Ольга Ясинецкая - На соискание счастья

— Юля, ты что, пьяная? Как ты могла? Через час оглашают завещание, а ты надралась до поросячьего визга. Ты где, вообще? Ладно, малыш, у меня радостная новость. Кирилл ничего уже не успеет сделать. Слушай внимательно. Основной капитал переходит к прямому наследнику Надежды, если таковой обнаружится. Он или она должны быть здоровы психически и возраст… ну в общем, не старше семидесяти. Так что Мария Петровна не является претендентом на все наследство. Иначе бы тебе ничего не светило. Это раз. Дальше. Если есть мужчина соответствующего возраста, он должен быть женат или, если в разводе, то иметь детей. Это и есть то особое условие, о котором все слышали, но которое мне только час назад раскрыла Бригитта. Ты там не заснула?

— Не-ет, — протянула почти протрезвевшая Таша. — Говори.

— Хорошо, слушай дальше. Если мужчина-наследник не женат или не имеет детей, основной капитал переходит к наследнице, если таковая обнаружится, и она является дееспособной и до семидесяти лет. Если нет, то наследство делится поровну между всеми потомками Надежды. Ну, естественно, часть наследства без всяких условий получит его младшая дочь Елена Петровна. Так что ты через час станешь очень богатой дамочкой. — Трубка затихла. Потом сдавленный голос заговорил опять. — И, знаешь, мне очень жаль, что так случилось. Ты не выполнила свое обещание выйти за меня замуж раньше, а теперь и подавно. Ты знаешь, о каком наследстве идет речь? Если вместе с двумя фабриками, недвижимостью во Франции и Италии и банковскими счетами, получается около ста восьмидесяти миллионов евро.

Таша смотрела на трубку и пыталась соединить все в своем затуманенном алкоголем мозгу. Было непросто. Столько деталей, что она запуталась уже на третьей фразе. «Дееспособность, наследники. Кириллу ничего не светит. Мужчина должен быть женат… или не женат… или возраст… При чем тут возраст?» Таша, соберись, думай, думай.

— Что случилось, кто это был?

— Сейчас расскажу. Славик, спасай, мне надо срочно быть на Пречистенке, здесь недалеко. Сейчас, ребята, мне надо срочно увидеться с Кириллом.

Белокурая девчушка бежит по лугу и жмурится на разлитом повсюду солнце. В ее руках трепещут стебельки нежных фиолетовых цветков. Целое море люцерны, словно вся планета стала вдруг фиолетовой. И вот уже совсем близко мама в белом платье, и рядом с ней отец. Они ждут, очень ждут ее приближения, но почему-то сами не могут сделать навстречу ни шага. Девочка торопится, и вдруг ее ножки цепляются за туго сплетенные стебли. Лица родителей все так же радостны. Они ничуть не волнуются. Как будто им известно, что она обязательно будет рядом, и это решено и неоспоримо. Их лица совсем незнакомы девочке, и все же она уверена, что это они — ее мама и отец. Как только ее ножки запутались, большая невидимая рука подхватывает малышку и поднимает ее вверх, будто желая показать ей этот мир с высоты, прежде чем передать на руки к спокойно ожидающим родителям. Сверху все кажется другим, немного ненастоящим. Нет. Наоборот, именно таким, как есть. Душа будто очистилась от всех сомнений, страхов и тревог, и ее больше не ущемляет ни один, даже самый маленький страх. Какая же она большая, душа. Девочка поняла очень важную вещь, надо только не забыть ее и обязательно рассказать всем…

— Мадам, простите, настало время выпить лекарство.

Бригитта открыла глаза. Шум ливня, не прекращавшегося третьи сутки, дал умиротворение и возможность выспаться, наконец, не прибегая к помощи снотворного.

— Оставьте на столике. Спасибо.

Сиделка поставила поднос и повернулась, чтобы выйти.

Бригитта дотянулась до пульта. Бодрая дикторша комментировала кадры, демонстрирующие последствия непогоды в Париже. Наверняка все авиарейсы отменяют. Кирилл вряд ли попадет сегодня в Москву. Ничего. Кнецке задержится. Огласит это чертово завещание на следующий день. Без Кирилла он делать этого не станет. Лучше все-таки позвонить. Бригитта надела очки и нашла телефон нотариуса.

Кнецке поинтересовался ее здоровьем и сообщил, что вылетает обратно завтра утром. Все родственники на месте, и все идет по плану. Он с удовольствием задержался бы еще в Москве, чудесный город, но дела и обязательства, и все такое…

— Все родственники на месте? — Бригитта переспросила, хотя она прекрасно расслышала слова нотариуса с первого раза. Вот оно. То, что запрятала подальше, — сомнение в том, что этот мужчина, который так прилежно ухаживал за ней, на самом деле тот, за кого себя выдает. Он никак не мог сейчас быть в Москве. А может, каким-то образом успел? Нет. Совершенно исключено. Соображать пришлось быстро. Она вспомнила, как Кирилл по привычке приглаживал свои жесткие рыжие волосы, когда собирался у нее что-то спросить.

— Какие они, эти русские наследники? Опишите, мне интересно. Кудрявые, маленькие, толстые, в веснушках, или дворянские гены взяли верх?

— Ну, вполне обычные люди, я бы сказал. Но порода читается, этого не отнять.

— А кого больше? Рыжих или блондинов? — не унималась Бригитта.

— Да нет среди них ни рыжих, ни блондинов.

Бригитта задала еще несколько вопросов. Хорошо, что Кнецке обращался за консультациями время от времени, и ее любопытство было хоть и не обычным, но вполне допустимым.

Бригитта смотрела на текущие по окну потоки воды. Забавно. У нее нет его телефона. Возможно, он есть у профессора Брюгге?

Елена Петровна, поправляя прическу, смотрела через зеркало на сестру, с которой познакомилась сегодня утром. Как жаль, что отец так и не узнал о том, что у него есть дочь в России. Он не мог этого даже предположить. И если бы не решил таким образом, через наследство, попросить прощения у своей первой любви, то и они бы не узнали об этих родственниках. Странная жизнь. То казнит, то милует. Хотя, при чем тут жизнь? Люди делают жизнь. Своими поступками. Елена Петровна не верила в судьбу, которую прописал кто-то непостижимый. Упарился бы придумывать столько сюжетов. Сами, сами, голубчики, пишете, учила она своих детей и внуков.

Теперь ее семья стала еще больше. Никакой жалости по поводу наследства, большая часть которого уплывает в Россию, Елена Петровна не испытывала, как ни прислушивалась к себе. Может быть, потому что всю жизнь была прекрасно обеспечена. Ее дети и внуки тоже. Они вполне успешные люди. Раз так решил отец, значит, это было для него очень важно. Важно, чтобы душа была спокойна.

Только что закончился обед, и довольный радушным приемом господин Кнецке поглядывал на часы, чтобы завершить свою миссию. Он специально прилетел из Парижа, чтобы огласить завещание, как было указано в контракте.