Линн Смитерс - Потери и обретения. Книга первая

При воспоминании о Люси на душе у Джоанны потеплело, и она улыбнулась.

- Как поживает твоя мама?

- Лучше всех. - Он сел напротив нее так близко, что их колени почти соприкасались. - Я навещал ее в прошлом месяце, она до сих пор сияет как новобрачная. Думаю, это настоящая любовь.

Услышав в ответ смех Джоанны, Редклифф подумал, как давно он не слышал этот низкий переливчатый звук, как ему его не хватало.

- Так это замечательно, - сказала она.

- Я тоже так считаю. Между прочим, она без ума от платья, которое ты сшила для нее. С твоей стороны это было очень мило.

- Я так чудесно повеселилась на ее свадьбе, что мне захотелось сделать для нее что-нибудь приятное. - Ей с трудом верилось, что в ее жизни действительно была та волшебная романтическая ночь. Глупая, глупая, глупая! - твердила она себе.

Весь предыдущий час Редклифф был занят с гостями и, держа в руке бокал, вел светскую беседу, отдавая дань вежливости. За выпивкой, улыбками и болтовней он все время не выпускал Джоанну из виду. И теперь, когда она сидела перед ним, у него появилось дикое желание увести ее отсюда и прогулять с ней всю ночь по пляжу. Чтобы их было только двое наедине с полной благостной луной и в компании подмигивающих звезд.

- Хорошее было время, правда?

Не желая лгать, но и не в силах признать, что то время было самым прекрасным в ее жизни, Джоанна опустила глаза, чтобы он не прочел в них тоски и желания, владевших ее трепещущим сердцем.

Сегодня она сделала ту же прическу, что и на презентации «Эмми», - копна волос, поднятая кверху в живописном чувственном беспорядке: тронь ее - и волосы рассыплются по обнаженным плечам. Ненадежное сооружение удерживалось тремя гребнями с украшением из драгоценных камней. Редклиффу хотелось выдернуть гребни и освободить волосы, чтобы он мог любоваться каскадом блестящих локонов. Он протянул руку и убрал выбившийся завиток с ее щеки. От этого ласкового прикосновения у Джоанны закружилась голова.

- Я рад, что ты приехала.

- А я, кажется, нет.

Они снова помолчали, обмениваясь долгими взглядами, которые говорили больше, чем слова. У нее появилось ощущение, будто она стоит на краю пропасти и достаточно малейшего толчка, чтобы рухнуть туда.

С трудом отведя глаза, Джоанна огляделась с нарочитым безразличием.

- Где же твоя жена?

Вопрос прозвучал многозначительно. Неужели она подумала, что он пришел сюда лишь потому, что Памела в отъезде? Это был не тот случай. Хотя, признаться, он уже не был тем идеальным мужем, как раньше, когда встретился с Джоанной. Через несколько месяцев после того карнавала и поездки в деревню в тщетной попытке убедиться, что чувство, которое она вызвала у него, он мог бы испытать к любой умной и красивой женщине, Редклифф вступил в спокойную, ничем ему не грозившую непродолжительную и лишенную истинного чувства связь с местной замужней дамой, работавшей на телевидении. Однако эта связь оставила у него чувство вины и еще большего одиночества.

- Нам надо поговорить.

- Не думаю, что это нужно. - Джоанна оглянулась вокруг: нет ли кого поблизости, кто мог бы их подслушать. - Извини, Ред, но я не собираюсь вести тайную жизнь.

- Черт побери, я и не прошу тебя…

Она положила ладонь ему на руку и почувствовала, как напряжены его мышцы.

- Ты хочешь поговорить, но мы оба знаем, что на этом не остановимся и, не желая того, заставим друг друга страдать.

Неужели она думает, что он не страдает сейчас? Господи, быть рядом с ней и не сметь коснуться ее, поцеловать ее - сердце у него рвалось на части. Странно, что этот темно-фиолетовый ковер еще не покраснел от его крови.

- Ты хоть представляешь, как я тосковал по тебе? - произнес он, чтобы как-то отстоять свое мужское достоинство.

- Да. Потому что не проходило дня после возвращения из Нового Орлеана, когда бы я не задавалась вопросом, правильно ли поступила, расставшись с тобой. - На столике перед ними в хрустальной вазе стояла роза нежного пастельного оттенка. Под внешним спокойствием у Джоанны скрывалось сильное нервное напряжение, и она не заметила, как стала обрывать бархатные лепестки. - Но я знаю, что поступила правильно. Потому что твои отношения с Памелой… - Надо же,- она произнесла имя соперницы и не задохнулась! - достаточно серьезны, чтобы удержать тебя от развода.

- Черт возьми, Джанни, ты не понимаешь!

- Вот тут ты ошибаешься, Ред, - мягко возразила она. - Я понимаю, к сожалению, слишком хорошо.

Реальность состояла в том, что Редклифф был женат и разводиться не собирался, поэтому и все ее желания, как бы сильны они ни были, не имели значения. Вот и все, что требовалось уяснить раз и навсегда. И хотя она делала все, чтобы забыть о нем, уговаривала себя, что Редклифф оказался всего лишь случайным спутником на веселом празднике карнавала, но в эту минуту она поняла, что их встреча в Новом Орлеане оставила по себе яркие воспоминания, словно тлеющие под пеплом раскаленные угольки, - достаточно малейшего ветерка, одного нежного прикосновения, чтобы огонь заполыхал вновь.

Памела приехала поздно, когда вечер был в полном разгаре. Появившись в зале, она первым делом схватила с подноса у официанта бокал шампанского. Поглощая легкий превосходный напиток, она начала оглядывать зал, пытаясь взглядом отыскать в толпе гостей объект последнего каприза своей тетушки. Она издали заметила уединившуюся парочку и с удивлением узнала в мужчине Редклиффа, который тихо говорил что-то. С первого взгляда по выражению его лица она поняла, что не только Милдред втянута в интригу вокруг Джоанны Лейк. Одним глотком допив шампанское и поспешно добавив к нему содержимое еще двух бокалов, то есть подкрепившись физически и морально, Памела решительно направилась в другой конец зала.

- Дорогой! - томно воскликнула она, не обращая внимания на Джоанну, и, обхватив ладонями лицо Редклиффа, впилась в его рот долгим чувственным поцелуем. - Я не могла приехать раньше. - Она наконец оторвалась от него. - Самолету два часа не давали посадки в Майами. У меня едва хватило времени переодеться и заново накраситься.

- Но ты, как всегда, очаровательна, - подал заезженную реплику Редклифф, платком стирая с губ следы ее помады.

Он узнал на ней облегающее черное переливающееся платье из коллекции Поля Бертье. Даже при ее постоянной расточительности это длинное вечернее платье отличалось безумной дороговизной. Памела уверяла, что это высшее достижение моды, но ему казалось, что платье с прошивками из блесток делает ее похожей на змею… или на угря.

- Ты, как всегда, прав. Пожалуй, это одна из причин, почему я так тебя обожаю. - Она снова поцеловала его, оставив влажный след на щеке, чем привела Редклиффа в полное недоумение: что, черт возьми, случилось с его женой? Он не мог вспомнить, когда в последний раз Памела проявляла хоть какие-нибудь признаки влечения к нему.