Екатерина Зиновьева - Против правил

   Введя во влажное и горячее лоно два пальца, он медленно вытаскивает их обратно и снова резко вводит, "случайно" задевая клитор большим пальцем при каждом своем движении руки.

   Девушка вскрикивает и еще шире разводит свои ноги в стороны.

   Оставляя влажный след на ее теле, он спускается ниже и заменяет свои пальцы языком.

   Таня хватает его за волосы и единственное, что вырывается из ее горла, всхлип удовольствия.

   Его это заводит еще больше, он с утробным рычанием "впивается" в лоно девушки. Она уже не сдерживается, кричит и стонет в полный голос, приподнимает бедра, сильнее прижимает его голову к "центру" своего желания.

   В самый кульминационный момент, он отстраняется, берет в руку свой член и подставляет к входу во влагалище Тани.

   - Назови мое имя, и я буду тем, кем ты захочешь, - просит он и проводит своей плотью вверх-вниз по половым губкам девушки.

   Татьяна пытается сама, насадись себя на мужчину, но он не позволяет, держит "дистанцию". Его самого трясет от желания, но ему важно, чтобы Таня назвала имя, он хочет знать, с кем она занимается сексом.

   - Молю тебя, - срывающимся на истерические нотки голосом просит Татьяна, и он опять подчиняется, потому что готов сделать все ради этой женщины.

   Одним резким движением бедер он входит в лоно девушки, и чувствует, как ритмично сокращаются стенки ее плоти, плотно обхватывая его член. Она "закончила", он ждет.

   Когда стихли последние отголоски оргазма, Татьяна открыла глаза и посмотрела на "белое пятно" - лицо.

   - Твое имя..."

   - Мам, ну мам, ты чего кричишь-то? У тебя что-то болит? - Алексей действительно испугался за мать, когда услышал ее стоны, и увидел, как она мечется по дивану.

   Открыв глаза, Татьяна тяжело сглотнула и посмотрела на сына.

   - Лешик, все хорошо. Иди ложись, - успокоила она Алексея.

   - У тебя точно ничего не болит?

   - Точно-точно, - заверила Таня. - Давай, не стой на холодном полу.

   Ребенок вернулся к себе в кровать, а Татьяна укуталась в одеяло. Ее до сих пор немного потряхивало от полученного во сне оргазма.

   "Ну, а чего я хотела? Мужика у меня почти пять лет, нет".

   Александр скрипел зубами и уговаривал себя оставаться на месте.

   Проснувшись от чьих- то стонов, Саша не сразу понял, где находится. Припомнив события вчерашнего дня, он успокоился.

   Стоны и вскрики набирали громкость.

   "Эротические сны", - усмехнулся Артемьев, но с каждой минутой ему становилось все труднее и труднее лежать на одном месте. Хотелось принять участие в фантазии девушки, которая находилась в соседней комнате.

   Ее громкий вскрик, Сашин свист сквозь зубы, а потом лепет ребенка.

   "Бл*ть, я бы сейчас не отказался покурить".

   В эту ночь Александр больше не смог уснуть.

   Проснувшись немногим раньше звонка будильника, Таня поднялась с дивана, и стараясь производить, как можно меньше шума, вышла из комнаты.

   То, что на кухне горит свет, ее немного удивило.

   "Неужели, я вчера забыла его выключить?".

   Александр стоял у окна и, облокотившись руками о подоконник, рассматривал что-то во дворе.

   Замерев на пороге, Татьяна рассматривала спину мужчины, стоявшего на ее кухне. Какая-то навязчивая мысль стучала в голове, но Таня никак не могла за нее ухватиться, потому что идеальное тело Саши, заставляло думать совершенно о другом.

   "И зачем я только его футболку порезала? Что бы сейчас он, полуголый, щеголял у меня по квартире?".

   На все тактичные покашливания и шорканье ножкой, Артемьев не обращал ровным счетом никакого внимания. Закусив губу, Таня приблизилась к мужчине и положила свою ладошку ему на спину.

   Перед глазами пронеслись картинки из сна. Знакомое ощущение тепла под рукой тот же рельеф мышц...

   "Твое имя... Саша", - ужаснувшись тому, что этой ночью мечтала о таком альфа-самце, как Артемьев Александр, Татьяна одернула руку и отшатнулась в сторону.

   Повернувшись к девушке, Саша удивленно вздернул брови, смотря на испуганное лицо своей спасительницы.

   - Доброе утро, - пропел он.

   - Ага, - выдохнула Таня, но получилось это с таким придыханием, что Александр сразу вспомнил, почему последние несколько часов провел на кухне, а не лежа в кровати.

   Втянув в себя воздух, он снова отвернулся к окну и, откашлявшись, резко бросил:

   - Шла бы ты, оделась.

   Посмотрев на себя и, отметив, что стоит перед мужчиной в одной короткой полупрозрачной ночной рубашке, Татьяна взвизгнула и унеслась в комнату накинуть халат.

   "Вот же черт! Мало мне видать было Султанова в моей жизни, так еще и этот крендель появился. Ну вот, за что мне все это? Жила себе спокойно, никого не трогала, никуда не вмешивалась. Так, какого хрена я решила "притащить" Артемьева к себе? Определенно, во всем виноваты магнитные бури".

   Саша снова и снова прокручивал в своей голове испуганное выражение лица девушки. Почему-то, он был практически уверен, что такое проявление эмоций для нее редкость.

   "Слишком закрыта, зажата. Всегда старается держать себя под контролем".

   Второй заход девушки на кухню Саша не пропустил. Обернувшись, он с ухмылкой на красивом лице поинтересовался:

   - А в этом доме кормить будут?

   Таня, которая уже успела взять себя в руки и "отодвинуть" воспоминания эротического сна "на потом", спокойно ответила:

   - Будут.

   - И когда?

   - Когда приготовят.

   - Я хочу... - задумался Саша, но на языке вертелись только французские блюда.

   - Мне все равно, что Вы хотите, - отрубила Татьяна. - Будете есть то же самое, что и я с сыном.

   Артемьев фыркнул и, обойдя стоящую в центре кухни Татьяну, пробурчал:

   - Да, мне в принципе плевать.

   - Мне, тем более, - в тон ему отозвалась девушка и подойдя к раковине, вымыла руки.

   От прикосновения к Саше, у нее до сих пор зудели ладошки. Хотелось опять ощутить его тело под своими руками.

   "Провести пальчиком от основания шеи по позвоночнику, прикоснуться губами к точке меж лопаток, обнять руками за пояс и "нырнуть" ручкой... Стоять! - распахнув глаза, Таня, тяжело дыша и облокотившись на раковину, попыталась успокоить взбесившиеся гормоны. - Надо гнать его отсюда в шею, - решила она. - Не за себя боюсь, а за него".

   Из-за всего произошедшего, испытав жуткий дискомфорт, Таня начала злиться. Захотелось сделать Саше, хоть какую-нибудь гадость. Выудив из недр своей памяти журнальные статейки и, припомнив, что категорически не переносит из еды Артемьев, Татьяна приступила к приготовлению завтрака.