Нам нельзя! (СИ) - Бузмакова Евгения

— Пусть даже и так! Но, — тычу указательным пальцем в раскачанную грудь, — Ты первый начал! Я спокойно сидела, выпивала, никого не трогала, а тут ты — нарисовался, не сотрёшь! Поумничать решил!

— Всего-то, сказал меньше пить! Вот и все. А после понеслось. Приставать ко мне начала. А твои томные вздохи, мимолетные прикосновения, — задумчиво закатывает глаза, словно окунается в тот самый вечер, будто в воды целебного источника.

Лицо светится. Сейчас Виктор полностью расслаблен, удовлетворён и похоже счастлив.

— Ах …. это значит, я была инициатором?!!! А кто пальцы мои облизывал? — негодую, хмурю лоб.

Вот же ещё и крайней осталась. Задорный смешок срывается с мужских губ, Громов — старший тянет на себя и нежно целует в висок.

— Говорю, очаровала! Поддался наваждению. И продолжаю вестись, несусь сломя голову к тебе! Ты же понимаешь, что теперь никуда от меня не денешься? Я разберусь с Кристиной и Стасом, улажу конфликт сторон. А после уедем, до тех пор, пока все не уляжется.

Виктор хмурится, растираю образовавшуюся складку на переносье мужчины.

— Я боюсь, — честно признаюсь, — А что, если пойдёт что-то не так? А вдруг, у тебя появятся проблемы из-за меня, — теперь пришел черед хмуриться мне.

Ведь ранее движимые одними чувствами, не задумывались к чему может привести наша связь, какой фурор произведёт новость. А как отреагирует Стас? А Кристина? И самое главное, мой отец!

Возможно, только я не забегала так далеко, а Громов пытался адекватно мыслить, рассуждать с холодной головой.

Вновь все испортила, пустила под откос. Боюсь представить как будет зол папочка, хотя… его задача выдать меня замуж, а вот за какого именно Громова совсем не имеет значение. Только вот не факт, что Виктор Александрович решится жениться на мне.

Чувства поутихнут, первый запал пройдет, наваждение спадёт, огонь иссякнет. Мужчина остынет! Охладеет! А я — глупая дура, останусь у разбитого корыта с огромной дырой в груди.

— Я все решу, маленькая, не переживай, — только и успевает сказать Громов, как в дверь резко и гулко стучат.

С силой толкают деревянное полотно вперед и дверь с оглушительным хлопком ударяется о стену.

Глава 36

Громов резко подрывается, молниеносно накидывает на мои плечи кусок серой простыни, заслоняет собой, не позволяет хоть кому-то увидеть девичье обнаженное тело, растрёпанный и всклокоченный вид.

Озадаченно выглядываю из-за спины Виктора, приподнимаюсь на носочки.

Да кто же там? И с какими намерениями заявляется в столь отдаленное место, затерянное строение в густоте дремучей чащи. Может хозяин охотничьего домика? Заблудившийся путник? Человек потерявшийся в нескончаемых стволах раскидистых деревьев.

В дверном проеме появляется темный силуэт, массивное и раскачанное тело, едва втискивающееся в узкий проем. Лицо невозмутимое, бесстрастное. Глаза, будто стеклянные, без уловимого жизненного огонька. Густые брови, длинная борода и плотно сжатые губы в узкую линию, резкие черты лица невольно завлекают взор.

Проходит вперёд и замирает в нескольких метрах от нас. Созерцает на Громова — старшего и проговаривает грубым, жестоким тоном.

— Ну вы и забрались, Виктор Александрович, — громила окидывает нас отстранённым, совсем не заинтересованным взглядом, отводит взор в сторону.

Молчаливо ожидает, пока Громов натянет на себя боксеры, скроет за плотной тканью внушительных размеров агрегат.

— Сергей, что ты тут делаешь? — деловито спрашивает Виктор, наскоро влетая в просохшие штаны.

Таааак…, заминается амбал, чешет густую поросль волос на лице, — Стас прибежал ранним утром и объявил о пропаже своей невесты. Был зол, как черт! Спровадил его, сказал, чтоб успокоился. Заверил о скорейшем нахождении будущей жены. После принялся просматривать камеры и нашёл пропажу, понял, что Вы, — кивает головой в направлении своего босса, — последовали за девушкой в чащу.

Громила не смотрит в мою сторону, говорит так, будто меня и вовсе тут нет. Только лишь, общается напрямую с непосредственным начальником. Мужчины и вовсе позабыли о моем присутствии, поглощены важным разговором.

— Пошёл на поиски! Долго бродил по лесу, искал хоть какой-то след, но после обильного дождя, все оказалось смыто. Собирался уже было идти обратно, но вовремя вспомнил об этом охотничьем домике. И вот, я тут! Извините, что так резко и неожиданно ворвался внутрь, не мог подумать…, — он запинается, обрывает незаконченную фразу, потирает нахмуренный лоб.

— Ничего, — Виктор холоден, его тон строгий и надменный, мужчина как никогда вдумчив, — Сергей, подожди за дверью! Мы сейчас выйдем!

Амбал коротко кивает, поспешно удаляется прочь и плотно запирает за собой дверь. Громов — старший оборачивается ко мне лицом, угрюмо взирает.

— Одевайся скорее! Надо идти. Я подожду снаружи, — жестко чеканит, разворачивается и скрывается за деревянным полотном.

Озадаченно моргаю. Виктор за считанные секунды перевоплощается из внимательного, заботливого и нежного любовника в мерзкую ледышку.

По спине пробегает неприятный холодок, передергивает все тело, прошибает насквозь холодными иглами.

Растеряно следую прямиком в соседнюю комнату, именно туда, где вчера оставила свои разбросанные вещи. Раздраженно выдыхаю.

Просто тупица! Не потрудилась развесить мокрые шмотки, а оставила преть на деревянном полу. Склоняюсь над бесформенной кучей, сгребаю в ладонях влажную ткань, встряхиваю когда-то белоснежную футболку Стаса, сейчас же похожую на помятое, покрытое чёрными пятнами грязи суровое волокно. Майка порвана в нескольких местах, ее края напоминают отдельные лоскутки.

Теперь уж точно не смогу прикрыть аппетитные формы.

Брезгливо морщусь, ощущаю затхлый запах, ударяющий прямо в нос своей резкостью. Раздосадовано откидываю ткань в сторону, не собираюсь идти в подобном убожестве.

Нет, не брезгливая и уж тем более, не какая-то напыщенная Фифа. Кому захочется щеголять в промозглом лесу в столь откровенном наряде?!!!

Решаю идти обёрнутой в простыни, выбора не много. Накидываю поверх плеч влажную ветровку, опечалено поскуливаю.

Подхватываю край простыни, сжимаю в ладонях. Так будет намного проще передвигаться. Поспешно шагаю, едва прихрамываю на воспаленную ногу. Раньше боль не ощущалась, сейчас же отдаёт ноющим, болезненным спазмом, возможно была настолько сильно поглощена вихрем неиссякаемой страсти. Просто не обращала внимание.

Стараюсь не реагировать на симптомы и не подавать намёка на болезненное состояние, рывком отворяю дверь и слетаю со ступеней построения, моментально погружаюсь в хлюпающую, вязкую жижу. Не жду мужчин, двигаюсь вперёд, по инерции или некой догадке, направляюсь к выходу из хвойного леса. Слышу гулкие и стремительные шаги позади себя, грубую речь и открытый мат.

— Катя, — грозно вскрикивает Виктор, — остановись!

Не взирая на строгий приказ, следую по выстроенному маршруту. Сама не знаю, что происходит со мной. Надоели резкие перепады в настроении мужчины. Возможно, хочу слишком многого, но подобное отношение не готова терпеть. Изначально поманил к себе, прикормил сладеньким, залил в уши, а теперь действует принцип кнута. Пусть Кристину устраивают резкие перемены, но не меня. Он должен определяться кем являюсь для него. Очередной подружкой на время или все же любимой женщиной!

Галопом несусь по извилистой тропинке, омываемой шумным ручьем. Болезненно морщусь и кривлюсь при новом соприкосновении подошвы с землей, израненная конечность пульсирует и нестерпимо ноет.

— Да подожди ты, — сильные руки вцепляются мертвой хваткой, Виктор дергает мое тело назад и разворачивает на себя, — Сергей, иди! Мы догоним!

Громов сурово смотрит не мигающим взглядом, ноздри раздуваются, шумно втягивает носом воздух.

— Я же сказал! Остановись! — угрожающе рычит.

— Виктор Александрович, я никому не подчиняюсь! Надоело прогибаться под каждого. И не надо разговаривать со мной в таком тоне. Если Вы все для себя решили, то не смею навязываться. Будем считать вчерашнюю ночь ошиб…, — большая ладонь накрывает губы, пресекает словесный поток, не позволяет произнести вслух очередную глупость.