Опасное материнство. Семья для сироты (СИ) - Шварц Анна

Не успеваю я продолжить фразу, как двери лифта снова распахиваются. Подняв глаза, я вижу, как оттуда выходит двое человек и вздрагиваю: они выглядят не так, как обычные люди. У одного из них я замечаю тату - паутину на шее.

Взгляд Эмира тоже меняется и становится очень холодным и настороженным. Он без слов открывает дверь в квартиру и указывает кивком внутрь.

— Вперед.

Не знаю, кто эти люди, но из-за них даже у Эмира пропало желание прогонять меня. Поэтому я, подхватив Арину на руки, быстро захожу внутрь, а после дверь закрывается с щелчком ключа в замке.

Лия

— Хочу писать. — оживает маленькая и еще наивная Арина, не подозревая, как колотится у меня от страха сердце. В отличии от подруги-врача Насти, которая вечно попадает пальцем впросак, моя попа безошибочно определяет неприятности, которые вот-вот случатся за дверью этой квартиры.

— Секунду, подожди, малыш. — произношу я, присаживаясь на широком коврике перед дверью и снимая с девочки ботинки.

Мне даже не надо искать выключатель: квартира оживает, стоит только в ней появиться. Меняется шум кондиционера, вспыхивает свет в коридоре и играет какая-то приятная музыка. Все вокруг выглядит превосходно, но скучно: хоть этот паркет под ногами явно дорогой, а мебель, двери и освещение прямо кричат о том, что тут был нанят дизайнер, но минималистичный стиль - не моё.

— Где здесь туалет? Покажи. — прошу я Арину, а она внезапно всплескивает руками.

— Не знаю.

Как это?!

— Куда ты обычно ходишь писать?

— В унитаз. Беленький. Там тетя Света курит.

Мои брови изгибаются под невообразимым углом. Какая тетя Света, и почему, черт побери, такой маленький ребенок знает о ее отвратительной привычке? Это бывшая жена Эмира? Да нет, зачем бы тогда Арина называла меня матерью? Мать она явно не знает. Тогда няня?

— Хорошо. — сдаюсь я. — Пойдем поищем беленький унитаз.

Туалет я нахожу, потыкавшись в пару дверей перед этим. Одна из них ведет в гардеробную, вторая просто закрыта. Вот третья оказывается верной: но, открыв дверь и оказавшись в слишком просторном для санузла помещении, я вижу сантехнику в темных оттенках.

Так... а где же “беленький унитаз”?

— Давай помогу снять штанишки... — боромочу я, а Арина всхлипывает.

— Это не мой унитаз...

Я уже поняла, милая! Что за чертовщина тут творится?!

— Давай ты пописаешь в него. — предлагаю мягко я, но малышка мотает головой со слезами на глазах.

— Я боюсь.

Я пытаюсь ее уговорить и так, и эдак, проводя рукой рядом с сенсором возле унитаза и показывая, как весело смывается вода, но Арина ни в какую не хочет, а спустя пять минут препираний, она заливается слезами.

— Я описалась. — выдает она и шлепается попой на пол. Опустив взгляд, я и впрямь вижу, как под ней разливается лужица.

— Давай помоемся... не переживай, ничего страшного.

— Я хочу в свой дом!

Я веду ее за ручку к ванне, чувствуя, как волоски на загривке становятся дыбом от страха. Моя интуиция и логика настаивают на том, что здесь что-то не так. “Плохие дяди”, отношение Эмира к Арине, теперь унитаз... Эмир что, украл ребенка? Быть такого не может! А что ,если да?

Сняв с девочки одежду и включив набираться ванну, я пытаюсь поговорить с Ариной.

— Как зовут твоего папу?

— Не знаю. — морщится она.

Еще лучше.

— Эмир его зовут?

— Нет.

О, Боже. У меня начинает болеть голова.

— А где ты жила? — продолжаю я допрос.

— У тети Светы. У нее хорошая, маленькая ванна и большой кот. А еще там есть мой динозавр.

— Тетя Света - не твоя мама?

— Нет. Ты же моя мама.

Час от часу не легче. Я наливаю пену с резким запахом трав в ванну, и Арина купается, немного успокоившись. В квартире стоит тишина, за исключением играющей музыки: от двери не доносится ни звука, и я очень надеюсь, что Эмир вскоре вернется, и я успокоюсь, поняв, что он не занимается киднеппингом.

И стоит только мне об этом подумать, как щелкает входная дверь, а потом раздаются шаги. Эмир появляется на пороге ванной комнаты тогда, когда я уже достаю Арину, заматывая ее в махровое белое полотенце. Я хочу было сказать ему, что малышка описалась и ей пришлось искупаться, как мой взгляд падает на правую руку Эмира, и я остаюсь сидеть с открытым ртом: костяшки разбиты и с них капает кровь.

— А... — вырывается у меня один лишь звук. Арина шлепает по плитке к стиральной машинке, заинтересовавшись ее видом, а я медленно выпрямляюсь, решив, что сидеть на корточках будет глупо, и, собрав с пола вещи Арины, все же, взяв себя в руки, спрашиваю:

— Не мог бы ты дать ее сменную одежду?

— У нее нет сменной одежды.

— Кхм... — я откашливаюсь. Потом кладу вещи в стиральную машину и подхожу к Эмиру. Понизив голос, я произношу: — Послушай, скажи честно: ты ведь не отец Арины, и просто украл этого ребенка.

В этот момент я замечаю, как на красивом лице мужчины появляется усмешка, позволив мне увидеть его ровные белые зубы аж до клыков.

— Ну и что с этого?

— Эмир... — я чувствую ,как от волнения краска приливает к моему лицу. — Ты серьезно? Ее нужно вернуть родителям. Я не могу промолчать и если ты это сейчас же не сделаешь ,то я пойду в полицию.

На последних словах Эмир подается ко мне, и меня накрывает теплом, исходящим от его огромного, по сравнению с моим, тела. Я моргаю, напрягшись от неожиданной близости, когда Эмир произносит тише, чем обычно:

— А ты знаешь, что я с тобой за это могу сделать, Лия?

Лия

"Ну, одну из неприятных вещей ты уже со мной сделал” — мелькает печальная мысль, пока я ровными вздохами пытаюсь выровнять пульс, который резко скакнул после такого внезапного сближения с Эмиром. Я хорошо помню ту ночь, выкинуть эти воспоминания из головы просто не получилось, поэтому так и реагирую на него.

Ох, и как же невовремя начинает тошнить...

Эмир неправильно истолковывает мой жест - прижатую к рту руку, и отстраняется, роняя:

— Забудь. Я не крал этого ребенка.

—Тогда откуда она у тебя? — произношу я, но из-за руки выходит неразборчивое “фофда отфуда офа у фефя”, но, похоже, это не мешает Эмиру меня понять.

— Арина - дочь знакомого, который умер. Можешь убрать руку ото рта и прекратить делать вид, что сильно испугалась.

Ох...

Значит, все-таки, у Эмира своих детей нет.

Что ж... совру, если не скажу, что эта мысль немного смыла колючую обиду, затаившуюся в глубине сердца. Но так или иначе, с детьми обращаться он не умеет совсем. Из него отец, как из меня космонавт. На Арину он смотрит, как на домашнее животное. Бегает - и хорошо. Главное, что признаки жизни подает, а дальше уже не его забота.

Телефон в кармане внезапно оживает, и, достав его я удивленно смотрю на незнакомый номер. Кому я понадобилась в такой поздний час?

— Да? — растерянно говорю я, бросив взгляд на Эмира. Мне кажется, или он слишком внимательно наблюдает за мной? Пусть лучше за Ариной смотрит, что ли.

— Это Андрей. — раздается в трубке жесткий голос.

О, нет. Мой бывший, который обозвал моих будущих детей карликами. Зачем он звонит?

— А, привет. — стараюсь ровно говорить я, и, отвернувшись от Эмира, выхожу в коридор, чтобы он не услышал случайно разговор с моим бывшим. Подперев плечом стену, я продолжаю: — Что-то случилось, что ты звонишь?

— Я видел тебя, выходящей из женской консультации. — мрачно произносит бывший. — Ты заблокировала мой номер, и мне пришлось купить новый, чтобы дозвониться. Ты что, беременна?

— Эм... это не твое дело.

— Мы расстались не так давно. От кого ты еще могла забеременеть? Поэтому ты начала болтать о детях под конец наших отношений, да? Я чувствовал, что это не просто так. — в трубке раздается шорох, словно бывший куда-то быстро идет. — Я сейчас заезжаю за тобой, и мы едем на аборт. Я не собираюсь быть отцом твоих детей и платить алименты.