Люби меня, девочка - Анастасия Пырченкова

Да, хороший план.

Жаль, не осуществимый.

И пяти шагов не ступила, как оказалась крепко прижата спиной к мужской груди.

— Далеко собралась, ванильная девочка? — раздалось довольное над ухом.

Горячее дыхание опалило кончик, пробудив на затылке толпу мурашек, из-за чего я не сразу осознала, как он меня назвал.

Ванильная девочка…

Что за чушь?

И вместе с тем внутри что-то дрогнуло от подобного обращения. Уж слишком ласково, что ли. Как если бы я не игрушкой на один день была для него, а кем-то больше. Что, конечно же, глупость полнейшая! О которой я позабыла в тот же миг, как только горячие ладони сместились с талии ниже и принялись задирать подол моего летнего платья.

И чего мне джинсы не надевалось?

Хоть какая-то защита была бы от наглых поползновений.

Хуже всего то, что стоя в импровизированных объятиях, ощущая жар тела брюнета за спиной, внутри меня что-то откликалось на его близость. Он слегка задевал кожу на бедрах, а внизу живота все в узел скручивалось и дышать из-за этого получалось через раз.

Вот так просто. На пустом месте. С одного невинного касания. Как если бы я сама была до сих пор по-настоящему невинной.

С ума сойти!

Пришлось закусить губу до боли и перехватить мужские запястья, чтобы остановить намечающееся безумие. Которому я непонятно с чего поддавалась.

— Отпусти, — попросила.

Правда мой сиплый голос едва ли можно было назвать уверенным. Вот и брюнет не повелся.

— Не могу, — прошептал на грани слышимости.

Но платье отпустил. Лишь для того, чтобы ухватиться за бедра и притиснуть ближе к себе, позволяя отчётливо ощутить, насколько сильно я для него желанна, и почему он не может исполнить мою просьбу.

— Не могу и не хочу, — подтвердил вслух мои догадки. — Если и отпущу, то только чтобы поставить тебя на четвереньки, задрать эту твою хреново прикрывающую аппетитную задницу тряпку, сдвинуть трусики в сторону и вставить наконец в тебя свой член…

Что он несет?

Извращенец.

И почему я это слушаю?

Не должна ведь.

Он меня похитил и явно собирается склонить к насильственной связи.

И все равно не получалось отмахнуться от его слов.

Грубые выражения, сказанные хриплым голосом, были полны такого неприкрытого желания, какого я не слышала ни у кого прежде по отношению ко мне. Даже у бывшего. Как током прострелило от макушки до пят. Дрожью отдалось во всем теле. А ему и того мало. Мужские ладони легко преодолели моё сопротивление, скользнув ниже, окончательно задирая подол.

— Не надо, — попросила с мольбой.

Хотя уже не была уверена, что желаю именного этого. Слишком остро ощущались его прикосновения на моей голой коже. Слишком горячо чувствовалось дыхание на шее. Оно подобно самым крепким алкогольным парам проникало в поры, отравляя кровь, пьяня разум. Наравне с едва осязаемыми поцелуями рядом с виском и легким покалыванием на коже от его щетины. И его голосом.

— Надо. Мне очень-очень это надо, — шумно втянул в себя воздух, уткнувшись носом в мои волосы. — Хочу видеть, как ты кончаешь от моих пальцев, — провел теми самыми пальцами вдоль края белья. — Как извиваешься от каждого их толчка в тебя, — продолжил свои ласки на грани, пока еще не переходя черту. — Уверен, ты там горячая и влажная уже сейчас. Ты ведь позволишь мне убедиться в этом, правда же?

Господи, что он такое говорит?

Что вытворяет?

Нет, не так.

Что я творю?

Я сошла с ума?

От полугодового воздержания…

Особенно, когда пальцы задели кончик клитора. Будто пощекотали. Ласка даже через ткань вышла неожиданно яркой и чертовски возбуждающей.

Боже. Ты. Мой.

Ноги ватными сделались. И я порадовалась, что он меня обнимал. Иначе точно упала бы.

— Нет, — выдохнула, помотав головой в добавление к высказанному отрицанию.

Я все еще цеплялась за его запястья, в стремлении остановить, но выходило откровенно паршиво. Собственное тело предавало. Неспешное скольжение его пальцев дарило невообразимое удовольствие. Невозможно не поддаться искушению. И я поддавалась. Вопреки всем своим принципам и здравому смыслу. А он всё продолжал истязать не только моё тело, но и разум.

— Да. Вот так, ванильная моя, — шептал снова и снова. — Расслабься. Позволь доставить тебе удовольствие.

Точно змей-искуситель.

Ощутила себя той самой Евой. Только вместо яблока меня искушали куда более приземленными и низменными желаниями. Он бы еще в любви признался для полноты картины.

Бредовые мысли.

Но они помогли не поддаться искушению.

— Мне доставит удовольствие, если ты меня отпустишь и дашь уйти, — пробормотала на выдохе.

Потому что может мысли и пришли в норму, но тело… оно-предатель жаждало продолжения. А я как представила, что его невинные ласки перестанут таковыми быть…

Зря, в общем, подумала!

Захотелось наплевать на всё и будь что будет…

Хорошо, ничего не успела ни ляпнуть вслух, ни сделать.

— Упрямая, — недовольно проворчал мужчина, убирая руки от моих бедер, и одним уверенным жестом развернул меня к себе лицом.

Запрокинула голову и с шумом втянула в себя воздух. Голубой лед горел. Пылал ярким костром пламени желания. Неприкрытого. Порочного. Завораживающего.

— Ладно, говори, чего ты хочешь за то, чтобы я мог тебя трахать? — предложил ровным тоном, вопреки видимому он.

Чтобы он что?

Что он сказал?

Предложил…

Причем вполне себе серьезно.

Все возбуждение схлынуло, как не было.

Звонкий звук пощечины огласил тишину квартиры, а на месте удара на мужском лице остался след. Да и собственная ладонь болела от силы удара. Но да ладно. Заслужил!

— Ты… ты… — не сразу нашлась со словами. — Я тебе не какая-то продажная девка, ясно тебе?! Если так хочется кому-нибудь присунуть, иди и найди ту, кому это действительно может понравиться. А меня отпусти.

— Я уже нашел. Тебя. В любом случае ты не покинешь мой дом, пока я не получу желаемое.

— Ты в курсе, что это называется насилием? И я уже сказала. Я. Не. Хочу. Тебя.

Еще бы тело перестало так ярко реагировать на его близость…

— Неужели? — усмехнулся он, склонившись надо мной ниже, в то время как ладони скользнули с талии на бедра, крепко сжав ягодицы. — Ты поэтому такая мокрая? Потому что не хочешь?