Сандра Браун - Дитя четверга

– Ваша закуска, мадам, – услышала Эллисон официанта, который ожидал, когда она уберет руку, чтобы можно было поставить перед ней тарелку.

– Я заказал для тебя pate de foie gras[1], дорогая, – сказал Дэвис. – Я знаю, что ты его очень любишь.

Она вдруг почувствовала, как к ее горлу что-то подкатило. Pate. Как бы красиво ни называли, какие бы приправы ни добавляли, печенка всегда оставалась печенкой и не лезла ей в горло.

– Очень мило с твоей стороны. Но я хочу поделиться с вами обоими. – Она слабо улыбнулась и погладила Дэвиса по руке. Он поцеловал ее в щечку. Эллисон вдруг пришло в голову, что за сегодняшний вечер ее целовали больше, чем в течение всей жизни.

Подошел официант, чтобы принять заказ.

– Ты, конечно, хочешь грудинку? – спросил Дэвис.

Эллисон испытывала недоверие к мясу и изредка ела лишь хорошо прожаренную говядину в гамбургерах.

– Пожалуй, я лучше возьму омары. Дэвис засмеялся, решив, что она шутит. Наклонившись, он доверительно сказал Спенсеру:

– Когда последний раз она поела омаров, у нее появилась сыпь.

Эллисон покраснела до корней волос, а Дэвис поцеловал ее в ухо и промурлыкал:

– Дорогая, зачем опять играть в эту игру? Я не хочу, чтобы ты снова пережила приступ аллергии.

Эллисон закрыла меню и сделала вид, что весело смеется.

– Да, это было ужасно!

Как ее угораздило забыть, что у Энн аллергия на омары и устрицы?

Когда заказ был сделан, Дэвис отлучился в туалет. Официант предложил убрать тарелку с закуской, и Эллисон обрадовалась, что появилась возможность отделаться от паштета. Она съела три крекера, запив каждый из них содержимым бокала, и у нее закружилась голова и появился звон в ушах.

Чувствуя себя неуютно в присутствии незнакомого мужчины, она нашла бокал с коктейлем, отыскала соломинку и стала рассеянно вертеть ее в руке. Спенсер наклонился к Эллисон. На нее повеяло легким запахом одеколона.

– Вы сильно ушиблись во время падения. Уверены, что чувствуете себя хорошо? – тихо спросил он.

Она ощутила его дыхание на шее и на обнаженной руке.

– Вполне уверена. Я чувствую себя хорошо. – Ей никак не удавалось рассмотреть его лицо, и это сильно раздражало.

– Вы пьете из двух бокалов, – шепотом сказал Спенсер, и хотя Эллисон не могла этого видеть, чувствовала, что он улыбается.

– Разве? – испугалась она, но тут же решила последовать примеру Энн и радостно засмеялась. – Очень глупо с моей стороны.

– И не стали есть паштет, хотя Дэвис упорно утверждал, будто вы его страшно любите.

Энн рассказывала ей, что старинный приятель Дэвиса занят в загадочном бизнесе и исколесил весь мир. Чем бы он ни занимался, но этот человек был вовсе не глуп и гораздо более наблюдателен, нежели Дэвис.

– Я разнервничалась.

– Почему?

– Из-за вас.

– Из-за меня?

– Дэвис хотел, чтобы я произвела на вас хорошее впечатление.

Как могло такое вырваться у нее? Впрочем, может быть, это послужит толчком для непринужденного разговора. Не исключено, что она польстила ему, и он немного расслабится, отодвинется и примет позу человека, которого погладили по шерсти.

К ее ужасу, Спенсер не только не отодвинулся, но даже наклонился к ней ближе.

– В таком случае успокойтесь. Вы произвели на меня впечатление.

Она и сейчас была не в состоянии рассмотреть выражение его лица, однако смогла его почувствовать. Это можно было угадать по голосу – проникновенному, глубокому, волнующему. Она ощущала, как его глаза блуждают по ее груди. Задерживаются на сосках, которые чутко реагируют на магнетический голос.

Эллисон очень обрадовалась, когда в этот момент вернулся Дэвис. Сердце у нее стучало словно молот, ободранные ладони взмокли от пота. Несмотря на саднящее колено, она положила ногу на ногу и плотно их сжала.

– Расскажите мне о свадьбе, – сказал Спенсер так, будто речь шла о погоде.

Эта тема не таила в себе опасностей. Эллисон знала о свадебных планах, поскольку Энн ежеминутно обсуждала с ней подробности.

– Венчание произойдет в церкви, без особой пышности и без больших формальностей. С моей стороны будет только один человек – моя сестра. А вы, конечно же, шафер Дэвиса?

– У вас есть сестра? – вежливо осведомился Спенсер.

– Да, – в этот момент Дэвис глотнул виски и хмыкнул.

– Ты вспомнил что-то смешное? – спросила Эллисон.

– Я как раз в эту минуту подумал об Эллисон.

– Что именно?

– Успокойся, родная. Я не хочу сказать ничего плохого о ней, но ты должна согласиться, что она со странностями.

– Странностями? – переспросил Спенсер.

Эллисон не успела ответить. Ее опередил Дэвис.

– Они близнецы. Внешне их не отличить одну от другой, но в остальном они не похожи, как день и ночь.

– Мы различны, это верно, но почему ты называешь Эллисон странной? – Весь вечер она пыталась угодить Дэвису, а сейчас он оскорбил ее: да, сделал это бессознательно, но все равно ей больно это слышать.

– Ну, взять, например, то, как она ведет себя, как одевается. – Он обернулся к Спенсеру. – Ее можно назвать первой кандидаткой в старые девы. Если говорить о сексе, то ее интересует лишь секс в лаборатории. Недавно она пришла в страшное возбуждение от того, что две редкие букашки спарились.

– Это были мыши. И ее работа имеет очень важное значение, – сурово отчеканила Эллисон.

– Я не спорю, однако…

– А что это за работа? – перебил друга Спенсер.

– Исследования в области генетики, – резко, с вызовом проговорила она, почти желая того, чтобы сидящий рядом с ней человек сказал что-нибудь уничижительное или двусмысленное.

– Кого интересует сексуальная жизнь тараканов? – спросил Дэвис. – Она возится с этими ползучими, шуршащими мелкими созданиями… Б-рр! – Он сделал гримасу и передернул плечами.

– Работа, которую я… которую проводит Эллисон, интересует всех. Она повлияет на жизнь грядущих поколений… И потом, моя сестра никогда не занималась сексуальной жизнью тараканов! – горячо закончила она.

Спенсер дипломатически заметил:

– Похоже, исследования очень интересные.

Дэвис виновато улыбнулся Эллисон:

– Извини, дорогая, должно быть, я был несправедливо суров. Спенсеру вполне может понравиться Эллисон, когда он с ней познакомится. Он ведь, тоже вундеркинд.

Эллисон сделала еще глоток водки «Коллинз». То ли от этого глотка, то ли от пережитой вспышки эмоций она вдруг почувствовала себя лучше.

– Вот как?

– Да. Светлая голова! Член общества «Фи Бета Каппа». Получал стипендию Рода в Оксфордском университете.

Эллисон с новым интересом взглянула на Спенсера. Ей казалось, что он относится к категории мужчин, которых она презирала, мужчин, которые смотрят на женщину как на предмет вожделения, для которых нет ничего более важного, чем испытать физическое удовлетворение. По всей видимости, в Спенсере что-то было, несмотря на его ярко выраженную склонность к авантюризму.