Кража в особо крупных чувствах (СИ) - Волкова Дарья

Любимый мужчина красив совершенно по-особенному. Красива мощная, мерно вздымающаяся грудь, красивы широкие плечи. Но… но… но…

А оттенок Эля так и не разглядела. Ее, как скульптора, в первую очередь, интересовали форма и материал. И то, и другое – безупречное.

Эля слышала и даже как-то читала для самообразования о культе лингама. Но отнеслась к этому, как к какой-то диковинке – чему только люди не поклоняются. О, теперь Элина этих людей прекрасно понимала. Это же совершенно идеальная форма. Идеальная! И материал тоже идеальный. Эля без сомнений обхватила идеальную форму всей ладонью. Совершенство! Твердость металла или камня под шелком живой плоти. Ну, просто же…

И тут она услышала шумный вздох. Эля обернулась и разжала пальцы. Вздох перерос в стон.

Петр приподнялся на кровати, опираясь на локти. Еще немного сонный. С потемневшими щеками. С напрягшимся красивым прессом. И готовый ее любить. Нереально идеальный в этой готовности.

– Он такой красивый… – прошептала Эля.

– Кто?! – голос его спросонья хриплый, а тон – ошарашенный. Петр прокашлялся. – Кто красивый?

Эля провела ладонью по напрягшемуся мужскому животу, а потом снова обхватила ладонью новый предмет своего восхищения.

– Эля! – поперхнулся ее именем Петр. А она подалась вперёд, не разжимая пальцев. Близко-близко к его лицу.

– Он абсолютно идеален. Совершенный. Я хочу его изваять.

Петр смотрел на нее такими изумленными глазами, каких Эля у него никогда не видела. А потом, словно окончательно осознав ее слова, отчаянно замотал головой.

– Эля, ты сошла с ума!

– Совсем нет. Дай слово, что будешь позировать мне.

– Ни за что!

– Точно? – ее пальцы пришли в движение. Он не смог удержать стона. – Я обещаю тебе, это никто не увидит. Никогда. Уберу. Спрячу в сейф. Но я должна попробовать повторить это совершенство своими руками.

– Эля, я не буду тебе позировать! Это просто абсурд! Ты что, в самом деле, собралась лепить мой член?!

– Я не леплю, я отливаю, – мурлыкнула Эля, продолжая двигать пальцами. – Ну и ладно. У меня прекрасная память. Я сейчас все хорошенько рассмотрю… изучу… пальцами… губами… языком…

– Нет, Эля, нет. Нет! Нет. Нет…

В какой-то момент мужчина откинулся на подушку, а «нет» сменились на «да». Но к чему относилось это «да», не понимали уже ни он, ни она.

Да это было уже и не важно.

– Что значит – ты не хочешь за меня замуж?!

– Петечка, я уже один раз в этом «замуже» была – ничего интересного там нет.

Петр озадаченно смотрел на протянутый ему бутерброд с маслом. Потом все же взял. И тут же отложил на тарелку.

– Нет, так дело не пойдет. Мы сегодня едем к моим родителям, ты помнишь?

– Конечно, помню, – безмятежно отозвалась Эля. – Предвкушаю блины с икрой.

– Ну и в каком статусе я должен тебя представлять родителям?

– М-м-м… «Просто Эля» не годится?

– Нет! У нас в дом «просто Эль» не приводят!

Элина подперла щеку рукой и вздохнула.

– Ну, вот зачем тебе это, а?

– Я вообще слово себе дал: если найду живой – женюсь! – выпалил Петр. И тут же пожалел о своих словах. Не надо напоминать Эле об этих страшных событиях. Он встал, обошел стол и неловко обнял ее. – Ну, Эль… Я же тебя… это… обесчестил! И как порядочный человек, должен жениться!

После паузы она тихо рассмеялась. Прижалась.

– Ну, раз должен – куда деваться. Но при одном условии.

– Каком? – и тут же догадался. – Нет. Эля, нет!

– Петя, ты же все равно скажешь мне «да».

– Скажу в ЗАГСе!

– И в ЗАГСе тоже.

– Мама, папа, знакомьтесь, это моя невеста, Элина. Эля, это мои родители, Тихон Аристархович, Варвара Глебовна.

Варвара Глебовна с удовольствием разглядывала уже виденную раньше стройную светловолосую девушку. И все же не могла не умиляться – где-то внутри – гордости, с которой старший сын произнес: «Это моя невеста». Но благолепие и умиление длились недолго.

Потому что их будущая невестка, всплеснув руками и воскликнув: «Это невероятно!», в два шага подлетела к мужу Варвары, Тихону Аристарховичу Тихому, остановилась совсем рядом с ним и уставилась на него внимательно широко распахнутыми глазами. Муж замер, в ответ глядя на будущую невестку с некоторой опаской.

А Элина покачала головой, словно не верила своим глазам. А потом произнесла с придыханием:

– Боже мой, какая натура… Какая фактура…

Муж кашлянул. Варвара видела, что он совершенно не понимает, что происходит. А такое состояние было для Тихона Тихого большой редкостью.

– Я тоже очень рад знакомству с вами… Элина, – наконец произнес он.

Эля отмахнулась от этой вежливости, как от чего-то малосущественного.

– Пообещайте мне! – она порывисто схватила будущего свекра за руку. – Пообещайте мне, я вас прошу!

– Да… кхм… конечно… только о чем речь? – муж даже не пытался высвободить свою руку из Элиных пальцев, и только свел вместе брови в попытках понять происходящее. Варвара покосилась на сына и увидела, что он с трудом сдерживает улыбку. Так. Что это за домашняя заготовка у молодых?

– У вас такое лицо, – торопливо заговорила Элина. – Такой лоб. Такие надбровные дуги… Нос… Форма подбородка… Выражение лица… Шея… Плечи… Фигура... Да все… Ой, я не знаю как объяснить! – с досады она даже притопнула ногой. – Знаю только одно – вы должны мне позировать!

Варвара с удовольствием наблюдала за тем, как сошедшиеся на переносице брови взметнулись вверх.

– Что… гхм… простите?

– Я буду делать ваш бюст! Голову, то есть!

Слева послышался отчетливый смешок. А ведь София говорила, что девочка – скульптор. Но что она настолько… Как говорится, на всю голову скульптор…

– Элечка, при всем моем уважении, – муж явно пытался выкрутиться из довольно новой и неожиданной для него ситуации. – Не надо мне делать голову, она у меня уже есть, и вполне меня устраивает.

Элина смотрела на Тихона Тихого умоляющими глазами олененка Бэмби.

– Пожалуйста… Всего один… или два сеанса… Но не больше трех! Это не отнимет у вас много времени…

– Эля, право, это очень неловко. Я не представляю, что из меня когда-нибудь будут…. – Варвара с изумлением видела, как ее муж не может подобрать слов. И это Тихон-то! У которого с возрастом просто в любой жизненной ситуации находились в немалом количестве нужные слова. И ненужные тоже. Но не теперь. Ай да Эля.

– Бать, соглашайся, – послышался голос Петра. – Поверь мне, голова – это не самый экстремальный вариант.

Эля метнула на жениха какой-то очень уж…. пламенный взгляд. На ее щеках появился легкий румянец.

– Я вас уверяю… – Эля вдруг принялась говорить совсем другим голосом. Когда с мужчиной – очень взрослым, умудренным жизнью и убеленным сединами мужчиной, говорит таким тоном молодая красивая женщина – то даже у него оказывается очень мало шансов устоять. А Эля продолжала ворковать. – Тихон Аристархович, в этом нет ничего особенного. Вы просто будете сидеть. Смотреть в телефон или читать книгу. Я очень быстро сделаю наброски. Я буду согласовывать с вами все этапы! Я вам обещаю – просто не может получиться так, что вам не понравится результат!

Тихон молчал какое-то время, явно ошарашенный этой страстной просьбой. Бросил беспомощный взгляд на Варвару, но она лишь развела руками. Молодые красивые женщины – это уже вне поля моего влияния, дорогой. Ты давно взрослый мальчик, справляйся сам.

– Эля, давайте, мы вернемся к этому вопросу чуть позже, – наконец проговорил муж. – У нас сегодня на повестке дня блины. Пойдёмте есть блины.

– Пойдёмте, – обманчиво легко согласилась Эля, непринужденно беря будущего свекра под руку. – Будем есть блины и обсуждать, когда вам удобнее позировать.

– Будем есть блины и обсуждать вашу с Петром свадьбу, – не остался в долгу Тихон Тихий, похлопав по женской руке, лежащей на его. – А уж потом и до остального дойдем. Свадьба – это важнее, так ведь?