Френдзона строгого режима (СИ) - Орлова Марина

Заметил и лихорадочный, потемневший взгляд, и припухшие губы, и тяжелое дыхание. Но, при попытке притянуть ее обратно, блондинка уже более уверенно и бескомпромиссно отошла в строну, дотрагиваясь до губ кончиками пальцев, и в растерянности посмотрела на меня.

— Лучше? — стараясь скрыть собственную растерянность, поинтересовался я с насмешкой.

— Гораздо, — в тон мне, ответила девушка.

— Но вы все равно желаете уехать? — уточнил я.

— Да, — кивнула она светлой головкой, а после поправила растрепанные пряди. — Я узнала все, что хотела.

— И что же вы узнали? — заинтересовался я.

— Что от ваших поцелуев хочется забыть все на свете, Калеб, — со странной грустью улыбнулась она, а после, не давая времени среагировать, взяла с лавки сумочку и посмотрела на меня в ожидании. — Проводите меня до такси?

— Катюш, можно с тобой поговорить? — постучавшись ко мне в комнату, спросил отец через дверь. Поднялась с постели, открыла дверь в свою комнату и улыбнулась отцу.

— Да, конечно, пап. Входи, — кивнула я головой, пропуская мужчину, и невольно залюбовалась отцом. Он у меня гордость. Так выглядеть, для своих лет, не каждому дано. И, вообще, папа замечательный. Чем думала мама, когда с ним разводилась — представляю с трудом. Видимо, не мозгом. Совсем не им. — Я не знала, что ты уже вернулся, — заметила я, прикрыв дверь. В этом доме оставлять дверь открытой было чревато. Несмотря на то, что говорили на родном языке, рисковать не хотелось.

— Освободился пораньше, — нервно улыбнулся папа, бросив на меня взгляд, а я заподозрила неладное. Сразу и его внезапное желание поговорить стало выглядеть подозрительным, потому насторожилась.

— Пап, в чем дело? — сразу же перешла я к сути, подозревая, что отец молчит, потому что не может начать разговор. Сложила руки на груди и прямо посмотрела на родителя. Отец замер, поджал губы, а после сел в плетенное кресло, в котором я недавно читала книгу, и посмотрел на меня взглядом побитой собаки. Вот дряньство…

— Катюш, я очень люблю тебя. Ты — самое ценное, что есть в моей жизни, — начал отец, а я, против воли начала злиться, стараясь этого не демонстрировать, так как подозревала, что могу обидеть отца.

— Пап, я тоже тебя люблю, — честно призналась я, присев на край своей постели.

— Кать, — тяжело вздохнул он. — Меня очень беспокоит то, что ты целыми днями сидишь в своей комнате в одиночестве. Ты приехала ко мне впервые за несколько лет, но мы почти не видимся, даже когда я нахожусь дома.

— Не правда, — постаралась я пошутить. — Позавчера я уезжала в город.

— Да, я помню, — резко кивнул отец головой. — Как и то, что ты не рассказала, куда и с кем отправляешься.

— Тебя не было дома, чтобы поделиться своими планами, — пожала я плечами. — И вернулась я даже до твоего приезда. Ко всему прочему, мне казалось, что я достаточно взрослая, чтобы не отчитываться о своих передвижениях. Тем более твоей жене. Это ведь она тебе наябедничала?

— Об этом я и хотел поговорить, — тяжело вздохнул папа, отчего мне стало его почти жаль. — Кать, я понимаю, что ты не в восторге от моего нового брака. Я знаю, что Стелла тебе не нравится.

— Я никогда такого не говорила, — возразила я, но отца обмануть не получилось. Он снисходительно улыбнулся и продолжил:

— Я не настаиваю, чтобы ты безоговорочно полюбила ее и приняла если не как мачеху, то подругу.

— Ну, с этим ты, конечно, замахнулся, — усмехнулась я, сложив руки на груди. — Она старше меня на десять лет. Для мачехи — маловато. Для подруги — многовато.

— Это я и имею в виду. Кать, пойми меня, пожалуйста, правильно. Я люблю тебя. Больше жизни люблю, дочка. Я очень тосковал по тебе все эти годы. И Стелла помогла мне пережить их, — грустно улыбнулся папа. — Теперь, когда ты, наконец, приехала, мне тревожно от того, что ты воспринимаешь ее как врага и чужого человека. От этого переживает и она. Я много рассказывал ей о тебе, и когда она узнала о твоем решении нас навестить, Стелла была очень рада…

— Пап, давай откровенно, — не выдержала я, вновь подавив вспышку злости. — Для тебя она может быть любимой женой, подругой и всем, кем ты пожелаешь. Я знала о том, что ты женился, когда решила приехать к тебе. Я знала на ком. Но давай не будем строить иллюзий. Я приехала именно к тебе. Потому что тоже очень скучала и тосковала. Но мне странно от того, что ты навязываешь мне дружбу со Стеллой. Для меня она — чужой человек. Жена отца, с которой я общалась за годы вашего брака всего трижды. Не более.

— Но для меня нет, — с чувством произнес папа, заставив меня замолчать. — После развода с твоей матерью, мне было плохо. Я долго приходил в чувство, после того, как она бросила меня и забрала тебя. Несколько лет я не жил — существовал. А после появилась Стелла и помогла мне вновь почувствовать вкус к жизни. Она помогла мне, Катюш, — выразительно посмотрела на меня отец. — И она стала мне дорога. Потому я бы очень хотел, чтобы моя любимая дочь и жена поладили между собой. Я не прошу тебя безоговорочно полюбить ее или признать подругой. Я прошу лишь дать ей шанс. Вот увидишь, стоит с ней пообщаться поближе, и она тебе понравится.

Посмотрев в несчастное лицо отца, я с трудом заставила себя замолчать. Я не произнесла рвущихся возражений, вспомнив его вид в редких звонках по скайпу, после развода родителей. Он был блеклой тенью самого себя, и призрак того несчастья вновь появился на его посвежевшем, моложавом лице, сразу же прибавляя отцу десяток лет.

Я до боли сжала челюсти, опустила взгляд и коротко кивнула. Подняла на отца лицо и постаралась улыбнуться.

— Хорошо, пап. Прости меня за упрямство. Обещаю, я постараюсь наладить отношения со Стеллой.

— Ради меня?

— Ради тебя. Я люблю тебя, папуль, — грустно улыбнулась я и поднялась на ноги, когда отец поднял руки, раскрывая мне свои объятия. Я с наслаждением разместилась на отцовских коленях, как в детстве, и прикрыла глаза, ощущая давно забытый восторг от его объятий. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Ради этого я пойду на многое, — тихо прошептала я и крепче обняла отца за шею, почувствовав нежный поцелуй в висок.

— Помнишь Кевина с моей работы? — неожиданно произнес папа.

— Это, которого? — нахмурилась я, предчувствуя самое худшее.

— Один из совета директоров, — подтвердил отец мои опасения. — Ты виделась с ним неделю назад на банкете компании.

— Да, я помню, — натянуто улыбнулась я.

— Он спрашивал о тебе. Кажется, ты ему понравилась.

— Я должна возгордиться? — тоскливо поинтересовалась я.

— Прекрати быть такой вредной, — хохотнул отец. — Кевин — хороший, состоятельный и, насколько мне известно, порядочный мужчина. Я работаю с ним давно и могу ручаться за него. К тому же, мне он кажется очень симпатичным молодым человеком.

— Пап, роль свахи тебе совсем не к лицу, — фыркнула я. Вспомнила этого Кевина. Да симпатичный, даже очень. Да, влиятельный и статный. Вот только масленые глазенки, коими он прошелся сначала по мне, а после по Стелле, мне совсем не понравились. Впрочем, более ничего подобного он себе не позволял на протяжении всего вечера и, даже, смог с некоторым трудом увлечь меня разговором.

— В общем, я хотел бы позвать его к нам на ужин на днях. Ты как, не против?

— А у меня есть выбор?

— Конечно, — пожал отец плечами. — Но я бы не хотел, чтобы ты отказывалась. Твои каникулы скоро закончатся, а ты толком ни с кем не общалась и не выходила из дому. Я был бы рад, если у тебя появится друг.

— Друг — это хорошо, — усмехнулась я, невольно вспоминая океанариум. Нахмурилась, а после произнесла. — Хорошо, пап, пусть приходит.

— И даже прятаться не станешь?

— Я буду держаться, — хохотнула я. — Но если я посреди ужина уйду под стол, прошу не судить строго.

Спустилась на первый этаж и без труда нашла свою мачеху. Красивая, стройная и высокая блондинка, в стильной одежде и на высоких каблуках, с которыми не расставалась даже дома.