Клиентка по вызову (СИ) - Хаан Ашира

Трясло в шаттле к самолету и в гофрированном рукаве.

Трясло, пока стюардессы проверяли ремни безопасности и разносили пледы.

А уж когда самолет разгонялся, Весту уже не просто трясло. Ее колотило так, что самолет начинал дополнительно вибрировать, готовясь развалиться.

Что никак не добавляло ей спокойствия.

То же самое творилось на посадке. Веста хваталась за соседей, зажмуривала глаза, иногда тихонечко подвывала от страха или начинала громко молиться. Причем молитвы, выученные когда-то в детстве, когда она ходила с бабушкой в церковь, она вспоминала только в эти полчаса на взлете и полчаса на посадке. В остальное время не продвинулась бы дальше первых слов «Отче наш» даже под дулом пистолета.

Не то чтобы она не пыталась избавиться от своего страха. Все то, что ей наперебой предлагали сейчас коллеги, она пробовала. И не раз.

Впрочем, кое-что — все-таки лишь однажды.

Изучала статистику падений самолетов и убеждалась, что это самый безопасный вид транспорта… правда, аварии происходят как раз на взлете и посадке.

Пила снотворное и успокоительное, но ужас выжигал все действующее вещество у нее в крови в первые пять минут набора высоты.

Конечно, наивный совет читать или играть, пока самолет в дыму и пламени летит вниз к своей гибели — тоже не очень помог.

Она пробовала все!

Гипноз, иглоукалывание, окуривание особым дымом, дыхательную гимнастику, тренажеры полетов, НЛП, КПТ, БДСМ… ой, нет, без этого. Хотя она была готова на все.

Просто ничего не работало.

Напиться было самым частым советом. И Веста, нежная, скромная девушка, им, разумеется, тоже воспользовалась.

Это был самый позорный день в ее жизни.

Когда самолет взлетал, она не описалась только потому, что уже сходила пятнадцать раз в туалет только за то время, что двигалась очередь на посадку.

Во время полета к тем двустам граммам мартини, что она приняла до, она добавила еще двести коньяка. И когда пришло время приземления, смело прошла в нос самолета к старшему бортпроводнику и потребовала выдать ей парашют.

Она сама, мол, отлично приземлится без всякого самолета, которому не доверяет.

Когда она все-таки спускалась с трапа на дрожащих ногах, ей сообщили, что этой авиакомпанией она больше никогда никуда не полетит.

Она давно смирилась, что отпуск будет проводить в городах Золотого кольца, а для поездки к морю придется закладывать еще несколько дней на поезд.

Но Египет! Страна мечты!

Сфинкс! Фараоны! Горячий песок, яркие рыбки, старинные базары, кальян, папирус, гибкие смуглые египтяне с древними глазами… ой, нет, опять увлеклась.

В общем, стимул справиться со страхом у Весты был огого!

Но и страх не собирался сдаваться без борьбы.

Когда коллективный разум коллег наконец иссяк в попытках найти способ, который она еще не испробовала, в игру вступила Марьяна из рекламного отдела. Себя она считала ведьмой, ходила в черном, красила глаза зелеными тенями и любила хвастаться тем, что ее гадания на таро всегда сбываются.

— У меня есть один человечек… — загадочно уронила она.

— Ой, Марьяш, ну вот ты точно не в тему, — поморщилась бухгалтерша Анна Сергеевна. — Веста у нас не склонна к мистике.

— Это не мистика. Это психология. Правда не совсем традиционная, — заметив, что Веста заинтересовалась, Марьяна перестала частить и стала делать паузы, окидывая всех значительным взглядом. — Смесь телесных практик со стрессовой терапией. Я бы не стала говорить, но именно с фобиями этот человек справляется лучше всего. Иррациональные страхи прячутся в нашем теле и могут быть изгнаны только неожиданными, шокирующими методами. Если не боишься…

— Не боюсь! — сказала Веста, вспомнив в этот момент про парашют. — Давай контакты.

— Там запись до мая, — огорошила ее Марьяша.

— Ну и толку тогда от твоего спеца! — фыркнула Анна Сергеевна.

— …но я могу договориться и втиснуть тебя в плотное расписание, — закончила рекламщица.

— Да, пожалуйста! Буду тебе очень обязана! — для Весты это реально был последний шанс исполнить мечту. Иначе придется отдавать выигранные билеты родителям и довольствоваться пересказом и фото сфинкса на телефон.

— Я пришлю тебе время и место… — Марьяша перетасовала колоду таро и вытащила наугад одну карту. — Императрица! Видишь, все получится.

Так Веста оказалась у кованой калитки в маленьком арбатском дворике, спрятанном от шумной предновогодней суеты. Она пришла чуть раньше, боясь опоздать, и очень обрадовалась, что калитка щелкнула, а высокая черная дверь зажужжала, приглашая войти и забыла в последний раз проверить, в ту ли сторону она свернула, когда следовала путаным указаниям из сообщения, присланного Марьяшей.

На встречу с психологом Веста мчалась с радостным предвкушением. Почему-то ей казалось, что в этот раз все получится! Нужно всего лишь часик потерпеть, а потом ей будет доступна вся радость ожидания полета: она будет сидеть с чашечкой кофе в баре аэропорта с видом на взлетное поле, гулять по дюти-фри, где перенюхает все парфюмерные новинки и купит в итоге бутылку «Бейлиса», чтобы пить вечерами на балконе. Будет читать и перечитывать инструкцию по спасению из самолета и фотографировать пушистые облака в иллюминаторе.

Она даже купила в начале Арбата маленький стаканчик горячего шоколада с зефирками и радостно жмурилась, вдыхая аромат глинтвейна из огромных котлов под навесами, любовалась светящимися новогодними украшениями и улыбалась в ответ таким же счастливым перешеходам.

Прошел какой-то несчастный час — и Гринч украл Рождество, да и Новый год прихватил. На обратном пути окружающих словно покусал злобный тролль. Ее облили вином, толкнули на эти чертовы декорации, ощетинившиеся железками и взорвали петарду над ухом!

Она не обернулась, стремясь оказаться как можно дальше от того арбатского переулка, но по пути сочинила очень длинную и очень заковыристую тираду. Пока сочиняла, уже усвистела почти к метро и возвращаться, чтобы высказаться, было бы глупо.

Внутри кипело адское варево из злости, удовольствия, стыда, интереса, возмущения, накрытое сверху крышкой невероятного смущения и неловкости.

Веста то ускоряла шаг, уже почти бежала, только бы убежать от этого чувства. То останавливалась, закрывая глаза, и вцеплялась пальцами в фонарный столб или скамейку, словно боялась, что невидимый ветер унесет ее в какой-нибудь Канзас.

Вела себя она совершенно как сумасшедшая — всплескивала руками, бормотала, пыталась глубоко дышать, но на Арбате это вообще никого не удивляло.

И чем быстрее она неслась, тем чаще подпрыгивал котелок у нее в душе, роняя обжигающие капли воспоминаний о последнем часе.

Некоторые из них заставляли ее смущаться до такой степени, что раскрасневшиеся на морозе щеки начинали пылать алым, составляя конкуренцию яркому зимнему закату. Другие же поджигали внутри что-то искрящееся, словно бенгальский огонь, и такое горячее, что она уже расстегнула пуховик и стащила шарф.

Чтоб этого нетрадиционного психолога черти в аду вилами истыкали!

Только не очень сильно…

Каждое проклятие Весты в адрес «нетрадиционного психолога» сопровождалось уколом сожаления, а каждое сладкое замирание сердца от воспоминаний о его ласках шло в паре со вспышкой злости или стыда. И никак у нее не получалось остановиться на чем-то одном, определиться.

Он был такой красивый… Когда открылась дверь и перед ней предстал молодой мужчина с точеными чертами лица и теплыми шоколадными глазами, Веста обомлела. Она никогда с такими красивыми так близко не общалась. Язык прилип к нёбу, закружилась голова, и все, что она сумела — проблеять что-то про договоренность.

Но он взял инициативу на себя, проводил ее, предложил что-то, она не запомнила что — только ругала себя, что отказалась. Может быть, перестала бы так вздрагивать, когда его взгляд обжигал ее кожу.

Ох, с ним даже просто разговаривать было неловко, а уж когда он перешел к работе и дотронулся до ее плеч, Веста и вовсе унеслась мыслями куда-то в свои фантазии. Пальцы его были нежными и умелыми, и ей, соскучившейся по мужским ласкам, стоило немало сил держаться в рамках приличий и не стонать во время массажа.