Маурин Ли - Под сенью каштанов

— Но с завтрашнего дня у тебя начинается медовый месяц и ты отправляешься в свадебное путешествие, — растерянно запротестовала Аманда. — Почему это должно тебя волновать?

— Список предназначается для Клэр Джонсон; она приглашена на нашу свадьбу. — Ванесса закончила писать и поставила внизу страницы размашистую роспись. — Во время моего отсутствия Клэр будет выполнять мою работу — и я хочу, чтобы она была сделана хорошо.

Аманда непритворно содрогнулась:

— Не хотела бы я на тебя работать, сестричка.

С деланной строгостью Ванесса изрекла:

— Если работа стоит того, чтобы ее делать, она должна быть сделана хорошо.

В комнату вошла их мать. На ней был чудесный брючный костюм из синего шелка, впечатление от которого портили массивные домашние шлепанцы, отороченные мехом и украшенные вышитыми тигриными мордочками.

— Ты говорила так, когда была еще совсем маленькой, — заявила она. — Мне так хотелось ударить тебя по твоему маленькому самодовольному личику, но я все-таки никогда не позволяла себе этого. — И она ласково улыбнулась обеим дочерям.

— Держу пари, ты берешь с собой ноутбук, — сказала Аманда.

— Действительно, беру. — Ванесса явно не видела в этом ничего предосудительного. Они с Уильямом жили вместе вот уже три года. Так что занятия любовью, пусть даже в новом статусе, вряд ли можно было счесть чем-то необычным. — Я беру с собой ноутбук на тот случай, если у меня возникнут какие-то новые идеи, чтобы я могла ими воспользоваться.

Аманда расхохоталась.

— Готова поспорить, Уильям не захочет, чтобы его идеи были занесены в твой ноутбук.

Мать присела на диван и сбросила «тигровые» шлепанцы.

— Девочки, кто из вас поможет мне с туфлями? Они стоят семьдесят шесть фунтов, но у меня есть подозрение, что после сегодняшнего торжества я их больше не надену.

Ванесса присела на корточки перед матерью и взяла в руки голубую туфельку на невероятно высоком каблуке, с открытым носком и с узенькими перекрещивающимися ремешками.

— Тебе следовало купить что-нибудь более практичное, мам. Это же коллекционные туфли. Как в них можно ходить?

— Мне понравилось, как они смотрятся на ноге, — упрямо возразила мать. — Если даже я больше никогда не смогу их надеть, то в будущем, прикованная к инвалидной коляске, стану перебирать ваши свадебные фотографии, а потом возьму в руки увеличительное стекло и порадуюсь тому, что могла носить столь шикарные туфли… Я попрошу вашего отца, чтобы он сфотографировал мои ноги. Пожалуй, эта мысль придаст мне сил, и я выдержу испытание до конца. — Надев туфельки, она выставила ноги на всеобщее обозрение. — Ну скажите, разве они не великолепны?

— Великолепны, мама, — согласились дочери.

Что же касается самой Ванессы, то ей бы и в голову не пришло покупать вещи исключительно на один день, пусть даже день этот очень торжественный. Поэтому на собственную свадьбу она надела простое платье из белого крепа на узеньких бретельках и белое болеро[3]. В отличие от «настоящего» свадебного платья, ее наряд годился впоследствии для любых торжеств. Его можно было надевать даже на работу. Ванесса ненавидела шляпки, и ее голова была непокрыта. Парикмахер уложил длинные светлые волосы невесты в шиньон и украсил его крошечными бутонами белых роз. Даже Аманда, которая настаивала на том, что Ванесса должна купить себе приличествующее случаю свадебное платье, вынуждена была признать, что сестра выглядит просто фантастически.

— Ты — невеста до самых кончиков ногтей, — заключила она.

Ванесса сложила список вчетверо и попросила Аманду положить его в сумочку и передать Клэр Джонсон по окончании свадебной церемонии.

— Я напомню тебе о нем, если ты забудешь, сестричка, — пообещала Аманда.

— Я никогда не забываю ничего настолько важного, — последовал холодный ответ.

Аманда вновь расхохоталась.

— Знаешь, я тут подумала, что после того, как ты выйдешь замуж, у тебя найдутся занятия и поинтереснее, чем работа. — Она с любопытством взглянула на сестру. — Неужели сегодняшний день не кажется тебе хоть капельку волшебным и необычным?

— Разумеется, кажется, — с раздражением ответила Ванесса. — Но свадьбу можно счесть своего рода антиклимаксом и даже разочарованием.

Аманда, преувеличенно выразительно шевеля губами, произнесла, обращаясь к матери:

— Антиклимакс. — И обе женщины улыбнулись и закатили глаза.

Зазвонил мобильный Ванессы. На экране высветилось имя Уильяма.

— Привет, Уильям, — деловым тоном заговорила она. — Разве ты еще не выехал в церковь?

Вместе с шафером и по совместительству лучшим другом Уильям должен был приехать на церемонию из их квартиры, расположенной в районе Хант-Кросс, где сегодня он ночевал в одиночестве. И почему у него работает телевизор? До слуха Ванессы донеслись яростные вопли болельщиков. Они смотрят футбол, конечно? Если он опоздает на свадьбу…

— Я не могу найти свои запонки, — пожаловался Уильям.

— Они на тумбочке с твоей стороны кровати, — коротко и зло бросила в ответ Ванесса. — Я же показывала тебе, где они лежат, вчера вечером, перед тем как уйти.

— Я помню, что ты мне показывала, но теперь их там нет. — Звук работающего телевизора стал тише; очевидно, Уильям расхаживал по квартире. — Ага! Вот они! Действительно, запонки лежат там, где ты и говорила, но они не в коробочке, — обвиняющим тоном сообщил он. — А я искал маленькую красную коробочку.

— Какой же ты идиот, Уильям! — нетерпеливо воскликнула Ванесса. — Это все, что тебя беспокоит?

— Да, дорогая.

— В таком случае увидимся в церкви. — И, не прощаясь, Ванесса раздраженно отключила телефон. Право слово, иногда ей казалось, что мужчины — это большие дети, за которыми она вынуждена ухаживать.

Ее мать поднялась на ноги, неуверенно покачиваясь на гигантских каблуках.

— Бедняжка Уильям, — негромко заметила она.

— Что ты имеешь в виду, мама?

— Не знаю. — Мать пожала плечами. Ванесса, конечно, милая девочка, но уж очень она самоуверенна. Таким тоном нельзя разговаривать ни с кем, особенно с мужчиной, который в самом скором времени должен стать твоим супругом. Когда-нибудь ее дочери придется спуститься с небес на землю, и спуск этот окажется болезненным. Матери оставалось только надеяться, что он не принесет Ванессе слишком много боли и разочарования.

Рождество 2005 года

Рэйчел и Тайлер не сводили глаз с малышки, которую общими усилиями произвели на свет. Они не могли поверить, что она живая и настоящая. В углу палаты стояла рождественская елочка, а над дверью висела сверкающая праздничная гирлянда. В комнате находились еще пять новоиспеченных матерей, но все они крепко спали вместе со своими младенцами.