Пятая жена миллионера (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Я всегда знала, что хочу такую свадьбу и такого мужа, как мой Андрей, — взгляд на мужа, стоявшего с Филимоном в сторонке. — Но чего я точно не хотела, это жить в гареме, где старшие жёны строят козни младшей!

Привлекла внимание всех и отдала микрофон ведущему. А вот и пресса. Насрать. Тронули не меня — Пашку. Пусть теперь Андрей отдувается. Он слишком долго жил с головой, упрятанной в песке.

я оглянулась на Машку:

— Вкусный был торт?

— Обалденный, — слегка растерянно ответила она.

— Прости, Машунь, — сказала я и зачерпнула ладонью горсть крема со взбитыми сливками. В два шага сошла с помоста и влепила тортом в лицо испуганной Козочки. Сказала в её глаза, которые она попыталась протереть:

— Сука, хочешь моего мужа? Так скажи ему об этом прямо, не козли по углам!

Марта хмыкнула рядом, пока Козочка отплёвывалась. Я вернулась к торту и зачерпнула ещё немного — крем, сливки, мягкая основа. А они неплохо делают, надо присмотреться к этой фирме…

Спустилась и встала напротив Марты:

— А ты… Ты самая настоящая гадина. И от Андрея ты не получишь больше ни рубля, я позабочусь об этом. У тебя дочка беременна, но никому об этом не сказала, так вот пойди и поговори с ней вместо того, чтобы Пашке гадости обо мне шептать. Ты…

Марта смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых читался страх разоблачения, и я сплюнула:

— Ты даже торта в морду недостойна!

И бросила заготовленный крем на помост рядом. Марта выдохнула, оглянувшись:

— Нет, вы слышали?

— Слышали все, слышали! Твой эротический роман продастся с большим успехом после такого скандала!

Марта даже посинела, так ей перехватило дыхание. А я… Я не собиралась больше говорить ничего. Вернувшись на помост к молодым, заглянула Машке в глаза. В них прочла ясное: «Да, подруга!» и обратилась к Коле:

— Пожалуйста, ты можешь увезти меня сейчас, прямо сейчас?

Он посмотрел на жену. Машка кивнула. Я ухватила Колю за руку и потащила прочь.

Нахуй. Всё нахуй. Все нахуй. Включая Андрея.

В машине Коля попытался меня образумить:

— Полина Владимировна, может быть, это не лучший выход из ситуации?

Я, сидевшая на переднем сиденье, пристёгнутая ремнём, обняла плечи руками:

— Просто Полина, пожалуйста! И нет, не лучший выход.

Коля помолчал, выруливая на трассу, потом сказал напряжённо:

— Андрей Александрович вас любит.

— Честно? — я грустно рассмеялась. — Нет, так слабо не любят. А если любит сильно, то поймёт.

10 августа, СПБ

Андрей звонил мне каждый день. Утром и вечером. Но я не брала его звонки. Более того, очень хотелось вернуть ему яблокофон вместе с симкой.

Останавливала меня только Прасковья. Она слала мне коротенькие смски и звала домой. Я отвечала, что пока не могу. Девочка ворчала, обижалась, но потом всё равно присылала сердечки в сообщениях.

А я не знала, чего жду.

Наверное, какого-нибудь официального заявления. Правда, от кого и каким способом… Ну, или мне просто хотелось отдохнуть в тишине своей маленькой квартирки. Отдохнуть от всех и вся. Кроме Машки, которая стала моим личным шпионом. Подруга одобряла мой побег, но очень не одобряла, что я тяну с возвращением. Вот и сегодня она прискакала ко мне с предъявой:

— Полька, ну сколько можно уже? Кофе есть? Давай попьём кофе и поболтаем.

— Давай попьём кофе, — послушно согласилась я и поставила чайник.

— Ты у врача была? Когда УЗИ?

— Через две недели. А тебе зачем? — усмехнулась.

— Ну, хочу знать, какого цвета одежду и подарки покупать будущему крестнику, — уверенно заявила Машка, сев за стол и закинув ногу на ногу.

— Я крестить ребёнка не собираюсь! И пол его узнавать не хочу.

— Вот упрямая. Ладно, не крести, но мне-то можно быть его второй мамкой?

— Можно, — великодушно разрешила я лучшей подруге. — Кто ж ещё мне будет помогать?

— Как это кто? Твой любимый муж.

— Опять?

— Снова. Полинка, почему ты не отвечаешь на его звонки?

Вот ещё адвокатша нашлась! Я поставила на стол две чашки и прищурилась, глядя Машке в глаза:

— Зачем? Я не собираюсь возвращаться, пока его бывшие живут там.

— Да не живут они там уже давно! Полина, услышь меня! Он выдворил их в тот же вечер!

— Не живут сейчас, так вернутся потом. Проходили мы это…

Чайник вскипел, и я заварила Машке её растворимый кофе, а себе — пакетик чая. Села напротив. Подумала. Сказала:

— Машуня, я не знаю, чего хочу от Андрея. В идеале — чтобы не было никаких жён, никаких миллионов, чтобы мы жили так, как я себе представляла до свадьбы. Понимаешь? А это невозможно.

— Ну, мать, ты совсем уже, если честно… Мужик тебя любит, обожает, на руках готов носить! А ты…

— А я вот такая сволочь, хочу быть единственной женщиной в его жизни.

Помолчала и добавила:

— Не считая дочек, конечно.

Во входную дверь позвонили. Один раз — это ко мне. Подождала немного, прежде чем идти узнавать, кто пришёл в гости, и услышала из коридора голос дяди Вани:

— Полинка, это к тебе!

— Слышу, слышу, — проворчала, выходя из комнаты. Дядя Ваня проворно спрятал бутылку за спину и попятился, удалившись на кухню. Я только головой покачала: что он от меня-то прячется, я ж ему не жена. Открыла дверь и удивилась.

В гости ко мне пришла Василиса.

Но какая Василиса!

Вместо готической эмо-девы с макияжем утопленницы и чёрными ногтями передо мной стояла симпатяшка в джинсах и маечке, с модной причёской — гульки рожками. Так выглядят нормальные беззаботные девчонки в пятнадцать лет. Я даже улыбнулась недоверчиво:

— Ты ли это, Василиса?

— Не узнала? — буркнула она и шагнула в коридор. — Чего, не впустишь?

— Впущу, конечно, заходи.

Она огляделась, хмыкнула:

— Да, не сказка.

Я рассмеялась. Ага, не вилла, это точно. Провела Василису до своей комнаты. Машка как раз допила кофе и встала:

— О, подкрепление прибыло! Вася, будь добра и любезна уговорить свою мачеху вернуться к Андрею. А я пошла, у меня дела!

И она действительно пошла, чмокнув меня мимоходом в щёчку. Василиса проводила её взглядом и уселась на освободившийся стул. Спросила:

— Кофе нальёшь?

— Налью, — я пожала плечами. — А тебе в твоём состоянии разве можно?

— В каком состоянии? — удивилась она. А потом фыркнула: — Да ну, неужели ты не поняла, что это была шутка?

— Таким не шутят, дорогая, — медленно сообразила я. Василиса меня разыграла. Вот засранка! — А я ещё твоей матери предъяву кинула…

— Ой всё. Между прочим, мамс спросила, правда ли это, и сказала, что если я буду рожать, жить буду с папсом. Ну и я забрала свои вещи и ушла к папсу.

Я заварила ей в чашке кофе и нахмурилась.

— Так если ты не беременна, почему ушла к пап… к Андрею?

— Да потому. Папс сказал, что всё будет хорошо, что он мой папс и позаботится обо мне, о ребёнке, всё такое.

— А потом ты ему сказала, что всё это шутка?

— Ага. И папс ответил, что я малолетняя дурочка, но это ничего не меняет. А ещё…

— Что?

Василиса бросила сахар в кофе и спокойно продолжила:

— Он сказал, что без тебя ему очень плохо. Возвращайся, Полина.

Я покачала головой. Ещё одна. Ну блин!

Телефон звякнул смской. Я посмотрела — от Прасковьи. Обложили со всех сторон, как волка красными флажками! Манипулируют. «Полиночка, мне без тебя грустно, приезжай уже, а я научила Филю умирать по команде!» Ну вот что это, если не качественная манипуляция?

Теперь и у Василисы зазвонил телефон, а она ответила на звонок, потом объявила торжествующе:

— Ставлю на громкую связь.

А вот это уже предательство!

Я осуждающе смотрела ей в глаза, пока голос Андрея с помехами торопливо говорил из наушника:

— Полинка, девочка моя любимая, возвращайся домой, не упрямься! Я клянусь, что в моей жизни есть только ты! Ни одна из моих бывших жён больше не зайдёт за ворота виллы, а если мама захочет навестить нас, то будет звонить тебе и спрашивать, когда можно приехать!