Татьяна Герцик - Антизолушка

— Илья, что за клава у меня на столе валяется?

Зайцев кратко ответил, наблюдая за тестируемым винчестером:

— Королева принесла. Грязная она очень. Почистить требуется. — Уточнять, кого же требуется почистить: прибор или девушку, не стал.

Но у Владимира Ивановича вопросов не возникло. Он с детства отличался сообразительностью. Осторожно, двумя пальцами, как опасную для здоровья стеклянную банку с ртутью, поднял клавиатуру. Брезгливо потрогал серые от грязи клавиши и уныло согласился с неоспоримым фактом:

— Да, помыть надо. Займешься?

Зайцев возмущенно поднял голову.

— Почему я?

Руководитель озорно посмотрел на своего слабонервного заместителя.

— А что, не справишься?

Тот даже подавился от негодования, припомнив унизительные Лизонькины сомнения в его квалификации. Сговорились они, что ли? Угрожающе засверкав глазами, выпалил то, в чем очень хотелось обвинить Королеву:

— Издеваетесь?

Владимир Иванович на всякий случай начал извиняться, не понимая причину странной взвинченности зама.

— Да нет, просто шучу. Знаю-знаю, это должен делать Лешик, но пусть уж лучше мультики смотрит, так от него вреда меньше. — Просительно добавил, понизив голос: — Вычисти ты, будь другом, а то я эту фифочку просто боюсь. С папочкой ее хорошо знаком. Он в единственной доченьке души не чает. Если Лизонька нажалуется, разбираться не будет, кто кому должен… — голос бедняги нехорошо дрогнул.

Невольно сравнив свою контору с детским садом, где родители обиженных детишек устраивают нелепые разборки, Илья с недовольством кивнул и оторвался от мертвенно молчащего винчестера. Разобрал клавиатуру, вытряхнул из пыльного нутра пару дохлых тараканов. Упорно игнорируя подмигивания веселых коллег и их напутственные пожелания «а уж Лизонька-то как будет благодарна!» под струей теплой воды протер клавиши мягкой щеткой и поставил на подоконник сушить.

Владимир Иванович полюбовался на результат его трудов и признал:

— Знаешь, Илья, за что я тебя уважаю? За то, что ты всё делаешь добросовестно. Тебе всё можно поручить. Даже такую хрень, уж извини меня. И не волноваться за результат!

После этих слов начальник укоризненно посмотрел в сторону вольготно развалившегося в кресле Лешика, с упоением глядящего очередной мультик и на укоризненные экивоки руководителя не реагировавшего.

Прекратив заведомо обреченную на провал борьбу с Барановым, Владимир Иванович обвел измученным взором кабинет. Остальные члены их дружного коллектива радовали глаз, старательно выполняя свои служебные обязанности. Даже Генрих, закончив ответственную процедуру поглощения пищи, включился в общую работу. В отделе стояла мертвая тишина, изредка прерываемая шумом приборов и звоном инструментов.

Через час начальника вызвал босс, и он поспешно ушел, оставив вверенный ему коллектив без отеческого попечения.

Генрих немедля оторвался от починки лазерного принтера, принесенного из бухгалтерии, взъерошил рыжую шевелюру и продолжил прерванную приходом начальника интригующую тему:

— Я вот думаю, что тип, приезжающий за Лизонькой последний месяц, покруче прежних будет. Явно не из бедных, раз на джипе ездит, и сам красавец писаный. И Лизонька мило так на него поглядывает. — И сделал приятный гастрономический вывод: — Похоже, скоро свадьбу сыграем. Оторвемся… — и с вожделением, как будто голодал несколько дней, погладил себя по круглому животику.

На пару минут отвлекшийся от переживаний за судьбу обитателей Простоквашино Лешик скептически заметил:

— А тебе-то что до ее свадьбы? Нас ведь всё равно не пригласят, и не надейся!

— Почему это вдруг? — Генрих не поверил в столь огорчительное предположение. — Не такая уж у нас большая организация. В центральном офисе нас всего-то человек сорок работает. И то с уборщицами. Позовут! Лизонька жмотиться не будет, она не жадная. Пусть на свадебный банкет и не пригласит, но стол-то для сослуживцев организует, это точно.

Уловив в этих словах намек на собственную свадьбу, на которую он пригласил лишь начальника отдела и поставил для коллег всего одну бутылку недорогого шампанского, Лешик надулся и отвернулся, вновь нацепив наушники и уставясь в экран. Воцарилась недолгая пауза.

У Зайцева стремительно испортилось настроение. Чтобы не взорваться, прикусил нижнюю губу и зло подумал: «Вот пустомели! Только бы трепаться!» Стараясь отвлечься от неприятной темы, снял со стенда закончивший свою недолгую жизнь винт и стал угрюмо шлепать акт на списание. Распечатал и, прежде чем положить на стол начальнику, предусмотрительно перечитал. И не поверил своим глазам: в строчке «подпись исполнителя» стояло — Елизавета Зайцева.

Осторожно оглянувшись, убедился, что никто из развеселых коллег не заметил его странной оплошности. Смял листок и снайперски точно послал его в стоящую около стола начальника урну, после чего принялся исправлять акт.

Игорь потянулся за отверткой и вдруг развязно добавил, с прищуром оглядывая уткнувшегося в монитор набычившегося Зайцева:

— Да, девочка хороша, кто спорит! Но, как говорится, хороша Маша, да не наша!

Лешик тотчас стянул наушники, показав, что прекрасно слышит то, что ему интересно, и возразил, по-детски болтая ногами:

— Да уж девочка, впрямь! Да в ее постели мужиков перебывало больше, чем у нас компов в починке!

Вспомнив, что он из рода тевтонских рыцарей, Генрих своеобразно вступился за честь прекрасной дамы:

— А ты откуда знаешь? Тоже там побывал?

Лешик скис и обессилено опустил головенку, ножки и ручки, являя собой олицетворение неизбывной скорби:

— Таким, как мы, там делать нечего. Это же заслужить надо! А ты можешь ее в ресторанчик сводить? В тот, что напротив?

Все невольно посмотрели в окно, где, зазывая богатую публику, сиял синими пульсирующими огнями модный ресторан. Генрих отрицательно мотнул головой, отчего его пухлые губы смачно шлепнулись друг об друга.

— Да мне-то зачем Лизоньку в рестораны водить? У меня жена есть. Правда, я и ее в такой ресторанчик сводить не могу, хотя и хочется.

Лешик в горестном порыве широко развел руки, будто собираясь обнять горячо любимую бабушку.

— Вот и я не могу. Хотя тоже хочется. А Лизоньку по этим самым ресторанам каждый вечер катают! А что потом? Расплачиваться ведь надо? А чем рассчитываются женщины? Натурой, сами ведь знаете, не маленькие. Это ежели только Зайцев не в курсе, он у нас еще невинный мальчик, остальные все при женах. — И с нелегким вздохом признал: — Правда, для меня это пройденный этап.

Илья свирепо взглянул на охальника, но за свое опороченное имя не вступился. Пусть болтает, от него не убудет.