Ирада Вовненко - Дресс-код вдохновения

Отправитель:

957 55 57

15 мая 11.06

«А скажи, что больше всего привлекает мужчину в женщине? Смайл, Ю.»

Отправитель:

932 18 18

15 мая 11.08

«Не знаю. Мне кажется, что что-то должно щелкнуть».

Отправитель:

957 55 57

15 мая 11.06

«А тебя что-то щелкнуло, когда ты меня увидел, Максим?»

Это для нее он был Максимом. Для всех остальных подчиненных на работе он уже давно был Максимом Леонидовичем, уважаемым человеком. И мать вполне могла бы гордиться своим отпрыском, ведь он пошел дальше, сделал тот гигантский прорыв, о котором мечтает каждый родитель, когда наставляет своих детей.

– Ты должен быть лучше меня! А что уж вкладывается в это понятие, известно одному богу… Это как запах мандаринов на Новый год и венозные алые розы на первое настоящее свидание. Стереотипы, плотно вошедшие в наше сознание так, что даже невозможно отскрести наждачной бумагой.

В больших компаниях менеджеры превращаются в родственников и доверяют друг другу тайны. Ведь дома зачастую просто некогда поговорить. О том, кто с кем спит и сколько виски с колой было выпито вчера. Время от времени он рассказывал подчиненным за дружеской рюмочкой коньяка, как приехал из Хабаровска и выстраивал свою жизнь. О первых бизнес-проектах и своем первом достижении – престижной иномарке. О том, как ездил несколько лет назад домой и собрал всех старых друзей. Хотелось показать себя, вспомнить молодость, она ведь не возвращается и врезается в память разноцветными, яркими картинками. С горя напился, увидев перед собой стареющих людей, а первая красавица – все были в нее влюблены, и он не исключение – и вовсе стала бабушкой. Но он-то не такой! Он молодой и успешный, с кучей любовниц, дорогих костюмов и часов. Уж он-то знает, как жить!

Когда норма коньяка переходила за грань, он любил рассказывать, как был «барменом».

Первым трудовым местом Максима был БАР – Бюро Аналитического Ремонта, где он проработал полгода, если это вообще можно было назвать работой. В восемь нужно было быть в бюро. Утро начиналось с настоящей политинформации. В первый день его встретил добродушный еврей по кличке Коля Нос. Между прочим, он даже окончил в свое время музыкальное училище и работал учителем музыки – сейчас Максим, как ни старался, не мог вспомнить, по классу чего. Каким образом оказался в БАРе, Николай не рассказывал, только становился очень грустным, слушая классику. В комнате стоял катушечный магнитофон с кучей бобин. Особенно Николай любил Моцарта и запрещал всем вокруг разговаривать, когда ставил запись сороковой симфонии.

Посмотрев внимательно на Максима, он сказал:

– Вешай одежду, вот тебе полочка, вот – диван-кровать, и сейчас будет тихий час.

На полочке было приготовлено постельное белье. Диван-кровать разложен. Максим хотел лечь в одежде, но Николай возразил:

– Нет, нет, в двенадцать обязательно пойдем в цех. Нужно сделать обход и показаться. А то брюки помнешь.

Максим послушался и тщательно сложил брюки с рубашкой. Потом в одиннадцать сорок пять его разбудил Николай.

– Умываем лицо и идем.

Еще в БАРе работал бывший директор универмага, отсидевший пятнадцать лет за хищение. Он был спокойным и молчаливым.

Максим снова оделся, и они отправились в цех. Потом, как по мановению волшебной палочки, на столе появилась большая еда. И даже фрукты, что было редкостью по тем временам.

Потом Николай с Максимом снова открыли шкафчики и достали подушки. Тихий час продолжался до пяти, а потом – снова обход. В половине шестого рабочий день заканчивался, и все расходились по домам. Так продолжалось полгода без всяких изменений в графике, пока Максима не продвинули по комсомольской линии.

Эту историю любила слушать и Юлия, как и другие истории.

Она так ждала их встреч! Ведь именно с Максимом она поняла одну простую вещь: возраст – это лишь относительная категория, придуманная природой и людьми в соавторстве. Именно в соавторстве рождаются самые большие глупости, сравнимые лишь с огромным жирным свадебным тортом. С грустью наблюдала Юлия за молодящимися женщинами, которые в схватке со временем превращались в уродливых кукол, напичканных уколами и оттюнингованных дорогостоящими косметическими процедурами. Если бы телевидение прекратило навязывание культа молодости, а демонстрировало нормальные человеческие лица и отношения, все новомодные косметологические клиники просто разорились бы. Она с грустной улыбкой наблюдала, как сосед Артем Петрович, руководитель какой-то крупной фирмы, подкрашивает седеющие виски по новейшим технологиям фирмы L’Oreal, скрывая самое достойное проявление возраста у мужчин. С Максимом она перестала бояться старости и мечтала о том, как когда-нибудь, спустя годы и десятилетия, они будут ходить вместе по берегу, она и он. Почему-то во время технического прогресса, новейших технологий, экономических кризисов, сексуальных революций и других катавасий люди боятся быть просто счастливыми.

Люди вообще часто боятся. Считается, что влюбленная женщина после сорока выглядит почти непристойно и что ее чувство не слишком-то настоящее, отдает театральными страстями и есть признак надвигающегося маразма и климакса. Любой притесняемый гей может умереть от зависти, когда узнает. Какое отвращение вызывает влюбленная мадам сорока с небольшим лет! Зато наверняка можно сказать, что человек, рядом с которым все эти нелепые мысли тебя не страшат, с которым хочется именно состариться рядом, – и есть твоя настоящая любовь, твой избранник.

В холле департамента, где располагается комната для прессы, в которой Юлия традиционно дежурила по средам, работали двое дежурных по очереди. Может быть, их вообще больше, но Юлии регулярно попадались эти. Бодрые мужчины в возрасте: один – с богатой седой шевелюрой, довольно разговорчивый, другой – коротко стрижен и по-военному молчалив. Еще в холле департамента размещалась стойка для городских газет. Юлия всегда выбирала газеты с телепрограммой – ну надо же знать, когда именно начинается любимый сериал. Как-то такой газеты не оказалось. Юлия истово рылась в пухлых стопках. На посту был седовласый. «Чем-то помочь?» – галантно спросил он. «Да вот, – сказала Юлия, – программу ищу». «Сейчас, – пообещал мужчина, – будет программа. Я вам занесу. Идите, занимайте место, чините перья, расчехляйте диктофоны». И Юлия пошла, заняла место, очинила перья, расчехлила диктофоны. Минут через пять мужчина вернулся, вручил ей телепрограмму, но не бесплатную, а очень даже двадцатирублевую, купленную, очевидно, в киоске на углу. Был там такой киоск. Юлия буквально остолбенела. Просто скрючилась изнутри. Получилось, что она пожилого человека погнала за чертовой газетой, самодурка и иждивенец! Забормотала неловко какую-то глупость. Запылала щеками. Принялась рыться в поисках двадцати рублей, конечно, двадцати не нашлось, сунула пятьдесят, седовласый посмотрел с укором и сказал: «Перестаньте, зачем вы меня обижаете». И ушел. Медленно так ушел.