Татьяна Алюшина - Время для наград

Работа эта ей уже давно надоела, да и не надрывается она особенно. Народ у них деньги зарабатывает будь здоров, а ей лень и неинтересно. В общем-то по нынешнему времени она неплохо зарабатывает, даже по московским меркам неплохо, понимает, конечно, что можно го-о-раздо больше, но нет азарта, удовольствия, что ли. Да и не ее это!

«А что твое?! Чего ты хочешь-то, Наталья? Куда тебя сегодня несет? Ты сто лет не позволяла себе расслабляться, держалась. Все нормально. Просто ты еще не умерла, ты живая, тебе влюбиться хочется, родного человека рядом, чтоб свой, со всем набором мужских достоинств и недостатков, но родной и любимый. Вот так-то! И хоть раз в жизни, ну хоть один разочек, почувствовать и понять, что такое «как за каменной стеной» и мужчина, которому можно все доверить — и жизнь, и любовь, и преданность. Тихая постоянная радость, что он есть, миллион мыслей в день о нем: где, как, все ли хорошо? И он думает, скучает и звонит по три раза на день — просто так, чтобы услышать. Чтобы совпадать, как две половинки. Господи, да можно что угодно об этом думать и говорить, главное — быть родными!

О-хо-хо, куда тебя, Наталья, понесло! Ты еще начни женские романы читать и сериалы типа «сопли в сахаре» смотреть!»

Во рту стало горько — не то от сигареты, не то от мыслей.

«Ладно, хватит! Бери себя в руки и тащи на вторую полку к Донцовой, кроссвордам и остальным прелестям поездной жизни. Или пойти в ресторан, коньяку хлопнуть?»

«Ты смотри какая!» — думал Антон, виртуозно изображая, что спит.

Собственно, ему нужно было подумать, хорошо подумать и с бумагами поработать. Он ехал совместить приятное с полезным и еще выполнить одну неофициальную просьбу, что уже не раз делал для своей бывшей конторы.

Вернее, сначала «просьбу», а все остальное — и «приятное», и «полезное» — в виде гарнира к основному делу.

Но эта дамочка его сильно отвлекла, еще там, у двери в тамбур, когда влет ответила про «партизана».

Ему всегда нравились язвительные, быстрые на умную реплику, живые. А у этой к тому же были зеленые глаза, печальные, в одну секунду вспыхнувшие смехом. Судя по всему, остальное было тоже в порядке — он почувствовал, когда она на него налетела, — упругую грудь, талию, бедро. Почувствовал и запомнил, и нес с собой, пока шел в ресторан. Наблюдая за тем, кто был ему нужен, впервые рассмотрев его «вживую», Антон прокручивал в голове еще раз информацию, как бы настраиваясь на этого человека, на работу. За всем этим он про девушку забыл.

Оказалось — не забыл, а как бы отодвинул и, встретившись с ее внимательными зелеными глазами, без стеснения рассматривавшими его с верхней полки, осознал, почувствовал — зацепила она его. Да уж!

Сразу вспомнилась оставленная в Москве Марина. Когда же они последний раз занимались сексом? Давно. Да как-то особенно и не тянуло. Она, конечно, надеялась на что-то серьезное, продолжительное.

А он точно знал, что нет, нет. Все это не то, не греет, неинтересно.

Спасибо, конечно, что есть: при его-то занятости еще озадачиваться поиском партнерши нет никакой возможности. Вот и тянется не пойми что: ни роман, ни дружба, ни любовь, ни просто секс. Надо бы ей позвонить, сказать, что уехал, да неохота.

А эта зеленоглазая, пожалуй, могла бы фейерверк устроить.

Он всегда был честен с самим собой и понимал, что она его заинтересовала. С чего бы? Давным-давно его никто не интересовал вот так, сразу, зацепив все мужское, разбудоражив воображение.

«М-да, не то стареешь, не то заработался ты, Антон Александрович. Ладно, надо делом заняться».

Ну с бумагами все ясно — его официальный контракт и договоры к нему. А вот с «просьбочкой» все сложнее и интереснее.

Полковник в отставке, ныне хозяин и генеральный директор фирмы, предоставляющей услуги по установке и обслуживанию охранных систем любой сложности, любого уровня защиты, а также выполняющий индивидуальные заказы на личную охрану и кое-что еще в этом же русле, проходящее по «прейскуранту» как «особые услуги», Антон Александрович Ринков считался среди людей, знающих его, человеком везучим, обладающим суперинтуицией, седьмым, десятым, черт его знает каким чувством, спасавшим его шкуру и голову не одну тысячу раз — как в бою, так и в делах.

Боевой офицер спецназа, чего только не прошел и из каких только переделок не вылезал, практически всегда выводил своих ребят. За исключением разве что единичных случаев, о которых говорить и думать самому себе запрещал. За блестящий ум и ту самую интуицию, после очередного задания и ранения, был переведен в аналитический отдел родной конторы.

Поначалу работать в этом отделе было интересно, азартно, радостно уму. Но постепенно азарт спал, все виделось более четко, гораздо глубже и серьезнее, чем вначале. И знаменитая на всю контору интуиция, помноженная на блестящий ум, помогла тихо и безболезненно уйти в отставку, хотя ему пророчили генерала.

Да бог с ним, с генералом, главное, что ушел.

Хотя безболезненно — это преувеличение.

Начинать новое дело, не имея собственных средств, регулярно получая предложения о вложениях от разных, весьма противоположных и далеко не законопослушных сторон, красиво уходить от принятия навязываемых инвестиций, выкрутиться самому, заложив что только можно, собрав со всех друзей и родственников все, что они могли дать, — это еще то удовольствие!

Он работал как каторжный, иногда по двадцать четыре часа в сутки, не гнушался сам подвязываться на «личную» охрану «тел», о которых знал гораздо больше, чем они сами о себе знали. Монтировал первые охранные системы сам или с Мишкой на пару. Решали с тем же Мишкой, на что потратить оставшиеся от прибыли копейки: на водку или еду, потому что все, что заработали, вложили в новое оборудование.

Водка, конечно, перевешивала.

Сшибал деньги у друзей до следующей прибыли, о поступлении которой можно было только мечтать. Все, все это было, и еще много, много всякого в то дикое время становления своего дела.

Это сейчас он сытый и холеный барин, любящий свой офис и кабинет, дубовый стол, компьютер и все атрибуты преуспевающего предпринимателя и даже свою секретаршу — Марию Ивановну, даму неопределенного возраста, лет с десяток тому назад остановившегося где-то около сорока пяти, суровую и требовательную, как прапорщик на плацу, абсолютно профессиональную, тайно обожавшую его и его зама Мишку.

Его зам и ближайший друг Мишка, для подчиненных Михаил Захарович Дубин, а для него просто Дуб, не смог так красиво и даже элегантно, как он, уйти из конторы.

Антону пришлось помогать, вытаскивать Мишку, а заодно и его ребят из… Не важно откуда, но это точно была полная задница. После чего, распивая сильно алкогольные напитки у Антона на кухне, Мишка был строго предупрежден: