Дениза Робинс - Только мои грёзы

— Я думала, мы стали добрыми друзьями, Джулиан, — продолжала она, не слыша ответа.

— Я надеюсь, мы ими навсегда останемся, — поспешно сказал он.

Она пожала плечами, не понимая. Какой счастливой она была сегодня по дороге в Шенли! Но из-за странной перемены в Джулиане праздник был испорчен. От Джулиана, похоже, не добьешься объяснений. И ее гордость пришла ей на помощь. Покраснев до корней волос, она вскочила.

— Я решила все-таки посмотреть дом. Нельзя просто сидеть здесь и вежливо разговаривать ни о чем! — воскликнула она.

Он тоже встал. Он был не в силах рассказать о письме Клодии, слишком оскорбительном для Мин. Все очень осложнилось. Он уже жалел, что Мин вновь появилась в его жизни, растревожив его красотой и прелестью. Покой, обретенный после развода, был нарушен. Зачем он так отчаянно влюбился в нее? Но он понимал, что бедняжка не виновата. И теперь он должен был подавлять желание обнять ее и утешить. Снова Клодия разрушает его судьбу. Не будь ее письма, он мог бы убедить себя рискнуть сделать Мин предложение.

Он не отговаривал ее от осмотра дома. Свистнув собаке, он пошел туда тоже. Они хранили тяжелое молчание. А Мин было уже не так приятно видеть дом, только что купленный дядей для нее. Он так красиво смотрелся в лучах осеннего солнца. Кирпичи стали мягко-розовыми. Клумбы пестрели красным, желтым, розовым, цвели маргаритки и золотые шары. Но Мин было не до этого. Входя в знакомый холл, она была страшно подавлена. Не было волнующего момента, хотя она входила в прежний дом Джулиана, который скоро станет ее. Она вдруг почувствовала, что уже не хочет здесь жить. Зачем, если Джулиан вдруг так переменился к ней. Она уже жалела об этой покупке и боялась, как бы он не узнал, что она — новая хозяйка.

Она молчаливо озиралась. Большой дом стал нежилым и неуютным, особенно после приятного домика. Без занавесок, без ковров он выглядел покинутым и даже путающим. На стенах в галерее уже не было картин. Через открытую дверь она увидела в пустой гостиной дядю, восхищенно осматривавшего хрустальные светильники. В библиотеке она заметила старый стол Джулиана, слишком большой для переноски, и большой книжный шкаф с пустыми полками.

Джулиан и сам чувствовал себя неуютно.

— Кажется, здесь прохладно, — пробормотал он.

— Да, здесь холодно, и мне здесь страшно не нравится, — ответила она сдавленным голосом. — Я желала бы никогда не появляться здесь!

Он почувствовал, как неровно забилось его сердце.

— Мин… — начал он почти умоляюще.

Но она не слушала. Вдруг ее глаза наполнились слезами. Здесь ее одолела тоска, с которой не могли тягаться никакие счастливые воспоминания. Она видела только дух Клодии, чей портрет висел прежде в гостиной, Клодии с ее змеиной улыбкой. Мин, не глядя на Джулиана, вошла в гостиную.

— Дядя Альберт, я хочу домой, — сказала она, чуть задыхаясь.

Он повернулся к ней, очень довольный, не замечая никаких перемен в отношениях между Мин и Джулианом.

— Ну, замечательный же дом! — сказал Спрингер. — И что за гостиная! Я думаю, Мин, ты сделала удачную покупку, такой славный дом — тебе на всю оставшуюся жизнь, моя девочка!

Тут он осекся, поняв, что в волнении выболтал секрет. Он виновато замолчал. Стало удивительно тихо. Мистер Спрингер не думал, что тут было особое преступление: Джулиан все равно узнал бы это завтра. Но Мин смертельно побледнела, и Джулиан стоял как громом пораженный.

Дядя Альберт кашлянул.

— Ну вот, — сказал он грустно, — я свалял дурака! Это был маленький секрет Мин до получения вами контракта. Но думаю, теперь это не так страшно. Я думаю, вам было бы даже приятно, что моя девочка будет здесь жить, а?

Джулиан потерял дар речи. Каким же дураком он был! Ему следовало бы самому догадаться, что таинственные покупатели — Мин и ее дядя! Маленькая Мин тайно готовила эту сделку, желая жить в его старом доме. Забавно: Мин, новая хозяйка, будет жить в шаге от него. Но он знал, что скажет Клодия, узнав об этом, и что скажут люди: Джулиан живет как швейцар во владении своей бывшей воспитанницы.

Дядя Альберт понял, что сильно испортил дело. Он хотел заговорить, но Мин опередила его.

— О, конечно, — сказала она высоким голосом, повернувшись к Джулиану, — он может узнать это. Прежде я так любила это место, что хотела завладеть им навсегда. Я готовила сюрприз для вас, Джулиан, надеялась, что приятный. Но я была не права. Вы не хотите, чтобы я жила рядом с вами. Вы предпочли бы здесь другого… совершенно чужого человека. Но еще не поздно. Никто из нас не подписал контракт. Мы можем уничтожить его. И сделаем это завтра утром.

Это было второе потрясение для Джулиана. Только что он узнал, что дядя Мин стоит за покупкой дома, а теперь Мин так расстроилась, что хочет расторгнуть контракт. Он не мог найти слов и просто с минуту глядел на нее. Никогда он не чувствовал большей потери. Хотел ли он, чтобы она стала здесь хозяйкой? Несомненно. Никого он так не хотел бы видеть в любимом доме хранительницей оставшихся сокровищ, как Мин, которую он так любил. А как он ее любил, он, кажется, понял только сейчас. Сейчас, когда он мог потерять даже ее дружбу и доверие. Молча смотрел он на ее лицо, на котором сердито поблескивали голубые миндалевидные глаза. Ее всю трясло. У него появилось ужасное чувство, что она уже не любит, а ненавидит его.

А в эту минуту Мин действительно чувствовала, что почти ненавидит Джулиана за его упорную гордыню, его нежелание считаться с ее огромным чувством. Большая любовь сродни ненависти, и иногда бывает достаточно пустяка, чтобы граница между ними была перейдена.

Заговорил мистер Спрингер. Он был искренне огорчен, что нечаянно вызвал кризис.

— Ээ… Не думаешь ли ты, дорогая, что нам следует вместе обсудить это, не принимая поспешных решений? Я уверен, мистер Беррисфорд вовсе не желает, чтобы ты отказывалась от контракта.

Джулиан, огорченный и смущенный, ухватился за это:

— Нет, нет… конечно, не хочу!

Мин повернулась к нему, как маленькая тигрица, щеки были пунцовые, глаза сверкали.

— О, конечно да! Для вас было неприятным сюрпризом, что мой дядя купил дом. Вы сегодня злитесь целый день. Я думаю, вы узнали о покупателе заранее и хотели отделаться от меня.

— Мин! — вскричал Джулиан. — Это неправда!

Но у Мин был один из ее редких приступов гнева, которые бывают бурными у застенчивых людей.

— Нет, правда. Но мне плевать. Мне все равно, хотите вы, чтобы я здесь жила, или нет… Идиотизмом было даже думать об этом. Чем скорее я окажусь за сотни миль от вас, тем лучше. Вы можете снова продавать свой дом. Желаю удачи.