Не хочу тебя любить (СИ) - Фирсова Мария

— Да ты кремень, детка! — послал Лешка мне воздушный поцелуй, вгоняя в краску.

— В чем ты еще помогала Роберту? — все-таки не сдержалась я и задала вопрос, который давно вертелся на языке.

— Уверен, что если копнуть глубже, то хватит на пару лет за решеткой, — подытожил Лешка, заставив Ладку подпрыгнуть на стуле.

Пожалуй, Сахарова не собиралась так далеко от дома. И верила, что Митин прикроет ее задницу, если дело запахнет керосином, да вот только незадача… сейчас Роберту самому требовалась помощь.

— Ты знала, что у него имеется любовница?

— Эта рыжая психопатка? — засмеялась Лада, смахнув с ресниц несуществующие слезинки. — Конечно, знала. Он никак не мог договориться с девчонкой, чтобы она отвязалась. От денег отказывалась, угрозы ее не пугали. Говорю же… Она настоящая дура. Могла бы стрясти побольше и рвануть в теплые края.

— Но ты-то не рванула, — ехидно промолвила я.

— Мне было интересно, чем закончится это цирк.

— Посмотрела? Надеюсь, осталась довольна, — вставая со своего места, произнес сухо Леша.

— Я рассчитывала на счастливый конец, а это… дешевая пародия на бразильский сериал, — хмыкнула Лада сквозь зубы с нескрываемым раздражением.

— Возможно, самое интригующее еще впереди. У тебя… Счастливо оставаться, — взмахнул Борисов рукой, покидая ее квартиру.

До машины мы шли молча. Я рассматривала Лешкину спину и недоумевала. Какой же наивной дурой я была все это время. Самой стало противно от себя. Эти дурацкие розовые очки разбились в тот день, слишком сильно поранив меня. Я так долго не могла поверить в реальность происходящего. Отказывалась принимать, считая, что вот сейчас проснусь, и все будет хорошо. Рядом будет Борисов. Такой нужный, родной, любимый. А потом открывала глаза, а мир не менялся, оставаясь таким же серым и холодным. И вот в это мгновение истина открылась наконец-то, но время было упущено… Столько лет вычеркнули мы из жизни.

В два шага преодолела расстояние между нами, обняв его.

Лешка резко остановился, замер на миг, наверное, понимая, что я чувствовала. Как необходимы мне были эти минуты тишины в его объятиях.

— Люблю тебя, — прошептала, уткнувшись носом в его спину. — Больше жизни люблю. Прости меня за мои поступки, слова… бездействие.

— Не надо, Полин. Ты не виновата. Нет нашей вины, что кто-то возомнил себя кукловодом. Бог им судья. Сейчас главное совершенно другое. Мы есть друг у друга. И я тоже люблю тебя. Мои чувства не покрылись пылью, не померкли за все годы. Они такие же крепкие и я тебя докажу, — ехидно произнес он последние слова, развернувшись ко мне.

Обхватил ладонями мое лицо, прижавшись к губам своими горячими губами. Я целовала его, теряя почву под ногами. Кажется, этот мир все-таки проявил к нам благосклонность, позволив наконец-то нашим сердцам биться в унисон.

Мое счастье… Моя любовь… Мой смысл. Он был для меня всем. И каждый раз целуя Борисова, я ощущала жажду, словно путник, который преодолел огромное расстояние, чтобы добраться до своей мечты.

— Чего ты так хитро улыбаешься? — поинтересовалась я, когда мы уже подъезжали к дому.

— Жизнь неплохая штука, в общем-то.

— Удивительные открытия ты делаешь с утра пораньше. Жаль только, что слова Лады так и останутся словами, коснись разбирательств и… — развела я руками, давая понять Леши, что нам никто не поверит.

— Поля, Поля… — покачал он головой, щелкнув меня по носу пальцами, — вот что значит ты не любишь моего братца.

— В смысле?

Борисов засунул руку в карман пиджака и достал оттуда диктофон. Теперь-то многое встало на свои места: и его спокойствие, и уверенность, что все будет хорошо. Хитер, конечно.

— Пока я был в больнице, позвонил Кости, вкратце поведав о ситуации. Он и посоветовал подстраховаться.

— Я уже побаиваюсь вашу семейку. Вы с братом — опасные люди.

— Мы с братом просто умеем любить и всегда бьемся за правду!

— Почти поверила, — засмеялась я, целуя Лешку в щеку.

Внутри тепло разлилось светом. Солнечным. Летним. Таким настоящим, что захотелось вновь ощутить эту сладость полета от переполняющих чувств. Смотрела на Борисова и думала, что никуда его теперь не отпущу. Никогда. Он мой. Мой мужчина. Моя судьба. Моя сила.

Он тот, ради кого я готова бороться с трудностями, каждый раз веря, если вдруг начну падать, Леша обязательно подхватит.

— Я не хотела тебя любить, Борисов. Столько лет лелеяла надежду, что вот-вот и чувства пройдут.

— Не хотела, а пришлось, — пожал он плечами, смеясь. — И, кстати, чего ты там еще не хочешь? Может, у меня все-таки выйдет тебя переубедить?! — произнес он тихо, коснувшись ладонью моего колена, явно намекая, что в этот раз я не сбегу.

— Нужно было просто расписаться, — пробурчала я устало, падая на мягкую постель в гостиничном номере. — Без всякой мишуры и суеты. Только мы.

— Они бы на нас обиделись. Представь, сколько лет ждали, да одна бы Лерка тебя поколотила будь здоров, — устраиваясь рядом, добавил Леша, целуя меня в плечо.

Я поскребла макушку, извлекая из прически не только шпильки, но и зерна риса. Замечательно просто, может, если покопаться, то и деньги отыщутся!

Конечно, Борисов в чем-то прав. Для родителей это было важно, а мне… Я была счастлива, ведь с этого дня стала по-настоящему его.

Лешка выглядел довольным, несмотря на усталость, и, похоже, готов был к подвигам. Глаза мужа блестели, на губах блуждала улыбка, и сложно было сдержаться, чтобы самой не потянуться к нему.

Сняла фату, распустила волосы, ощутив удовольствие и легкость. Боже, как же приятно носить другую фамилию, чувствовать смену статуса и засыпать с любимым человеком. Для меня это все было в новинку. Я улыбалась и радовалась каждой мелочи, даже тому, как сверкает камень в обручальном кольце в свете торшера.

— Я сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной, — прошептал Леша, касаясь кончиками пальцев моих волос.

— Знаю, ты уже, кажется, сделал. Я улыбаюсь в тридцать два зуба, готова порхать и петь, разве этого мало?

— В масштабах моих чувств немного, — подмигнул мне он, резко переворачиваясь и подминая меня под свое крепкое тело.

— Ты решил исполнить супружеский долг? — провела я ладошкой по его груди, кокетливо улыбнувшись.

Медленно расстёгивая пуговицы на Лешкиной рубашке, дразнила его, желая продлить удовольствие от предвкушения. Мы столько раз занимались любовью, но эта ночь была особенной. Начинался отсчет новой жизни. Когда все с чистого листа и максимально честно.

Мне нравилось находиться в его руках, ощущать, как уверенно он заполняет меня без остатка, как нежен, а в следующую секунду резок. Эта смена контрастов заводила, заставляя отдаваться ему до конца, а потом наслаждаться негой, которая подобна туману, окутывала тела.

Рядом с ним я становилась лучше, красивее, совершеннее. Он вытачивал меня, будто скульптуру из камня, превращая в эталон.

И каждый раз взлетая до самых звезд, я не боялась опускаться вниз, уверенная, что там меня поймают, как пушинку в теплые ладони и сберегут.

Царапая ногтями его спину, с губ срывались стоны — откровенные, бесстыдные. Усталость улетучилась бесследно стоило лишь Леше сорвать с меня платье. Он знал мои слабые места, слишком быстро когда-то подобрал код, проникнув в мое сердце. Поселился там навечно и мне хотелось, чтобы это было надолго.

— У меня в планах, — уткнувшись губами в мой висок, начал он, еще не восстановив дыхание, — как минимум трое наследников.

— С ума сошел, Борисов? — едва не потеряв дар речи, заикаясь, произнесла я.

— Расслабься, — лизнув мочку моего уха, продолжил муж: — Не сразу. Постепенно.

— Спасибо, дорогой, обрадовал. Я хочу семью, очень хочу, но давай двигаться в этом направлении не так шустро. Сначала медовый месяц, потом дети! Три дочки!

— Я-то думал, ты меня любишь, — засмеялся Лешка, сгребая в кольцо своих рук.