Экстренная помолвка (ЛП) - Бекет Саманта

– Тогда почему я узнаю об этом от придурочной Клаудии Пинкертон? – Бью провёл руками по волосам, а потом потянул за длинные пряди. – Не могу поверить, что ты пытаешься манипулировать мной таким способом!

– Бью Монтгомери! – Голос отца едва достигал Бью. Руки держали его за плечи, но он скинул их с себя.

– Манипулировать тобой? Таким способом? – Саванна всплеснула руками. – Ты серьёзно? Да, Монтгомери, ты попался в мою ловушку. Я заманила тебя в свою квартиру, ударила по голове, чтобы таким образом вбить в твою башку этот гениальный план псевдопомолвки, а потом я забеременела, чтобы ты, вуаля, был вынужден остаться! – Она стукнула его кулаком в грудь. – Потому что из всех мужчин в Атланте я, ведьма, покусилась на эмоционально надломленного и недосягаемого фельдшера, который едва признал, что я ему «важна». Я подумала: проклятье, да! Это определённо тот мужчина, который должен стать отцом моего ребёнка...

– Что ты имеешь в виду под псевдопомолвкой? – вмешалась Лорел.

– Мам, не сейчас, – Синклер встала между ними. – Брейк. Ты, – она указала на Бью, – должен попридержать язык. Сейчас же!

Кто-то попытался увести его в сторону, но злость, которую Бью обычно сдерживал, упорно тянула его обратно, даже если другие инстинкты требовали закрыть варежку и уйти, не оставаться стоять на месте, пока он снова не придёт в себя или его ноги не откажут – не важно, что из этого случится первым.

Злость одержала верх, но когда он оказался перед Саванной, его злоба мутировала в депрессию, камнем легшую ему на грудь.

– Я же тебе сказал, что не могу так. – Его голос сорвался. – Во мне нет этого, и я тебе объяснил, почему. Это хроническое, Саванна. Слепые не могут видеть. Глухие не могут слышать, и я не могу... – Давление в груди разрывало его на части. – Я не могу. Есть обязанности, и я их выполню, но я не могу прыгнуть в эту глубокую яму. Даже ради тебя.

Саванна толкнула его достаточно сильно, чтобы ему пришлось сделать шаг назад.

– Я ни для кого не буду обязанностью. – Ещё один толчок, но в этот раз Бью остался стоять на месте. – Этот малыш – благословение, и если ты этого не видишь, – она ещё раз его толкнула, – тогда держись, ко всем чертям, от нас подальше!

Саванна хочет, чтобы он ушёл? Хорошо. Он должен был это сделать ещё много недель назад.

Бью не помнил, как вышел из банкетного зала и добрался до выхода. Он помнил только как люди расступались на его пути, и в какой-то момент он достиг двери. Там он остановился и обернулся.

Саванна стояла посередине помещения: маленький, красный оазис, положив руку на живот в защитном жесте, в глазах неописуемая печаль. Бью вышел через дверь, радуясь до боли жгучему холодному ночному воздуху.

Его сотовый начал вибрировать ещё до того, как он сел в машину. Бью проигнорировал звонок, завёл мотор и последовал единственному приказу в голове:

«Беги!»

Ландшафты проносились мимо, когда он ехал по Брод-стрит мимо поворота к дому его родителей, до выезда на скоростную трассу и прямиком из города.

Когда его телефон не прекратил дребезжать, он его выключил. Саванна не станет звонить. Он сам отправил себя в список «Бывших» так же, как старый добрый мистер Тридцать Процентов. При расставании она отчётливо даёт понять, что это конец.

Им вообще не стоило ничего начинать.

Его отцу не нужно говорить, что он позор для семьи, или его маме, что он всем разбил сердце. Бью сам знал, что наворотил дел. Всё это было на его совести и даже больше, но сейчас ему просто хотелось сбежать, иначе он взорвётся.

В следующие два часа Бью осознал, что сесть в машину и слинять оказалось недостаточно для того, чтобы сбежать по-настоящему. За последние несколько месяцев Саванна проникла во все уголки его жизни, даже в его машину. С каждым вздохом он чувствовал запах её лёгкого парфюма, витавший в воздухе. Три резинки для волос украшали переключатель коробки передач. Пилочка торчала из отделения в боковой двери со стороны пассажирского сидения. Из бардачка со звоном выкатилась мелочь, а сверху лежал жёлтый тюбик с бальзамом для губ. На нём сбоку была нарисована пчёлка. Этот крем сотни раз касался её губ... то, что теперь он никогда не сможет сделать. Бью обуяло нежеланное и незаслуженное чувство утраты.

Когда Бью наконец взошёл по лестнице к своей квартире, он хотел лишь одного – полностью забыться. Возле его двери промелькнула тень. Уровень адреналина в его крови моментально взлетел до небес, но снова упал, когда силуэт оторвался от стены и свет лампы в подъезде осветил Хантера.

Блондин посмотрел на свои наручные часы, а потом на Бью, и при этом поднял вверх коричневый пакет, который держал в руках. В нём наверняка находилась бутылка с алкоголем.

– Счастливого дерьмового рождества!

– И тебе того же. Что ты тут делаешь? – Он отодвинул Хантера в сторону и открыл дверь квартиры. – Я – маленький рождественский кобольд. Мне поступил звонок, оповестивший о том, что твоё рождество пошло не совсем по плану, и меня попросили убедиться, что с тобой всё в порядке. – Хантер зашёл вслед за ним в квартиру и сразу направился в сторону кухни, чтобы взять из шкафа два бокала.

– Тебе звонила моя мама?

– Нет. Не твоя мама.

Хантер налил двойной виски в стакан, и Бью сразу вспомнил день, когда он пил вместе с Саванной бокал за бокалом. И проиграл. Или выиграл...в зависимости от того, как на это посмотреть.

– Тогда мой отец.

– Никто из твоей семьи. – Он подвинул один бокал в сторону друга, и сам взял другой.

– Как она?

«И как ты думаешь, как она, полено придурочное?»

Хантер пожал плечами.

– По голосу казалось, что нормально, учитывая ситуацию.

Ситуацию, в которой мужчина, которого она любит, обвинил её в манипуляции и обмане, когда узнал, что она ждёт от него ребёнка? Бью уже пожалел о сказанных словах. Саванна живёт открыто и спонтанно. Она не способна на манипуляции людьми. Хорошее или плохое – она ничего не скрывает. А вот о себе утверждать то же самое он не может.

– Саванна тебе рассказала, что произошло?

– Основное я понял. Вообще-то я недолго с ней разговаривал. В основном я говорил с кем-то по имени Синклер, и, если ты не хочешь, чтобы тебе оторвали яйца, я бы на твоём месте в ближайшем будущем избегал встреч с ней. – Хантер опрокинул в себя напиток и сделал протяжный, сорокапроцентный вдох.

Бью сделал то же самое и протянул пустой бокал другу.

Его напарник посмотрел на него вопрошающе.

– Хочешь поговорить или хочешь просто молча нажраться?

Это было самое простое решение за сегодняшний вечер.

– Просто молча нажраться.

– Ты такая тихая. Я переживаю, что ты всё ещё не отошла от шока. – Синклер надела прихватки и открыла свою старую, заржавевшую печь. Запах яблочного пирога повеял оттуда ещё до того, как она достала его.

Возможно, Саванна и правда всё ещё прибывает в состоянии шока. Она была готова расхохотаться, потому что Синклер казалась ей такой смешной! Её сестра стояла в туфлях на высоком каблуке в сексуальном чёрном платье в комбинации с прихватками, на которых красовались узоры горящих черепов. В руках она держала дымящийся яблочный пирог. Но Саванна подавила смех, потому что слишком боялась, что потом не сможет остановиться, если позволит чувствам взять над собой верх.

– У меня нет шока. Просто... – Она положила руки на старую поверхность соснового стола, в поисках подходящего определения. – Хуже, чем сегодня вечером, уже быть не может, но крики и слёзы ничего не изменят.

– А пирог?

– Не зря же это называют утешительной едой.

– Ну, я не знаю, сколько утешения несёт в себе яблочный пирог, купленный на автозаправке. –Синклер поставила пирог на подставку в середине стола рядом с двумя вилками, сняла прихватки и села напротив Саванны. – Он наверняка не сравнится с твоей версией домашнего пирога, но у меня не было большого выбора, ведь сейчас Рождество.

– Что можно сделать не так с яблочным пирогом?