Девочка из трущоб. Вернуть любовь - Александра Стрельцова

- А давай, - даю согласие, - что ставим на кон, братец? – спрашиваю, хотя знаю, чего он потребует в случаи выигрыша.

Вот только победителем в этом споре буду я, а не Виктор.

КАТЯ

- Бабулечка, я правда заработала эти деньги, - упираюсь лбом в холодную стену университета, пытаюсь доказать, что я не воришка, и действительно заработала отправленную мною сумму денег ей на лекарство.

- Катенька, - тянет старушка умоляюще.

- Ба! – слегка повышаю голос, - я никогда не брала чужого! Ты это прекрасно знаешь, эти деньги я заработала….

- Как? Где ты их заработала? – перебивает не даёт договорить.

Что ж, придётся признаваться. Конечно, она этого не одобрит, даже отругает, но лучше так, чем она будет волноваться и придумывать откуда у меня такие деньги. Уже придумала, что я украла их! Очень обидно слышать такое практически от единственного родного человека.

Деньги на самом деле не большие, даже крошечные. Но это здесь в Москве, а в нашем захолустье десять тысяч рублей, весьма хорошая сумма. У бабушки пенсия меньше.

- Екатерина! – перешла моя взволнованная старушка на официальное обращение.

Всё! Сейчас плакать начнёт, и вспоминать как мы с ней жили на её крошечную пенсию, и никогда! Никогда ничего и нигде чужого не взяли, и в ножки никому не кланялись, помощи не просили.

- Ба, - ёжусь от холода.

Осенняя одежда давно не греет, сегодня даже пришлось в тапочках, в которых я на физкультуре занимаюсь прийти. Конец моим осенним, любимым и единственным ботиночкам пришёл вчера вечером. Их уже даже не склеить! На новые теперь денег нет, все отложенные я перевела сегодня утром бабули, когда узнала, что она попала в больницу с высоким давлением.

- Бабуль, я доклады пишу… за деньги, - наконец признаюсь.

- Ох! – доноситься сдавленное, - Катюшка, да как же так? Мы же с тобой про это говорили! Ну нельзя учиться за другого! Да и еще и деньги за это брать! – перешла к чтению нотации.

Можно! Ещё как можно, бабулечка! Кричу мысленно. Если ни я, то кто-нибудь другой получит эти деньги! Здесь таких много.

- Я против, чтобы ты этим занималась! – заявляет грозно.

Ну вот как ей сказать, что стипендии и тех денег, что она мне переводит со своей пенсии мне не хватает. Она не знает, как тяжело мне приходилось жить первые два курса. Не знает, что среди одногруппников у меня нет друзей. Да со мной два года никто не общался. Нет! В лицо не говорили, что я похожа на нищенку из трущоб в своих вещах, но я читала это в их взглядах.

В начале этого года всё изменилось. Ко мне подошла Вика – одногруппница и предложила подзаработать своими мозгами. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я согласилась. Написала ей доклад, и получила свои первые заработанные денежки. Тысяча рублей, для Вики они нечто, а для меня неделю существования.

За два года я научилась экономить, я перестала с завистью смотреть на красивые наряды девочек, перестала пожирать голодным взглядом витрины кондитерских, перестала жалеть себя и винить бросивших меня при рождении родителей.

- Екатерина, ты почему молчишь? – выдернула меня из раздумий бабуля своим криком.

- Ба, ты только не волнуйся, покупай лекарство и лечись, - оторвала голову от стены университета, привалилась к ней плечом, вновь поёжилась.

- Как это не волнуйся? Катя! А если тебя поймают? А если за это отчислят? Что? Что тогда будет? – не на шутку разошлась Анастасия Павловна.

Я и сама этого боюсь! Боюсь, что кто-нибудь расскажет куратору или ещё хуже декану и тогда даже не представляю, что будет.

- Хорошо бабуль, я больше не буду заниматься этим, - зажмуриваю глаза, вру родному, самому дорогому человеку.

Эта лож во благо, успокаиваю себя мысленно. С каждым днём становиться всё холоднее, и мне катастрофически нужны тёплые вещи. Тёплые сапожки порвались ещё прошлой зимой. Моя зимняя куртка – пострадавшая от криворукого моляра, что красил двери каморки вахтёрши, и в момент, когда я проходила мимо - опрокинул её на меня.

Благо на голове был капюшон, иначе мои волосы были бы тоже зелёного цвета. Куртка пострадала знатно, капюшон, плечи и спина – всё это я не смогла оттереть. Три бутылки растворителя мне не помогли. Куртку пришлось выкинуть с болью на душе. И всё это произошло неделю назад. Конечно, бабуля не в курсе дела.

А этот моляр, вместо извинения сделал из меня крайнюю. Это я якобы задела его стремянку ногой, поэтому он не удержал равновесия и уронил трёх килограммовую жестяную банку полную краски.

Вахтёрша общежития, конечно, поверила маляру – родственнику. Ну не мог её племянник сам пошатнуться на стремянки, её обязательно кто-то задел, и этот кто-то – Я! Так как в это время проходила мимо. Спорить с этой женщиной – себе дороже! Может и пакость сделать. Поэтому мне никто не возместил ущерб – потери тёплой, да и вдобавок единственной вещи.

- Вот и умничка, - голос пожилой женщины вмиг изменился, - я так соскучилась, - доносится глубокий вдох, - когда же уж эти каникулы у тебя будут, - по голосу слышно, как сильно тоскует по мне бабушка.

- В конце декабря бабуль, - отвечаю ей.

Как хорошо, что у нас в университете каникулы по модульной системе. Есть возможность встретить новый год дома.

- Эт почти же два месяца! – возмущается родственница, хотя прекрасно знает всё моё расписания.

- Они быстро пролетят ба, - уверяю старушку, - бабулечка, ты давай там поправляйся, обязательно купи себе все лекарство, ты мне нужна здоровой, а я побежала ба, мне в библиотеку надо, - сообщаю любимой старушке.

- Беги моя хорошая только без шапки и на распашку на улицу не выходи, погода совсем испортилась, - даёт наставления.

- Хорошо бабуль, - обещаю старушке и наш разговор прекращается.

Да мне даже на распашку в зимней куртке было бы теплей чем в это тоненькой застёгнутой по самое горло курточке. А вот шапку и правда нужно было надеть, уши бы точно не замерзли бы.

Оторвавшись от стены, шагнула вперёд и сразу вышла из-за угла университета. На пороге стояли