Должница миллионера (СИ) - Безрукова Елена

— Ну что там, говори тогда уже, — я сдался. Не выдержал. И пусть после этой маленькой крупицы сведений о её жизни мне станет ещё хуже.

— Просила передать, что очень тоскует и просит дать ей шанс на один разговор.

— Понятно. До связи, Анатолий, — повесил я трубку.

Ну что сказать — хуже мне не стало. Мне стало просто хуёво. Так хуёво, что даже дома невыносимо сидеть. Ведь здесь тоже всё напоминает о ней.

Взял из бара бутылку вискаря и вышел к машине. На душе настолько погано, что я буду пить прямо за рулём. Уже довольно пьян, да и насрать. Убьюсь на дороге — и похрен, так даже легче. Не будет этой боли, что рвёт сердце в кровавые ошмётки.

Выехал на дорогу. Хлебнул из горла вискаря. Врубил музло погромче и покатил. Включил в плейлисте песни группы «Комиссар» — они как раз очень хорошо спели о том, что у меня на душе и все бабы — суки и предательницы. Ехал и орал вместе с исполнителем на всю машину, выжимая из своего зверя по максимуму. Когда стрелка спидометра перевалила за сто восемьдесят, я уже летел по ночной трассе и скорости вовсе не замечал — я привык к ней за считанные секунды.

Ну почему она так сделала, блядь?!

Если бы не этот её уёбок Антон, сейчас мы были бы вместе. Она бы согласилась на моё предложение выйти замуж за меня, и мы бы планировали свадьбу. Я бы рассказал ей о том, что тоже мечтаю о сыне — будущий сын Романа мне напомнил о давней мечте. Надя родила мне прекрасных дочек — они красавицы, умницы, мои самые любимые, но я хочу ещё и сына. Думал, Аня порадует меня, а она… сосалась с этим дрыщём…

Как она могла променять меня, нашу любовь, наш чудесный секс на это чмо ушастое?!

Женщины, что у вас в голове, я не понимаю? Как вы можете говорить «люблю», а потом целовать другого, да и вообще… чёрт!

Откуда этот грузовик? Японская мать, я уже ничего не успею сделать! Сука.

За своими думами я не заметил поворота и сейчас нёсся ровно в бок огромному прицепу, который ошалело мне сигналил, да только поздно уже.

А вы знаете, как страшно думать, что сейчас умрёшь?

Ещё полчаса назад я этого вовсе не боялся, но теперь, когда я понял, что рискую через мгновение превратиться в месиво под грудой искорёженного металла, мне стало чертовски страшно. Сотни мыслей в голове пронеслись в одну секунду. Кажется, что прошли минуты, пока я ничего не мог сделать. Выжимание педали тормоза не помогало — скорость слишком большая, машину несло по инерции прямо под огромные колёса. Я был пристёгнут — машинально, по привычке это сделал. Возможно, это меня спасёт. А возможно, и нет.

Я дебил. Это же всё херня. Я ничего не успел.

Резкий удар. Боль. Темнота.

— Аня… — последнее, что сорвалось с моих губ, прежде чем сознание меня покинуло.

Среди ночи меня разбудил зажегшийся свет в коридоре и взволнованный голос Воронцова.

— Да, слушаю. Кого привезли?! Что у него? Нет, я сам буду оперировать, без меня не начинать. Делайте что хотите до моего приезда, но если он умрёт — я вас со свету всех сживу! Готовьте его. Еду.

Я выглянула в коридор. Рома в одних брюках натягивал на голову свитер одной рукой, а другой обувал ботинки.

— Ром, что случилось? Час ночи, — на моей памяти я его таким ещё не видела и не слышала, чтобы он так грубо говорил со своими докторами.

— Срочная операция, Ань, — ответил мне Воронцов. Он уже справился с обоими ботинками и схватил ключи с полки. — Спи. Завтра всё. Тороплюсь.

Входная дверь хлопнула. Что это значит? Кого он там срочно оперировать побежал среди ночи? Сердце залило неприятное предчувствие, вызывающее лютый мороз по коже.

Вернулся в восемь утра. Аня с Алей уже не спали и завтракали на кухне. Жена с беспокойством вглядывалась в моё серьёзное и уставшее лицо. Сел за стол и завис, даже не обратил внимания, когда Аля поставил перед носом тарелку с едой.

— Ром, ты чё? — окликнула меня она. — Так устал сильно?

— А?… Да задумался просто. Ну и спать хочу, конечно, всю ночь на ногах. Это вы тут спали в тёплой кроватке, а я зашивал людей.

— А что случилось? Ты мне так ничего и не объяснил, убежал среди ночи.

— Я ж вам обеим сказал — срочная операция. Привезли важного пациента, и я решил оперировать его сам.

— Что-то серьёзное? — продолжала проявлять любопытство мадам Воронцова.

Лучше тебе не знать подробностей, милая. Впрочем, как и Анне. Ей даже в большей степени.

— Нет, просто одному вип-клиенту животик вспорол большой осколок при аварии. Всё нормально, заштопали мы его уже, скоро побежит как новенький.

— А что ты тогда в больнице до утра торчал?

— Так важная шишка, наблюдал динамику — вдруг хуже станет. Но он стабилен, и я уехал спать. Дальше сами справятся.

За спиной бурчал телевизор под потолком, в который Аня пялилась от нечего делать, пока жена обсуждала со мной работу. Начался утренний очередной выпуск новостей. Обычные новости, которые крутят изо дня в день — политика, Евросоюз, курс доллара. Однако, после нескольких репортажей Анна вытянулась в струну. По мере того, что говорил диктор, её лицо бледнело всё сильнее. Мы с Алей тоже замолкли и стали вслушиваться.

— Местные новости. Вчера ночью на трассе «Ростов-Москва» разбился известный бизнесмен в сфере строительства Квашенников Александр. Он совершил столкновение с грузовиком. Мужчина получил тяжелые травмы и был доставлен в реанимацию, врачи сейчас борются за его жизнь и оценивают состояние как тяжёлое. Водитель грузовика получил лёгкие повреждения. Постовые службы выясняют, кто стал виновником дорожно-транспортного происшествия на трассе.

Чёрт! Всё-таки просочилось в СМИ. Нахмурился.

— А-ах… — раздался где-то сбоку слабый стон.

Повернул голову и еле успел поймать падающую со стула Аню. Девушка просто отрубилась, испугавшись страшных новостей.

— Аня! — закричала жена, пытаясь мне помочь, пока я нёс её подругу на диван, но только путалась у меня под ногами.

— Неси нашатырь и вату, — сказал Але, и та послушно ушла в кухню, где у нас хранилась аптечка.

Пока жена несла необходимое, проверил зрачки и пульс Ани — ничего страшного, просто обморок на нервной почве. Жена поднесла и отдала мне пузырёк и ватный диск. Налил немного резко пахнущей жидкости и поднёс к носу бессознательной девушки. Та резко вдохнула, распахнула свои зелёные глаза и села на диване.

— Саша! — первое, что она изрекла. Нет, даже заорала.

— Тише, — упёр ей руку в живот, чтобы она не вставала. — Успокойся, всё уже нормально.

— Уже? Так ты… Ты его оперировал? — выпучила она на меня глаза.

Она сопоставила факты, и до неё быстро дошло. Глаза безумные, в которых плещется неподдельный страх, даже горе.

— Да, Ань, его. Всё прошло хорошо, травм, несовместимых с жизнью, у него нет — просто он потерял много крови.

— Отвези меня к нему, — попросила девушка, заламывая нервно руки.

— Пока нельзя. Он всё ещё в реанимации.

Аня внезапно громко зарыдала. Чёрт, нашёл что сказать! Взял её за голову, заставляя смотреть на меня:

— Аня, услышь меня — С ним. Всё. Нормально! Он не тяжёлый, он стабильный. Не тяжёлый, Аня, это просто утка СМИ.

Девушка стала рыдать тише, глотая каждое моё слово, лишь тихие слёзы продолжали бежать по лицу.

— Ты его спас, Рома? — прошептала она.

— Конечно. Как иначе?

— С ним всё будет хорошо?

— Просто замечательно. Он не будет инвалидом, он будет жить, как и раньше. Немного поваляется на больничной койке — и всё.

— Не врёшь?

— Нет. Как только Сашу переведут из отделения интенсивной терапии в обычную палату — я устрою вам встречу. Его скоро переведут. Он остаётся там для подстраховки.

— Спасибо, — Аня внезапно кинулась мне на шею.

Эм-м… Я покосился на жену, она лишь пожала плечами в ответ. Аккуратно отодвинул Аню в сторону — понимаю, она благодарна мне, но всё же я женат… Да и если Сашка узнает — ноги мне оторвёт, даже учитывая, что сегодня ночью я действительно помог ему не улететь к ангелам. Но Аля у меня мудрая девочка, она не станет ревновать, да и я сам понимаю, что Анна просто в шоковом состоянии, и это не более чем благодарность.