще много лет назад, когда была еще совсем юна, не замужем и беременна от мужа другой женщины.

Меган слишком хорошо знала, как некоторые мужчины реагируют на ее статус одинокой матери, полагая ее легкой добычей. Однако ей также было известно, как развеять иллюзии подобного рода досужих наблюдателей.

Она спокойно и холодно, в упор взглянула на Натаниэля. Однако тот не отвернулся, как поступало большинство мужчин на его месте, а продолжал не мигая смотреть на нее, пока она не скрипнула зубами от злости.

Хороший признак, решил он. Пусть она и выглядит хрупкой и худощавой, но у нее есть характер. Натаниэль усмехнулся, приподнял кружку с кофе в молчаливом приветствии и повернулся к Коко:

— Мне надо идти. Время везти туристов. Спасибо за ланч, Коко.

— Не забудь про ужин. Соберется вся семья. В восемь часов.

Он еще раз взглянул на Меган.

— Ни за что не упущу.

— Я в этом и не сомневаюсь. — Коко посмотрела на свои часы и закрыла глаза. — Куда пропал этот несносный мужчина? Он снова опаздывает.

— Голландец?

— Кто же еще? Я послала его к мяснику еще два часа назад.

Натаниэль пожал плечами. Его бывший сослуживец, а теперь новый помощник шеф-повара Башен жил по собственному расписанию.

— Если я увижу его на причале, то пришлю к тебе.

— Поцелуй меня на прощание, — требовательно заявила Дженни, придя в восторг, когда он обнял ее и подхватил на руки.

— Ты самый симпатичный ковбой на всем острове, — прошептал Нэйт ей на ушко. Дженни бросила самодовольный взгляд на брата, когда ее ножки снова коснулись пола. — Дай мне знать, когда будешь готов отправиться в плавание, — сказал он Кевину. — Приятно было познакомиться, мисс О’Райли.

— Нэйт — моряк, — важно заявила Дженни, когда Натаниэль вышел из кухни. — Он побывал везде и делал все на свете.

Меган не сомневалась в этом ни минуты.

В Башнях многое выглядело по-новому, хотя принадлежащие семье комнаты на первых двух этажах, а также восточное крыло остались практически неизменными. Трент Сент-Джеймс, а также брат Меган — Слоан, архитектор, сконцентрировали большую часть своего времени и усилий на десяти номерах в западном крыле, новом обеденном зале для гостей отеля и на восточной башне. Эта часть дома и составляла собственно отель.

Даже в результате беглой экскурсии по дому, которую Меган проделала в сопровождении Аманды — главного управляющего отелем, она поняла, что ни время, ни усилия, потраченные на реконструкцию и реставрацию старого дома, не пропали зря.

В своем проекте Слоан бережно использовал оригинальную замковую архитектуру дома, оставив комнаты с высокими потолками, винтовые лестницы, отреставрировав старые камины, сохранив окна со средниками и застекленные створчатые двери, которые выходили на террасы, балконы и парапеты.

Роскошный вестибюль отеля был обставлен антикварной мебелью и изящными предметами старины. Задуманные в нем уютные уголки словно предлагали гостям покой и уединение в дождливый или ветреный день. Отсюда открывался восхитительный вид на залив, скалы или потрясающий сад, созданный руками Сюзанны. Очарованные открывшимися картинами гости могли также выйти на террасы или балконы.

Во время краткой экскурсии Аманда сообщила Меган, что каждый номер, предлагаемый отелем, уникален. То, что Кэлхуны не успели продать, испытывая острую нужду в средствах еще до того, как Трент решил вложить капиталы семьи Сент-Джеймс в преобразование старинного особняка (старая мебель, памятные вещицы, предметы искусства), после кропотливой реставрации украсило роскошные гостевые комнаты отеля.

Некоторые номера были двухэтажными, лестницы в стиле ар-деко соединяли комнаты. Стены комнат обшиты деревянными панелями, некоторые покрыты шелковыми обоями. Обюссонские ковры[2], старинные гобелены. И везде незримо присутствовал легкий флер легенды об изумрудах Кэлхунов и женщине, некогда ими владевшей.

Сами изумруды, извлеченные из небытия в результате сложных и опасных поисков — и, как ходили слухи, с помощью духов Бьянки Кэлхун и Кристиана Бредфорда, влюбленного в нее художника, — были выставлены в стеклянной витрине в вестибюле. Над ними висел портрет Бьянки, написанный Кристианом почти восемьдесят лет назад.

— Они великолепны, — прошептала Меган. — Потрясающе. — Ожерелье из нескольких рядов зеленых, как трава, изумрудов и прозрачных бриллиантов, казалось, излучало живое тепло.