Мирраслава Тихоновская - Прости, любовь моя!

"На помощь" с соседнего дачного участка пришли воспитанники хоровой студии, с концертами объехавшие весь мир. В многозвучье послышались уверенные, звонкие детские голоса. Расстроенный хор сопровождения умолк. Все стали слушать детей. Исполнив "Happy Birthday" для бабушки, захватив инициативу, они повели тему. Импровизированный концерт под открытым небом оказался неожиданным и самым дорогим подарком к юбилею.

"Прекрасное далёко", исполненная дуэтом, завершала концерт. Зная о необыкновенно сильном эмоциональном воздействии этой песни, её всегда оставляют под конец.

Голоса возносилась к звёздам, и каждый чувствовал, как его душа вместе со звуками парит и поднимается к небу. Из её глубин пришло осознание вечности жизни, чувство умиротворения, радости существования и любви ко всему земному. Слова, обращённые прямо к сердцу, открывали его, делая людей человечнее. Ярчайшие впечатления жизни всплывали в памяти, вызывая трепет.

Александр Васильевич вспомнил, как его принимали в пионеры.

Для него — лодыря и троечника с никудышным поведением, честь быть принятым в пионеры, была недосягаемой мечтой. В первую очередь пионерами могли стать только пятнадцать лучших учеников класса, выбранные большинством, после трёх туров тайного голосования.

Первый тур прошёл справедливо. В него попали отличники и зубрилы. 7 ноября в Музее Ленина их торжественно приняли в пионеры. Чуть не лопаясь от гордости, они готовы были даже зимой ходить нараспашку, чтобы все видели, что не просто школьники, а пионеры! Остальным оставалось, безумно завидуя счастливчикам в алых галстуках, терпеливо ожидать своей очереди, довольствуясь октябрятскими звездочками.

Второй тур принёс неожиданный результат. Среди избранных оказался второгодник Петя Фёдоров. Шансы стать пионером таяли для всех остальных, драматизм борьбы нарастал.

И тогда в третьем туре, по совету своего старшего товарища Пети, октябрёнок Саша пошёл на отчаянный поступок. На вопрос: "Кто достоин звания пионера?" — он трижды написал свою фамилию.

22 апреля в день рождения Ленина, в момент, когда ему повязывали галстук, от нахлынувшего счастья он чуть не потерял сознание.

Нина смотрела на огонь костра, на искры, летящие вверх, и ей казалось, что она соприкоснулась с тайной собственной души, которая пришла в этот мир, решив испытать себя в трудных земных условиях. Она думала о своей несчастливой судьбе. Слёзы душили её.

Александр Васильевич забеспокоился, но бабуля его остановила:

— Нежная душа, наша Нина! Трудно ей на белом свете. Другая мечтала бы о такой жизни, а ей всё это в тягость. Пусть поплачет, всё легче станет.

И всё-таки, ей было хорошо с ним. Спокойно, по крайней мере. О большем она пока не задумывалась. Да, конечно, ей подстать был бы светский лев, а Шурик, по её меркам, мягко говоря, простоват и плохо воспитан, манеры его оставляли желать лучшего. Он не умел подать руки, вовремя пододвинуть ей стул. Такие, по его мнению пустяки, как нечищеные ботинки, или невнимание к даме, её шокировали.

Нина объясняла это отсутствием достойного примера, но была уверена, что это поправимо.

Тем более, что и сам он чувствовал, сколько пробелов нужно заполнить. Шурик всегда прислушивался к её замечаниям и в следующий раз не допускал оплошностей.

Нина очень деликатно и мягко отучивала его. Только по взлёту её бровей он понимал, что делает что-то не так, и сразу же исправлялся. Быстро усвоил, что прежде чем самому сесть в машину, нужно усадить её, и как того хотелось ей, стал подавать кофе в постель.

"Приручить" такого податливого представителя сильного пола для неё не составило большого труда. Под чутким руководством Нины Шурик становился галантным. Нине это импонировало. Так, наверное, случайно подобранный с земли камень, оказавшись после шлифовки драгоценным, радует своего обладателя. Отполированные грани, позволяли ей гордиться своими достижениями. А главное, рядом с ней был достойный человек. Других она не терпела.

Шурик же смог оценить всю ценность этих навыков и Нининых советов в дальнейшем, когда его дела пошли в гору.

Шурик безропотно подчинялся её требованиям, стараясь угодить ей во всём. Да и в своих глазах он рос . " Оказывается благородным манерам можно научиться" . В нём было много мальчишеского, и в некоторых моментах, Нина отступала, деликатно предоставляя ему возможность проявить свою натуру. Ей нравилось, как он водит машину, играет в шахматы и проявляет себя в любовных отношениях. В этих ипостасях прорывался его страстный, дерзкий и настойчивый характер. Он становился самим собой. Тут он главенствовал, и ему подчинялись. Он становился дрессировщиком, которому подвластен и железный конь, и светская львица. Однажды, случайно в диком порыве подчинив её себе, он понял, что это ему под силу. А ей нравилась его властность в моменты, когда обнажалась её женственность и его сила.

За рулём проявлялась душа азартного гонщика, пьянеющего от скорости, а машина для него была, как вторая любовь.

Прокатиться с ним было одно удовольствие. Рядом с Шуриком Нина могла бы мчаться хоть на край света. Ей хотелось, чтобы дорога не кончалась, а растущая скорость не имела предела. И казалось, что земное притяжение можно победить, рванув у горизонта к звёздам

У Шурика Нине тоже можно было кое-чему поучиться.

"Как, Нина, ты не умеешь играть в шахматы? Это пробел! По мнению вождя мирового пролетариата "шахматы — гимнастика ума!" Это излюбленная игра царственных особ, — издевательски воскликнул он. — Но, это поправимо!"

Нина быстро усвоила принципы игры, и с удовольствием сыграла с ним несколько партий.

Ей открылась внутренняя философия и психология игры. Она увидела, как обнажается натура человека с каждым принятым решением, с каждым ходом. Она увидела его характер и оценила. Но не захотела до конца открывать ему себя, чтобы не стать понятной и… уязвимой.

Да, она мечтала о браке. О замечательном путешествии по жизни. Муж — за рулём, она — вместо штурмана, дочки на заднем сиденье, негромко мурлычет приёмник, они мило перекидываются словами. Вот так бы и прожить всю жизнь.

Но, думая о своих отношениях с этим человеком, она всё же не понимала, что их связывает.

Неожиданные перемены порвали и без того слабые нити, связывающие его с семьёй. Брак, заключённый по молодости, из-за появившегося ребёнка, заранее был обречён. Несколько лет совместных мучений, показных, искусственных отношений, рано или поздно должны были прекратиться. Наконец не выдержал он — ушёл "куда глаза глядят". По началу поселился у бабушки — единственного человека, который понимал и поддерживал его. Появление Нины толкнуло его окончательно разорвать последние путы брака, для того чтобы стать свободным.