Игрушка Плюшевых мишек (СИ) - Чернышова Оксана

Вывернувшись из его рук, попросила лечь на спину и сама села на живот Бориса. И теперь я смотрела на него сверху. Мои ягодицы упёрлись в уже восставший член. Я смотрела на него сверху вниз и пыталась увидеть в его глазах что-то особенное. То, что принадлежит только мне. Он сейчас выглядел сытым и довольным. Его рука потянулась к моей груди. Ему нравилось гладить мою кожу, притрагиваться к соскам. Он изучал меня, а я изучала его. Я в своих мечтах всё себе представляла по-другому. Более романтично, более невинно. У меня не было конфетно — букетного периода. Мы его попросту пропустили. А эта важная часть в отношениях. Только и отношений у меня не было. Секс, общение и ещё раз секс.

— Хм. О таком меня ещё никто не просил. Я подумаю над твоим желанием, — думал он недолго. — Хорошо, решено. Стрельба из лука и фехтование. Жаль, за месяц ты узнаешь только основы. Но если тебе понравится, ты можешь и дальше заниматься самостоятельно. Пойдем в душ? А то я проголодался.

Оказывается, принятие душа вдвоем. Это так незабываемо, волнительно и весело. Пена, теплые водные струи. Мокрые руки, растирание геля по телу. Все плохие воспоминания в этот миг отступали на второй план. Я с головой окунулась в мир, который всегда меня манил. К которому я тянулась. Мир, где ты можешь всё. Всё, что ты пожелаешь. Кого ты пожелаешь.

Борис, не жалея геля, растер по всей поверхности моего тела. Не забыв пальчики рук и ног. Я сидела на бортике и наблюдала за тем, как этот большой мужчина моет свою любимую игрушку. Хотелось от него сбежать и в то же время остаться. Конечно же, я понимала, что бежать мне некуда. И нужно сделать всё, чтобы выйти из этой игры если не победителем, то и не побежденной. Протянув руку, погладила его по мокрым волосам. Моя душа кричала, что всё не правильно, всё не так. Что я для него так и останусь лишь игрушкой, лишь той, кто продала своё тело за долги.

«Так. Стоп, — одернула я себя.— Нечего бестолку рефлексировать. Раз попала в такую ситуацию, то нечего себя накручивать».

Борис включил горячую воду и, поставив меня на ноги, развернул меня к себе спиной. Я нагнулась, ухватившись за бортик, и он с силой вошел в меня. Я всхлипнула от боли. Всё-таки он был слишком для меня крупным.

— Какая же ты узкая, котенок. Какая же ты горячая! — прохрипел Борис, и я закричала.

Нет, не от боли, а от наслаждения. Когда всё это закончится, мне будет сложно без него. Потому что я не могла спокойно на него смотреть. Мне хотелось трогать его, слушать его, быть с ним. Моя платоническая влюбленность наконец-то перестала таковой быть.

Ужин проходил не менее запоминающе. Никогда не думала, что мне будет комфортно ужинать на балконе голышом. Погода радовала, хоть ночи уже и были прохладными. Моё тело было разгоряченным, и я почти не чувствовала холода. Так как сидела на коленях у Бориса. На мои плечи накинута тонкая шаль. А на Борисе из одежды лишь домашние штаны. Он рассказывал веселые истории, и я громко смеялась. Забыв обо всём плохом. Именно эти моменты я буду вспоминать, когда уйду из этого дома.

Мы пили вино у разожжённого камина. И занимались любовью на мягком ковре. И я хотела, чтобы этот сладкий миг никогда не заканчивался. Я с улыбкой на лице заснула в объятьях любимого плюшевого мишки.

Утро встретило меня хмуро. Срывался мелкий дождик. Но Борис решил, что пробежка состоится. Мне принесли спортивный костюм и обувь для бега. Борис, чмокнув меня в щеку. Сказал, что будет ждать в фойе.

По громким голосам, раздающимся в коридоре, я поняла, что Артём крайне недоволен тем, что Борис кинул его с ужином. Но мне было как то фиолетово на его друга. Нам было вчера хорошо. И мне и Борису и мне не хотелось его огорчать. А друг? Что друг? Он переживёт такое огорчение.

Я не стала слишком долго крутиться у зеркала. И, несмотря на погоду за окном, встретила этот день с улыбкой. Всё-таки я молодец. И, несмотря на то, что в голове вчера был туман удовольствия. Я написала сообщение сестре и маме. Предупредила о том, что меня не будет целый месяц и как будет возможность, выйду на связь. Что я не могла отказаться от неожиданно подвернувшейся поездки в горы. С учебой мне обещал помочь Борис. И я ему верила, ведь связи и деньги многое решают.

Артём и Борис стояли в фойе и оба явно были друг другом не довольны. Я, счастливо улыбнувшись, поздоровалась с мужчиной. Лицо Артёма мне показалось знакомым.

— Артём, мне кажется ваше лицо знакомым. Где мы встречались?

Артём пристально, холодно на меня смотря, вытащил из кармана мои трусики. И ловко повертел ими на пальце. Я от его действия похолодела, а Борис тихо выругался. И неожиданно день стал таким, как ему и положено быть: серым, мокрым, отвратительным.

— Припоминаешь? Они до сих пор хранят твой запах. Именно из-за них я сюда и пришел.

Моё лицо нахмурилось. И я, с гневом посмотрев на Бориса, шагнула за дверь под противно моросящий дождь. Дверь предо мной заботливо открыл Валентин. Парень злорадно улыбался, когда я проходила мимо него.

— Господи. Какие же вы тупые долбаебы! — прошипел Борис.

И не обращая внимания на начавшуюся за моей спиной потасовку, я, сорвавшись с места, побежала по мокрой дорожке. Куда-нибудь, но как можно дальше от жестокого мира мужчин.

Больно, обидно, противно. Розовый замок, который вчера возвел своими руками Борис, неожиданно рухнул и бесследно исчез.

Я бежала, а слезы, лившиеся из глаз, смешивались с холодными дождевыми каплями. Мне не хотелось заходить в дом, несмотря на усилившийся дождь и ветер. Не знаю, какой круг уже внутри двора пробежала, но мои ноги от усталости заметно подрагивали. Я ловила на себе сочувственные взгляды охранников, сидевших в своих сторожках. Желающих мокнуть под дождем, кроме меня не нашлось. Как же мне было стыдно и в то же время обидно. Друг Бориса присутствовал в том треклятом кабинете, когда меня, раздев, отымели. Артём даже поймал трофей. Он там был и на меня смотрел. Как я после этого могла ему смотреть в глаза? Стыдно, очень стыдно. Он видел мой позор, моё падение в бездну.

«Так. Стоп. А почему мне должно быть стыдно, а не ему? Ведь никто из них и пальцем не пошевелил. Ну, кроме Бориса, конечно же. Тот уж очень хорошо пальцами работал, — я в голос взвыла: — Папочка! — Взмолилась небесам. — Что я тут делаю?»

Услышала хлюпающий звук за своей спиной. Меня явно кто-то догонял. Ускориться попросту не было сил. Бок жутко колол, ноги тряслись. Услышала голос Бориса:

— Эй. Малыш. Нужно возвращаться в дом. Ты вся продрогла, дождь холодный. Да и ветер поднялся. Пойдем, милая. Примешь горячую ванну, успокоишься. Ничего не произошло же? Не смертельно всё это.

— Нет! — выкрикнула я и заковыляла быстрее.

Но ноги мои запнулись друг о друга, и я обязательно бы упала, пропахав носом по дорожке. Если бы не подхватившие меня сильные мужские руки.

— Ну, хватит. Поплакала и будет. Никто не виноват, что у тебя папаша долбаеб. Сейчас горячая вода, потом попьешь чай с малиной. Переоденешься в пушистую теплую пижаму, поплачешь на моём плече, и мы всё обсудим. Тихо, мирно обсудим.

— Нет! — настырно ответила я, срываясь на крик.

— Что нет, малыш? — спокойно спросил Борис.

— Не поплачу. Достаточно. Уже наплакалась. Меня ещё никто так не унижал.

— Забудь. Это всё мелочи. Не убили же?

— И то верно. Пока не убили!

— И не убьют. Я не позволю, малыш. Если тебя кто и убьет, то это буду я. Так что не волнуйся, котенок, — успокоил меня Борис.

Он меня убьет своими руками? Мне нужно по этому поводу радоваться?

— Я ненавижу и тебя, и сво-его от-ца, — стуча зубами, сообщила Борису.

— Нет. Малыш. Чтобы мы тебе не сделали, какую бы боль тебе не причинили. Ты будешь любить до тех пор, пока бьётся твоё горячее сердечко.

Прав ли он был на этот счёт? Могла ли я любить тех, кого должна ненавидеть? Тех, кто, перепахав мою жизнь, решил круто её изменить. Тех, кто дарит надежду и тут же её забирает. Ломает мою жизнь, меняя приоритеты. Борис, как ребенок, играя в песочнице, уничтожает созданные взрослыми замки из песка. Как там в анекдоте говорилось: