Жестокая сделка - М. Джеймс

— Отпусти ее нахуй! — Я слышу крик Найла, а также проклятия и угрозы моего отца и крики моего брата, но они не могут добраться до меня. Никто не может. Гости в панике бросаются к дверям, и теперь слышны еще выстрелы, еще крики.

Я вижу все это из-за плеча Диего, когда он шагает к входной двери в окружении охранников. Я вижу кровь на мраморе, гостя, падающего, затоптанного. Я чувствую, как рвется моя юбка, когда я пытаюсь вырваться, а он удерживает меня. Я вижу, как Найл сбивает кого-то с ног метким ударом кулака, и вижу, как мой отец и Анхель отступают за стену безопасности, пока люди Диего отбиваются. Мой отец и мой брат на самом деле не бойцы. Они платят мужчинам, чтобы те делали это за них. Но Найл…

Я никогда не видела никого подобного ему, и даже сейчас, даже зная в душе, что у меня никогда больше не будет с ним такого момента, как те, что были у нас до сегодняшнего вечера, я не могу перестать смотреть. Я хочу запечатлеть его образ на своей сетчатке, выжечь память о нем в своем сознании, чтобы каждый раз, когда я закрываю глаза, я видела только его, что бы ни происходило. Неважно, что Диего делает со мной.

— Заводите машины! — Рычит Диего, уже почти подойдя к дверям. Он окружен мужчинами, и, к моему ужасу, я вижу, как они тоже нападают на гостей, избивая их, нанося удары ножом и сбивая с ног, чтобы те не преградили Диего путь к парадным дверям, пока мрамор не становится скользким от крови и усеян телами.

Мы уже миновали бальный зал. Миновали то место, где я вижу своего отца, брата или Найла, и все, что я слышу, это слабое эхо их криков, уже затихающее вдали.

Моя прежняя жизнь уже почти закончилась.

— Прекрати брыкаться, или я тебя нокаутирую, — предупреждает Диего, когда мы вырываемся из дверей на холодный воздух пустыни. Повсюду пыль, машины остановлены, водители кричат, гости с криками высыпают позади нас, но Диего направляется прямиком к огромному черному внедорожнику, окруженный большим количеством мужчин в камуфляже со штурмовыми винтовками в руках.

Дверь распахивается, и он швыряет меня внутрь, немедленно следуя за мной. Его нога наступает на мою юбку, когда я со слезами на глазах отползаю назад, видя, как тушь капает на мои руки и еще больше разрывов тюля, бриллиантов и жемчуга рассыпаются по полу внедорожника.

— Теперь ты моя, девочка, — рычит Диего. Он достает из кармана куртки черную бархатную коробочку, в которой лежит золотое кольцо с огромным бриллиантом огранки "маркиз", окруженное более мелкими бриллиантами квадратной огранки с обеих сторон. — Ты этого не заслуживаешь. Это слишком хорошо для такой шлюхи, как ты, но мы должны сделать это официально, не так ли?

Он хватает меня за запястье, то самое, которое он чуть не сломал, и я вскрикиваю, когда он дергает меня вперед и надевает кольцо мне на левую руку. Его ногти царапают кожу, когда он грубо проводит ими по моему пальцу, из порезов сочится кровь, а затем он удерживает меня на месте, сжимая перед моего платья другой рукой. На один ужасающий момент мне кажется, что он собирается силой посадить меня во внедорожник, где его водитель и охрана могут видеть все, что он будет делать со мной, просто чтобы показать мне, что он может.

— Я должен поставить тебя на колени и заставить сосать мой член в качестве извинения, малютка — шипит Диего. — Или развернуть тебя и трахнуть здесь, просто чтобы убедиться, что это мое семя в тебе, прежде чем какое-либо другое сможет пустить корни. — Его темные глаза впиваются в мои, полные ярости, которую чувствуют только сильные мужчины, которых переиграла женщина.

За исключением того, что в этот момент я не чувствую той победы, которая была у меня раньше. Я думала, что почувствую огромное удовлетворение, узнав, что мой муж будет рогоносцем, но здесь ничего этого нет. Диего знает, что я сделала. Я не обманываю его. И я только сделала все намного хуже.

Я понятия не имею, что происходит с моей семьей или Найлом, или с тем, что уже произошло. Я не знаю, как закончились боевые действия и продолжаются ли они еще, когда колонна машин Диего с ревом выезжает из комплекса Сантьяго на открытое шоссе. Я знаю только, что там, куда я направляюсь, мне было бы лучше умереть сразу.

Диего отпускает меня, толкая назад, и я тихо вскрикиваю, падая на сиденье, мое запястье пульсирует.

— Я хочу получить удовольствие от того, что сначала сломаю тебя, девочка, — говорит он с жестокой улыбкой. — Я хочу, чтобы ты знала, что то, что я трахаю тебя, не самое худшее, что может случиться. К тому времени, как мы доберемся до брачной постели, ты будешь умолять о моем члене, если это облегчит тебе жизнь. И это то, чего я хочу, Изабелла Сантьяго.

Он снова наклоняется ближе, его пристальный взгляд безжалостно прикован к моему.

— Я хочу услышать, как ты умоляешь.

НАЙЛ

Я был во множестве чертовски плохих ситуаций, но я не уверен, что когда-либо видел, чтобы одна из них так быстро переворачивалась с ног на голову. Возможно, злополучное проникновение Лиама в квартиру Александра Сартра, но я не видел этого собственными глазами, я просто услышал об этом постфактум. Он не взял меня с собой, потому что я, блядь, этого не одобрял. С тех пор он осознал ошибку, оставив меня позади.

Однако я жалею, что меня пригласили на эту вечеринку.

Требуется все мое мастерство, чтобы отбиваться от мужчин, пытающихся добраться до меня. Сначала люди Рикардо пытаются удержать меня, пока Сантьяго не решит, что он хочет со мной сделать, насадить мою голову на пику или женить на своей своенравной дочери, это мои две догадки, в третьей нет необходимости, а затем, когда их внимание переключается на что-то другое, люди Диего Гонсалеса пытаются убить меня. Просто убить меня, черт возьми, без вопросов.

Технически, если не считать моего флирта с его дочерью, у нас есть альянс, который я организовал. Как только его люди перестанут сдерживать меня, я лучше буду отбиваться от солдат Диего, чем пытаться сбежать с остальной злополучной толпой, особенно если это означает, что я смогу вовремя добраться до Изабеллы. Я могу быть в ярости на нее, и я в ярости, я хочу сказать несколько слов о гребаной ситуации, в которую она нас втянула, но я не хочу, чтобы ее изнасиловали, или убили, а это все, что