Кей Грегори - Женись на мне, незнакомец

— Не расстраивайся. Ты не единственная женщина, которая не умеет готовить. Надевай пальто. Тут неподалеку пиццерия. Поедим там, а потом я покажу тебе Ванкувер в дождь.

— Пиццерия! — Она округлила глаза. — Никогда не ела пиццу. Это вкусно?

— Очень.

Он взял ее за руку, и она одарила его такой же светлой и доверчивой улыбкой, как в их первое совместное утро.

Господи, до чего же она красива! Впрочем, это он понял, едва в первый раз взглянул на нее. Но когда она улыбалась, она и вовсе становилась одновременно Клеопатрой, Еленой Троянской и Афродитой — невинной победительницей мужских сердец.

И все же она еще почти ребенок, который легко огорчается и так же легко забывает о своих огорчениях. Бранд покачал головой. Дети — не только радость, но еще и большая ответственность. Дай Бог, чтобы ему хватило на нее сил, потому что, если дурак доктор хоть что-то смыслит в своем деле, скоро он и с комаром не справится, а что уж говорить об этой красавице девчушке, изображающей из себя взрослую женщину.

Он пожал ей руку и напомнил, чтобы она надела пальто.

Когда они поднимались по лестнице, он в тысячный раз за последние шесть дней пожелал, чтобы все это оказалось сном и с ним снова была его Мэри, а Изабелла осталась сновидением, которому нет доступа в дневную жизнь.

Проснувшись утром, он опять увидел ее, прекрасную и нежную, в своей постели.

Изабелла старательно отмывала раковину в ванной, как вдруг услыхала грохот в коридоре.

Господи, что там еще такое! Неужели Гари Роузбой с подружкой опять свалились с лестницы, сгорая от нетерпения добраться до постели? Теперь она понимала, чего ей не хотел объяснить Бранд.

Изабелла бросилась в коридор.

Возле ее двери стояли два молодых здоровяка в фирменных фуражках с чем-то очень похожим на столбы от изгороди в руках.

— Райдер? — спросил тот, что был пониже.

— Д-да. Я миссис Райдер.

— Ладно. Вот две кровати с матрасами. Куда их нести, мэм?

Ну, вот. Только этого не хватало, кроватей. Изабелле слезы навернулись на глаза.

— Мне они не нужны.

Если Бранд всю неделю проспал на полу, то это его проблема. У нее нет желания потворствовать его причудам. Когда-то же ему должно надоесть, и он ляжет с ней рядом.

Парень почесал в затылке.

— За них заплачено. В квитанции ничего не говорится о возврате.

— А мне все равно.

— Мы не можем их взять, мэм, потому что…

— Знаю. За них заплачено. Но сюда вы их тоже не внесете, если я не хочу.

Она нетерпеливо топнула ножкой.

— Изабелла? Что происходит? — услыхала она знакомый голос.

Подняв голову, она увидела пару черных ботинок, потом крепкие ноги в джинсах, потом появился весь Бранд.

— Ну же? Я, кажется, спросил.

Она показала на «столбы».

— Пытаюсь им объяснить, что нам не нужны кровати.

— Ты неправильно объясняешь. Я же тебе говорил, что заказал две кровати.

— Говорил. Но я не думала… Бранд, мы ведь женаты. Это смешно.

— Нет. Извини, это из-за самосохранения. И потом, на полу мне неудобно.

— Но…

— Хватит, Изабелла. Отойди. Дай им работать.

Мужчины обменялись понимающими взглядами, и Изабелла почувствовала, как заливается жарким румянцем.

— Бранд, пожалуйста…

Она искательно заглянула ему в глаза, но он стоял, расставив ноги и уперев руки в бока, словно неприступная скала в океане. Это сражение она проиграла.

Мужчины уже откровенно посмеивались, и Изабелла, не выдержав, развернулась и убежала в ванную.

— Черт! — шептала она, изо всех сил оттирая раковину. — Черт, черт, черт!

Когда последнее желтое пятно исчезло под ее руками, она отправилась в кухню.

Бранд закрывал за рабочими дверь. Изабелла заглянула в спальню и увидела две аккуратные деревянные кровати с полосатыми матрасами вместо безобразных столбов.

— У нас нет для них простыней.

— Я куплю.

— Но зачем было…

Изабелла умолкла, понимая, что это бесполезно. Бранд все равно ее не слушал, что бы она ни говорила.

Он стоял, привалившись к двери и скрестив на груди руки, и в его глазах она заметила нечто, похожее одновременно на раздражение и любопытство.

— Не расстраивайся, — сказал он. — Когда-нибудь ты поймешь и будешь мне благодарна.

— Мой отец тоже так говорил.

— Да? Что ж, очевидно, в этом есть смысл, — сухо заметил он.

— Как ты можешь? Ты же не забыл, что тебе самому было приятно, когда мы… когда мы…

— Делили одну постель? — договорил он. — Что ж, ты права. — Он подошел к ней. — Не ворчи. Ничего хорошего из этого не получится.

Она открыла было рот, чтобы сказать, что она думает о мужьях, которые не хотят спать со своими женами, но Бранд приложил палец к ее губам.

— Не надо. Потом будешь жалеть.

Изабелле очень хотелось укусить его, но она сдержалась. От его руки густо пахло мылом.

— Ладно, — сказала она, когда он убрал ладонь. — Замечательно. Мне все равно. Еще не хватало, чтобы ты храпел в моей постели.

Изабелла пришла в ярость, когда Бранд, вместо того чтобы рассердиться, потому что он никогда не храпел, громко расхохотался.

— Вот так-то лучше. Знаешь, сейчас мне надо кое с кем встретиться, а потом не хочешь сходить в кино?

— Это чтобы я вела себя смирно, как воспитанная девочка?

Бранд разозлился не на шутку.

— Как хочешь. Хочешь пойти — пойдем, не хочешь — не надо. Мне все равно.

С этими словами он развернулся на каблуках и был таков. Изабелла еще долго не могла заставить себя пошевелиться, а потом, не глядя на новые кровати, прошла в кухню и села на стул. Все-таки ей не хватает терпения. С его любимой Мэри оказалось нелегко справиться. Если он счел себя обязанным нести ответственность за ее потерянную девственность, то во всем остальном… Она вытерла глаза, потом схватила подушку и запустила ею в сторону спальни.

Вечером Бранд пришел, неся в руках красную коробочку.

— Вот, — сказал он, подавая ее Изабелле. — В знак мира. Как ты думаешь, можем мы хотя бы ненадолго заключить перемирие?

— Ненадолго? — переспросила Изабелла.

— Открой коробку.

В голосе Бранда звучало нетерпение.

Изабелла открыла коробку, в которой лежал тоненький серебряный браслет с рисунком в виде переплетенных листьев. Очень похожий, но гораздо более дорогой ей подарил отец, только это было задолго до ее бегства.

Когда Бранд надел его ей на руку, она чуть не разрыдалась и, положив голову ему на плечо, тихо проговорила:

— Спасибо.

Он вдыхал легкий аромат ее волос… Дьявол. Этой юной красотке, на которой он женился, в характере не откажешь. А в привлекательности тем более.