Иван Жагель - Состязание в непристойностях

После завтрака Калачников сделал пару телефонных звонков. Во-первых, он связался с женщиной, два раза в неделю — по средам и субботам — убиравшей у него в квартире. Ему хотелось отлежаться в тишине и покое, и он сказал ей, чтобы сегодня она не приходила: мол, у него и так чисто. Во-вторых, Петр позвонил друзьям и коллегам по работе супругам Маминовым, еще дня три назад пригласившим его к себе за город на шашлыки, и под предлогом, что ему надо встретить в аэропорту дальнюю родственницу, отказался от поездки к ним. Наверняка там соберется теплая компания, и воздержаться от злоупотреблений в еде и выпивке будет сложно, а он все же должен был окончательно восстановиться.

Потом Калачников валялся на диване в гостиной, с помощью дистанционного пульта переключая телевизионные каналы. После продолжительных поисков остановился он на старой, доброй программе «В мире животных», но и ее смотрел всего несколько минут, так как вскоре задремал.

Разбудил его телефонный звонок. Оказалось, это была Вероника. Партнерша по танцам поинтересовалась самочувствием Петра и выразила желание проведать его, но он сказал, что уезжает к друзьям на дачу. Впрочем, она готова была сопровождать его и туда, так что Калачникову пришлось довольно грубо ее отшить, иначе бы она не отстала.

Попытки Вероники переспать с ним повторялись регулярно, и он прилагал немалые усилия, чтобы держать ее на безопасной дистанции. В принципе она была очень привлекательной женщиной с рельефными, тугими, как резиновая шина, ляжками, и Калачников давно бы трахнул ее, если бы не надеялся еще хотя бы месяц-полтора, а то и два продержаться в шоу «Танцуют звезды». Иметь же в качестве партнерши по танцам еще и любовницу — это значило обрекать себя на ежедневные выяснения отношений, на пошлые приступы ревности и необоснованные притязания на его личную жизнь. К таким огромным жертвам Калачников не был готов. И если бы Вероника в любовном раже окончательно его достала, он не смог бы ее просто бросить, как обычно поступал со многими другими женщинами, так как менять партнеров в танцевальном конкурсе было запрещено.

Но когда около двух часов дня Калачникову позвонила еще одна его знакомая — некто Соня Корзун — и сказала, что она сейчас неподалеку от Остоженки и собирается со своей новой подругой зайти к нему в гости, Петр ей в этом не отказал. Причин тому было две: во-первых, за полдня ему уже надоело вести здоровый образ жизни, а во-вторых, визиты Сони ни к чему его не обязывали, так как она была не просто замужем, а замужем за очень, за очень-очень богатым человеком. От таких не уходят к шоуменам, во всяком случае, добровольно.

Историю Сони Корзун — в девичестве Сопляковой — можно одновременно назвать и уникальной, и вполне типичной, особенно для времени экономических реформ в России. Родилась она в глухой провинции, в неблагополучной семье с сильно пьющими родителями, и в младших классах мальчишки дразнили ее «палкой» — за худобу и высокий рост. Но в старших классах подруги стали говорить Соне, что она обязательно станет моделью и выйдет замуж за богача. Примерно так все и произошло.

Уверовав в светлое будущее, Соня после окончания школы приехала в Москву. При этом она забыла свой аттестат дома, да он ей — с четверкой по физкультуре и тройками по всем остальным предметам — не очень-то и помог бы. В столице Соню приняли в небольшое модельное агентство, в котором девушки не столько демонстрировали наряды модных дизайнеров, сколько занимались так называемыми эскорт-услугами. Один из клиентов агентства и женился на Соне.

Этот человек тоже прибыл в Москву с периферии, где в свое время заведовал областной сетью аптек. Во время бандитской приватизации девяностых годов он присвоил большую часть подведомственных заведений и за короткий срок заработал кучу денег. Ошалев от внезапно свалившегося на него богатства, он стал скупать дома в Москве, в Лондоне, на побережье Средиземного моря рядом с Барселоной, а также машины, драгоценности, антиквариат. Ему всучивали много туфты, подделок, но среди них попадались и стоящие вещицы. Заодно приобрел он и молодую, эффектную жену, что обошлось ему дороже всего.

Муж к Соне вскоре охладел, но продолжал оплачивать все ее расходы. И она наконец на полную катушку занялась тем, о чем мечтала со своими товарками из модельного агентства, к чему стремилась всю жизнь, что считала мерилом успеха, единственной достойной целью человеческого существования: стала таскаться по престижным клубам, по светским вечеринкам и трахаться со всеми встречными мужиками.

Что касается Калачникова, то он впервые пересекся с Соней Корзун в Куршевеле. Все приличные люди знают, что этот знаменитый французский горнолыжный курорт состоит из нескольких одноименных деревушек, расположенных на разной высоте, и наиболее престижной является самая верхняя. Именно сюда и спустился на лыжах с гор два года назад Калачников, отбившись от шумной компании, с которой приехал из Москвы.

Сразу за станциями подъемников сплошь шли рестораны с выставленными на улицу столиками, и, несмотря на то что чашка чаю или кофе в них стоила раза в два дороже, чем в таких же заведениях, в изобилии разбросанных по склонам, почти все места здесь были заняты. Публика нежилась под лучами яркого высокогорного солнца и почти отовсюду слышалась русская речь.

Оставив лыжи у одного из подъемников, Калачников занял столик на открытой площадке ближайшего ресторана и заказал горячий шоколад. По соседству с ним сидела симпатичная высокая девица, которая явно узнала его — а кому из жителей России не было известно лицо Калачникова, — и, поймав взгляд Петра, она приторно, интригующе улыбнулась. Этой улыбчивой молодой дамой как раз и оказалась Соня Корзун.

Вообще-то в компании, от которой в этот день отстал Калачников, у него была подруга, но не мог же он не отреагировать на столь явный вызов.

— А вы почему не катаетесь? — поинтересовался Петр у девицы.

В отличие от большинства присутствовавших в ресторане, заглянувших сюда в перерывах между спусками с горы, чтобы выпить чего-нибудь согревающего или просто дать отдых ногам, она была без горнолыжных ботинок, а ее отороченная натуральным мехом и расшитая стразами курточка тысяч за пять баксов вряд ли предназначалась для занятий спортом.

Только позднее Калачников узнал, что дорогие проститутки, приезжающие на промысел в облюбованный богатыми россиянами Куршевель, как правило, никогда на лыжи не встают. Светлое время суток для них — самое горячее время. Своих клиентов они находят на горнолыжном курорте не столько вечером, сколько днем, в праздной толпе, заполняющей расположенные на открытом воздухе питейные заведения, и отсутствие горнолыжных ботинок является одной из их отличительных особенностей. Однако Соня Корзун вела себя как проститутка не по материальным, а по идейным соображениям.