Донован Ребекка - Жить, чтобы любить

В ответ я только пожала плечами. Здесь от меня ничего не зависело. У меня не было ни времени, ни возможностей для развлечений. И вообще, я была нацелена исключительно на колледж. Хотя это вовсе не означало, что я не принимала никакого участия в школьной жизни. Правда, у меня была своя версия общественной жизни: я занималась тремя видами спорта, была редактором школьной газеты, участвовала в составлении ежегодника, была членом французского клуба и клуба любителей искусств. Что позволяло мне каждый день задерживаться после школы, иногда допоздна, когда надо было срочно подготовить очередной номер газеты или принять участие в соревнованиях. И все ради хорошей характеристики, позволяющей претендовать на получение стипендии. В данном случае все зависело толькоот меня, и это был план не бегства, а скорее спасения.

По дороге в класс журналистики Сара, похоже, прокручивала в голове сцену во время ланча. Она явно витала в облаках и была где-то далеко от меня. Я молча шла рядом в надежде, что она скоро спустится с небес на грешную землю.

Перед тем как войти в класс, я подошла к компьютеру с большим монитором и открыла верстку школьной газеты «Уэслин-хай таймс». Одноклассники за моей спиной скрипели стульями, рассаживаясь по местам. Мне же надо было распечатать газету на принтере до окончания занятий, чтобы утром раздать.

Краем уха я услышала, как мисс Холт обратила внимание класса на то, что домашнее задание на следующую неделю будет более сложным, и тут же отключилась от происходящего в классе. И продолжила придирчиво изучать форматирование, передвигать объявления и вставлять фото в основные статьи.

– Скажите, а еще не поздно поменять тему письменной работы? – Голос принадлежал какому-то незнакомому парню. Он говорил очень уверенно, без тени смущения. Я замерла, уставившись в экран компьютера, одноклассники тоже притихли в ожидании, что же будет дальше. И когда мисс Холт велела ему продолжать, он сказал: – Я хотел бы написать статью о том, как подростки представляют самих себя, и об их способности осознавать свои недостатки, и с этой целью провести опрос среди учащихся, чтобы выяснить, какая часть тела их более всего смущает. – (Я тут же повернулась лицом к классу, чтобы узнать, кого так заинтересовала столь неоднозначная тема.) – В статье я надеюсь показать, что ни один из нас, несмотря на свое социальное положение, не может обладать стопроцентной уверенностью в себе, – закончил он, глядя на меня в упор.

Одноклассники заметили мой интерес к происходящему и теперь пытались понять, что кроется за задумчивым выражением моего лица.

Да, я точно никогда раньше не видела этого парня. Выслушав его до конца, я вдруг поняла, что вопрос этот жутко меня задел. Какое право имеет человек без изъянов допрашивать эмоционально ранимых подростков по поводу их недостатков?! Интересно, кто способен открыто обсуждать свои угри, или плоскую грудь, или хилое телосложение?! И чем больше я думала об этом, тем сильнее злилась. Надо же, кем он себя возомнил?!

Незнакомый ученик сидел в самом конце класса. Одет он был в обтягивающие джинсы и небесно-голубую рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, демонстрирующими гладкую кожу и отличную мускулатуру. Цвет рубашки удачно подчеркивал стальной отлив его голубых глаз, которыми он без тени смущения, несмотря на устремленные на него взгляды, обводил аудиторию. Похоже, он привык быть в центре внимания и ждал именно такой реакции.

А еще было в нем нечто такое, что я не сразу смогла определить: он казался старше других ребят. И явно тянул на ученика предпоследнего или даже выпускного класса. У него было юношеское лицо с лепными чертами: высокие скулы, твердый подбородок, прямой нос, красиво очерченный рот.

Когда он говорил, то без труда приковывал к себе всеобщее внимание. И даже меня сумел отвлечь от работы и заставил прислушаться. Его напористая манера излагать свои мысли явно наводила на мысль о том, что он привык выступать перед более взрослой аудиторией. Уж не знаю, чем это можно было объяснить: уверенностью или заносчивостью. Я выбрала последнее.

– Очень интересная идея, – начала мисс Холт.

– Вы серьезно?! – неожиданно для самой себя вклинилась я в разговор, сразу же почувствовав на себе изумленные взгляды всех двадцати восьми человек, сидящих в классе. Но я видела только незнакомого парня с наглым голосом и удивительными серо-голубыми глазами, которые сейчас были обращены прямо на меня. – Давай уточним. Ты что, хочешь эксплуатировать тему психологической уязвимости подростков, чтобы потом написать статью об их недостатках? А тебе, случайно, не приходило в голову, что твоя идея крайне деструктивна? Кроме того, в наших статьях мы пытаемся освещать новости. Они могут быть забавными, остроумными, но это всегда новости, а не сплетни.

– Ты не совсем правильно… – удивленно подняв брови, начал он.

– Или ты хочешь довести до общего сведения, сколько девочек хотело бы иметь большие груди и сколько мальчиков – большие… – Я запнулась, услышав, как весь класс судорожно вздохнул. – Хм, мускулы. Поверхностные и скользкие темы годятся только для таблоидов, хотя, может, там, откуда ты приехал, так принято. Но я даю нашим читателям возможность понять, что у них все в порядке с головой.

При этих словах раздались сдавленные смешки. Однако я даже не вздрогнула, а упрямо продолжала смотреть в его немигающие серо-голубые глаза. На его губах играла странная усмешка. Неужели моя словесная атака так его позабавила? Я упрямо стиснула зубы, приготовившись к ответному нападению.

– Я вполне серьезно отнесся к заданию. И надеюсь, мое исследование поможет выявить, как много между нами общего, независимо от степени популярности или внешней привлекательности. Поэтому я считаю, что моя статья не только не будет эксплуатировать ничьи чувства, но, наоборот, покажет, что у любого из нас присутствует элемент неуверенности относительно даже самой идеальной на первый взгляд внешности. И я обязуюсь сохранять конфиденциальность своих источников. Более того, я прекрасно понимаю разницу между рекламным трюком и настоящими новостями. – Голос его звучал спокойно и уверенно, но, на мой взгляд, слегка снисходительно.

Неожиданно я почувствовала, что у меня начинают гореть щеки.

– И ты что, всерьез рассчитываешь получить честные ответы?! Надеешься, что с тобой действительнозахотят разговаривать?! – Я еще никогда не говорила таким тоном, и, судя по воцарившейся тишине, одноклассники были удивлены моей резкостью не меньше меня.