Энн Стюарт - Лабиринты лжи

И тут она почувствовала на себе чей-то взгляд. Скорее всего, за ней давно наблюдали, а она не знала, отдавшись во власть паники. «Только не еще один свингер», — мысленно взмолилась она.

Украдкой скосив глаза вправо, она увидела священника, помешавшего ей сбежать. Он с добродушным сочувствием смотрел на нее.

— По всему видно, вы не любите летать, — пробормотал он, освобождая от ремня свой обширный живот.

— Не очень-то, — горестно подтвердила она. — Пытаюсь избегать этого, насколько возможно.

— Надеюсь, вы пошли на столь рискованный шаг ради благого дела? — Его светло-карие глаза тепло улыбнулись ей.

У него была плешь на голове в окружении венчика седых волос, точно тонзура, хотя Рейчел была уверена, что в этом виновата природа, а не религия. Его лицо и руки загорели до глубокого красно-коричневого цвета, и только морщины вокруг добрых глаз, улыбающегося рта и складки под подбородком были на тон светлее. На вид ему можно было дать от тридцати до шестидесяти. Рейчел сказала бы, что где-то посередине, лет сорок пять. На островах он, должно быть, жил уже давно.

— Самого что ни на есть. — Она слабо улыбнулась. — Я собираюсь повидать брата.

На пухлом лице священника появилось выражение вежливого интереса. Салон уже наполовину опустел. В задней части остались только они вдвоем.

— Как хорошо для вас обоих, — улыбнулся он, наклоняясь к ней через пустое кресло. — И давно вы не виделись с братом?

— Пятнадцать лет. — Увидев, как он замер, она поспешила объяснить: — Но не по нашей вине. Просто… были семейные проблемы. Но теперь все наладилось, — прибавила она больше для себя, чем для священника, проявлявшего интерес из чистой вежливости.

— Не хочу надоедать вам расспросами, мисс…

— Чандлер. Рейчел Чандлер.

— Рейчел Чандлер, — с удивлением повторил он. — А мы думали, приедете вы или нет.

— Вы думали? — Она безотчетно расстегнула ремень и пересела в его ряд.

— Но вы же сестра Эммета Чандлера, не так ни? Давно ходили слухи, что рано или поздно вы приедете. Но я не знал, что вас ожидают.

Теперь настала очередь Рейчел удивляться.

— Откуда вы знаете? Вы знаете моего брата?

— Мы пока не встречались, но когда-нибудь обязательно встретимся. Кауай — во многих отношениях остров очень маленький, и слухи распространяются быстро. Когда приехал ваш дядя в поисках наследника многомиллионного состояния, это наделало тут шуму. А потом объявился и Эммет. Вот так история! Все газеты писали о нем и его семье, включая младшую сестру. Ах, простите, я отец Фрэнк Мерфи. Я на острове уже четыре года, и появление вашего брата тут все восприняли как чудо.

— Представляю.

— Последние недели я собирался навестить его, но так и не выбрался на ту сторону острова. Может быть, вы скажете ему, что я приеду?

— Вы знаете, где он живет?

— Догадываюсь. В том, что осталось от старого поместья Чандлеров, верно? В восточной части острова. Вы что, никогда там не бывали, мисс Чандлер?

— Рейчел, — механически поправила она. — Нет, не была. Я первый раз на Гавайях. Сюда ведь добираются самолетом. — Она виновато улыбнулась. — Раньше у меня не было причин совершать такие подвиги. А вы не могли бы поточнее рассказать, где он живет? Я надеялась, что таксист будет знать, а теперь я что-то не уверена. Я могла бы спросить у дяди Харриса, но я лучше потом с ним встречусь. — Она замолчала, поняв, что рассказывает этому священнику такое, чего не сказала бы своим лучшим друзьям, но затем отбросила сомнения. Священники — лучшие конфиденты, их этому учат. А его интерес и сочувствие — это как раз то, что ей сейчас необходимо.

— Так он не знает, что вы приезжаете?

— Никто из них не знает. Я хотела их удивить. Вот только я не знаю, как добраться до дома Эммета.

— Вот так сюрприз их ожидает! — воскликнул отец Фрэнк, и губы его дрогнули в улыбке. — Не беспокойтесь, я отвезу вас к дому вашего брата.

Внутри у Рейчел боролись облегчение и сомнение.

— Вам это точно по пути? — Прими она его доброе предложение, это решило бы много проблем. Им с братом он не помешает. Его общество было бы ей куда приятнее, чем общество дяди Харриса, который наверняка тут не просыхает.

Отец Фрэнк, казалось, умел читать чужие мысли.

— Точно. Я вас оставлю, а сам навещу его как-нибудь в другой раз. Посторонние вам сейчас ни к чему.

Рейчел, обычно такая сдержанная, ослепительно и широко улыбнулась ошеломленному отцу Фрэнку и воскликнула:

— Да вы просто святой!

Отец Фрэнк Мерфи криво усмехнулся:

— Не вполне, друг мой. Но я стараюсь.

Его лицо блестело от пота, расстегнутая донизу рубашка цвета хаки промокла насквозь, струйки влаги стекали по спине. «Где же эти чертовы пассаты, когда они нужны?» — думал человек, выдающий себя за Эммета Чандлера, щурясь под слепящим солнцем на пляже. Сыпучий песок жег его босые ступни.

Возможно, ему стоило начинать шевелиться, чтобы жизнь завертелась, иначе он рисковал навсегда застрять на этих сонных островах. Не то чтобы он не заслуживал несколько месяцев покоя, но сейчас просто было не время. Зуд в ладонях, напряжение безветренного полудня, тревожные предчувствия, заставлявшие его курить слишком много сигарет и пить слишком много пива, — все это были знаки того, что что-то должно случиться. Только поскорей бы. Ожидание становилось невыносимым.

От Харриса Чандлера в этом смысле проку было немного. Старый бочонок с ромом не любил торопить события.

— Что за спешка, милый мальчик, — говорил он ему этим утром, — всему свое время.

Но он был не из тех, кто отдается на милость судьбы. Он и так слишком долго ждал.

Точнее, пятнадцать лет. Ему до смерти надоело ждать.

Он чувствовал, как каменеют мышцы ног, как накатывает знакомое отчаяние. Страх, что перестанет слушаться тело, едва вернувшее себе былую силу и ловкость, которые он привык считать законным даром небес. Он до сих пор удивлялся, как сильно сорокалетнее тело способно деградировать за полгода в камере пять на восемь. И как чертовски долго оно восстанавливается.

— Вот ты где, мой дорогой. Он узнал на крыльце коттеджа дородного Харриса Чандлера, как всегда в безупречном льняном костюме. Как бы ни было жарко и сколько бы рома с тоником ни проглотил Харрис, на его костюме никогда не было ни пятнышка. А человек, выдававший себя за Эммета, всегда чувствовал себя потным и мятым, даже через десять минут после душа.

— Я же говорил тебе, что не люблю, когда приходят без предупреждения, — пробурчал Эммет, преодолевая последние ярды песка у ступеней. Ступени были новые и крепкие — на прошлой неделе он заменил их вместе с несколькими прогнившими досками на крыльце.