Остров искупления (ЛП) - Данбар Л. Б.

Глава 4.

День 7.

Джулиет

«Как он оказался здесь?», — кричала я в своей голове, молниеносно ринувшись к одежде. Я не заморачивалась, просто схватила свои шорты, прижала футболку к груди и побежала через гущу, словно убегала из Рая. В конце концов, я обернулась, проверяя, идёт ли он за мной, сомневаясь в собственной адекватности. Я выдумала его?

«Пожалуйста, пусть это будет так», — молила я.

Но моя вера в то, что он не был вымыслом, стала укрепляться. Мужчина был реален, из плоти и крови. И он на этом острове. Я молниеносно взобралась по верёвочной лестнице в свой дом на дереве, споткнувшись раз или два. И, когда оказалась на площадке, быстро втянула верёвочную лестницу в дом, благодарная, что он будет оплотом моей безопасности на ближайший год.

Одним условием моего заключения был нормальный дом, не палатка. Дом на дереве находился высоко и был построен как крепость. Жилище окружало массивный ствол дерева. Построенное как убежище Пенелопы и Одиссея, моё жилье находилось на надёжном дереве, что давало мне крышу над головой и надёжную поверхность, по которой я могла ходить, даже не говоря уже о высоте, на которой мой дом находился.

Вместе с верёвочной лестницей в руках я рухнула на пол, прямо на свой голый зад. Моё сердце просто выпрыгивало из груди. Оно пару раз пропускало удары и снова начинало биться.

«За что? — проклинала я. — Почему ты делаешь это со мной?»

Первая моя мысль была о моем дяде. Человек, который был очень разочарован, что унаследовал меня после смерти родителей, а не деньги. Мои мама и папа не были богаты, в любом смысле, а дядя Форрест был далёким родственником, которого я видела только на своё тринадцатилетие. Ему бы понравилось моё уединение на этом острове. Он часто пытался потерять меня в лесу возле своего трейлера в Нигде, штат Алабама. И то, что я переехала к нему, когда была подростком, стало новостью для нас обоих. Я даже не знала о его существовании, пока не постучалась в металлическую дверь его трейлера. Слишком холеный для трейлерного парка, с зачёсанными назад чёрными волосами и выбритой бородкой, дядя прожигал меня насквозь своими черными глазами.

— Бог проклял меня, — сказал он как-то, имея в виду Департамент по опеке. Годами позднее он пугал меня совсем не благими намерениями, которые просачивались в его пьяные взгляды. Искушение в его глазах просто бросало меня в дрожь, и я не могла дождаться, когда смогу убраться от него. И вот тут беда пришла, откуда ее не ждали, мне нужно было соглашение родственника для моего участия. И он — это все, что у меня оставалось.

Этот остров являлся социальным экспериментом. И как антропологу мне было интересно изучать людей. Я чувствовала одиночество, когда была ребёнком, одна в трейлерном парке, выдернутая из своего обычного окружения. Возможность жить одной меня не интересовала, но психологическая составляющая была ценной информацией для моей научной работы. И очень жаль, что мне пришлось пережить преступление, чтобы добраться до этого острова.

— Господь наказал тебя, — он улыбнулся той мерзкой ухмылкой. Его вера во что-то кроме бутылки ликёра просто повергла меня в шок. Форрест был уверен, что это карма воздала мне за все его беды. Господь, как он утверждал, специально спровоцировал грех, в котором я погрязла. Если бы только смогла разгадать его, я бы поняла намерения человека и смогла бы уберечь себя от того, что со мной случилось. Или наслаждалась бы этим.

Я содрогнулась от отвращения, желая вернуться к водопаду, чтобы еще раз вымыть своё тело от мерзких воспоминаний о моем дяде. Но мысли о водоёме вызвали еще один приступ страха.

Он.

Он был одним из тех мужчин, которые разрушили мою жизнь. Они отняли то, что не принадлежало им. Мысли об их преступлении заставили меня дрожать, а все тело содрогаться. Голая я свернулась в клубочек на своём деревянном крыльце, кончики сосков упирались в мои голые ноги. У меня нет больше слез для тех мужчин, даже для него. Глубокие, зелёные глаза смотрели прямо в меня. И я закрыла свои, утопая в памяти.

— Я не причиню тебе вреда, — шептал он. Его глаза были стеклянными и блестели из-за того препарата, который они приняли. Он переместился так, что его длина оказалась между моих бёдер, но он не вошёл в меня. Рука легла на мою щеку, но я вздрогнула от его прикосновения. Его глаза смотрели в мои, говоря мне что-то, прося меня, но я не могла понять его. На одну секунду я позволила себе подумать, что он не навредит мне. Я молча молила его, чтобы он отпустил меня, но даже если и так, то ущерб уже был нанесён. И что бы он ни сделал, это будет не хуже того, что сделали со мной до этого. Я не могла говорить. Не могла защитить себя.

И с этими мыслями я вырвалась из воспоминаний, прежде чем тьма поглотила меня. Мир стал чёрным.

Глава 5.

День 13.

Так

Треск ветки выдернул меня из дрёмы. Шторм на улице выл, и крупные капли дождя терзали крышу над моей головой, но этот отзвук сломанной ветки звучал больше, как треск деревьев от сильного ветра. Я сел, не понимая, что происходит, и запустил руку в свои растрепанные волосы. На острове не было парикмахера, и мои волосы бесконтрольно росли. Я повернул голову в сторону молнии палатки и стал слушать. Прислушиваться к другому звуку, звуку движения; такое ощущение, что ветер тоже остановился и, как и я, задержал дыхание.

Треск.

Шум приближался к моей палатке, и я пополз к выходу. Стоя снаружи, я пялился в темноту, небольшой костер все еще горел, но тлел все меньше и меньше из-за дождя. Капли быстро намочили мои волосы. С другой стороны моего костра стояла девушка, что не удивило меня. Как будто она вышла из темноты в мокрой одежде лишь подчёркивают ее изящные изгибы. Я стал тверже только от одних воспоминаний о ее теле. Когда я коснулся ее, она была влажной, несмотря на ее сопротивление. Я помнил, как в ту ночь она дрожала под моей ладонью. Воспоминания были всего лишь мгновением, и так же быстро растаяли.

Гнев исходит от ее тела. Вспышка молнии осветила местность, и блеск металла привлек мое внимание. Огромный нож был прикреплен к ее бедру, и ее тоненькая, маленькая ладошка сжимала его рукоять. Мои глаза поднялись к ее лицу, она была сфокусирована, изучала меня. Она не разговаривала, а просто замедляла мое сердцебиение до того медленно, как перемещение краба по пляжу между нами. Девушка не двигалась, только тяжело поднималась ее грудь.

Тысяча вопросов роилась в моей голове, и я просто смотрел в ее бездонные глаза. Дождь уже полностью намочил ее волосы. Мокрая одежда прилипла к телу, которое так отчаянно я желал. И мысль об этом поставила мой член по стойке смирно, эрекция требовала внимания, но я сильно сомневался, что она пришла сюда за еще одним раундом со мной. Она четко выразила свои намерения после той ночи — она убила моего лучшего друга.

— Ты пришла, чтобы убить меня? — пробормотал я, не зная, услышит ли меня через шторм. Мне следовало бояться, но я не мог. Мое сердце набирало обороты вместе с ее гневом. Ее поза оставалась жесткой, все её намерения были написаны на лице.

Я сделал шаг к ней. Молния осветила пространство между нами, и она вздрогнула, а я обошел костер. Ее голова поднялась, плечи распрямились, и было видно, что она дрожит.

— Забирайся внутрь, — предложил я, надеясь увести ее в свою палатку. Дождь был холодным, и она промокла. Девушка была, как загнанное животное, в любой момент готовое броситься на тебя, и я воспользовался своим самым мягким тоном. — Ты промокла. — Это очевидно. Мысль о ее волосах на моей коже заставила меня улыбнуться. Эта ухмылка срабатывала миллионы раз, заставляя женщин доверять мне и позволяя затащить их в кровать. Мое тело дрожало от того, что я могу обладать ей. Я даже не думал о ноже, пока она не подняла его, когда запрокинула голову.