Плохая девочка для босса (СИ) - Рей Полина

— Садись! — Бабушка вытащила сумку из ее рук и с силой подтолкнула Юлю к стулу. И только когда она устроилась за столом, застеленным выцветшей скатертью, смогла выдохнуть спокойно. — Рассказывай.

Беспрекословный тон бабушки явственно говорил, что она прекрасно понимает, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и Юля не уйдет отсюда, пока не расскажет всего. Да она и не хотела скрывать ни чувств, ни эмоций.

— На работе я случайно встретила Лебедева, — выдохнула Юля, когда Анна Петровна поставила перед ней чашку крепчайшего чая.

— Погоди, сейчас карты кину, а ты рассказывай.

Она порылась в ящике стола, откуда и извлекла колоду таро. Юля всегда испытывала чувство, что с ней происходит что-то волшебное, когда смотрела, как до сих пор изящные и ухоженные руки бабушки, все в серебряных кольцах и перстнях, ловко управляются с картами. Вот и сейчас немного «зависла», глядя на таро, ожившие в хрупких пальцах.

— Ну! — поторопила она внучку непререкаемым тоном.

— Ну… и все.

— Врешь.

— Мы целовались.

— Дорога, опасность, снова дорога, снова опасность, — бормотала бабушка, раскидывая карты. — Он тебя вспомнил?

— Нет.

Только бабушке Юля и могла поведать то, что произошло, когда ей было пятнадцать. О своих чувствах, которые ее выкручивали наизнанку, когда смотрела на Лебедева. О том, что он никогда даже взглядом ее не удостаивал. И о том поцелуе в кабинете химии, куда Даниил сам уволок ее во время одной из дискотек. В тот момент, когда Юля отчаянно прижималась к нему, а ее руки вцеплялись в его футболку, она успела напридумывать себе столько всего! Что теперь они вместе, что каждая девчонка теперь ей обзавидуется, ведь сам Дэн Лебедев ее выбрал. Что после их ждет безоблачная жизнь, где они будут счастливы.

«Это судьба твоя. Чего ты ревешь?» — сурово вопрошала бабушка на следующий день, когда Юля примчалась к ней во время первого же урока после того, как, улыбаясь, подошла к Лебедеву и все, чего добилась от него — равнодушного взгляда, сменившегося насмешкой.

Тогда она сбежала на пару недель — из школы и от бабушки, которая беспрестанно повторяла, что Лебедев — судьба Юли. И вот, выходит, была права.

Юля нахмурилась, когда воспоминания проплыли перед мысленным взором отчетливыми разноцветными картинками. Бабушка опять с картами своими будет заверять ее, что Даниил — ее судьба, а она в это не поверит. Ни на йоту. Потому что больше не та глупая, доверчивая и наивная девчонка пятнадцати лет.

— Нет, он меня не вспомнил. И вообще все, чего хотел — так это… секса!

— Хрень собачья! Он — твоя судьба.

— Хватит!

Юля вскочила с места и заходила по кухне, обхватывая себя руками, словно ей нужно было усилие, чтобы сдержаться и не сбежать. Или не высказать все, что она думает о словах бабушки.

— Это я тогда дурой была. А сейчас… Это не судьба, это какая-то, как ты и сказала — хрень собачья. Он меня не найдет. Да и искать не будет.

— А у тебя выбора нет. Сама тебя к нему дорожка приведет.

— Это карты сказали?

Проклятое глупое сердце! Ну почему же оно так отчаянно колотится сейчас, когда она слышит слова бабушки?

— Карты. Сядь!

Юля, словно загипнотизированная, устроилась напротив бабушки. Она испытывала предвкушение, щедро смешанное со злостью на саму себя. Лебедев ее после того, где именно они встретились, нормально и воспринимать не будет. Только как девку продажную, которую можно поиметь раз-другой. Если вообще о ней уже не забыл, как имел обыкновение делать.

— Руку дай, — требовательно протянула ладонь бабушка. — Посмотрю, что дальше у вас будет.

Юля нехотя вложила пальцы в протянутую руку и фыркнула, когда бабушка строго посмотрела на нее, словно читала каждую мысль.

— Так… дорога, дорога… Одна дорога.

Она бормотала то, к чему Юля не прислушивалась. Вернее, делала вид, что не прислушивается, сама же жадно ловила каждое слово. До тех пор, пока в ее руку не впились пальцы с такой силой, что Юля ойкнула.

На лице же бабушки отразился страх. Он исказил красивые черты, превращая их в пугающую маску. Анна Петровна перевела взгляд на внучку, и Юля вздрогнула — в светло-голубых глазах плескался неподдельный ужас. Впрочем, он исчез так же быстро, как и появился.

— Что там? — Теперь уже Юля потребовала от Анны Петровны ответа, но та лишь деловито собрала карты, которые после бросила в ящик.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ничего. Судьба он твоя. Но это я и без того знала.

— А что ты увидела?

— Ничего. — Бабушка пожала плечами и поднялась из-за стола. — Иди отдохни, чай, всю ночь не спала.

— Что ты увидела? — снова спросила Юля, на этот раз повышая голос.

— Я же сказала — ничего! И хватит уже меня донимать! Или иди к себе и спи, или домой возвращайся!

Юля откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. К грубоватой манере общения бабушки она уже давно привыкла и таким было ее не напугать. А вот желание разузнать, что же такое встревожило Анну Петровну, только возросло до немыслимых пределов.

— Ладно, иду отдыхать. Мне еще вечером на работу, — буркнула она, поднимаясь из-за стола. И когда выходила из кухни, спиной почувствовала взгляд бабушки, полный физически ощутимого страха.

О ней не было ничего известно, и Даниил столкнулся с таким впервые. Нет, он прекрасно понимал, что если у тебя из инфы о человеке — только имя — вряд ли тебе будет способен помочь хоть кто-то. Не в полицию же идти, чтобы фоторобот составить, в самом-то деле. Хотя, Лебедева посещали и такие мысли. А еще он впервые столкнулся с тем, что желание найти женщину превратилось в лютую потребность. Дэн раз за разом прокручивал в голове обстоятельства их встречи, и у него постоянно возникало ощущение, что он что-то упускает. Но как бы ни старался, паззл в голове не складывался.

— Может, по салонам массажным покататься-порасспрашивать? — в очередной раз предложил он Платону, начальнику безопасности и по совместительству своему давнему другу, которого знал еще с того времени, как они оба гадили в подгузники.

— Знаешь, сколько их в Питере? В каждый, что ли, заявляться?

— А телефон? Ведь она же звонила с какого-то номера? — неожиданно осенило Лебедева.

— Точно. Возьму у Ванессы, если есть, и попробуем пробить.

— Отлично.

Эта призрачная надежда, что Юля найдется, вспыхнула в груди Дэна ярким пламенем, и он махнул бармену, давая знак, чтобы его бокал наполнили.

— Я вообще редко в твои дела лезу, — начал Платон издалека, и Лебедев пятой точкой понял, что речь пойдет о том, что ему может не понравиться.

— Ну? — поторопил он Платона, когда тот замешкался.

— Что за баба такая, что стоит из-за нее полгорода на уши ставить?

— Не знаю.

Даниил и сам понял, насколько глупо это звучит. А ведь реально не знал, из-за чего все это. Почему, черт бы все подрал, вторые сутки только и может думать, что о Юле и о том, что сделает с ней, когда найдет. Но физическая потребность вновь увидеть, понять, что она реально существует, не давала ему ни единого шанса на то, чтобы выдохнуть.

— Понятно. — Платон скрыл улыбку за глотком коньяка.

Наверное, он и сам бы мысленно поржал над другом, если бы тот вдруг вляпался в такую хрень. Раньше. А сейчас понимал, что ни черта в этом смешного нет.

— Вылет через три дня, ты помнишь? — проговорил Платон, переводя разговор в деловое русло.

— Помню-помню. Хотел как раз до этого дня Юлю найти.

— Ну, значит, найдем.

Платон допил коньяк и поднялся из-за стойки.

— Ладно, я к отцу твоему, просил заехать сегодня. А потом попробую все же добыть тебе твою Юлю.

Он снова усмехнулся и, хлопнув Лебедева по плечу, направился к выходу из бара, оставив Дэна со странным ощущением, что ни черта в этих поисках не выйдет.

Юля не могла выбросить из головы разговор с бабушкой. Даже не разговор, а тот испуг, что был написан на лице Анны Петровны. Интересно, почему она решила, что промолчать будет правильнее? Не сама ли часто учила внучку тому, что если ты предупрежден — значит вооружен?