Одиночество души (СИ) - Николаева Наталья

- Оля, я изменила Станиславу Николаевичу.

В трубке раздается глубокий вдох, и потом сухой строгий ответ:

- Я так и знала, что это случиться.

- Я сказала ему,- чувствую, что подкатываются слезы.

- Не ударил?- уже более ласково спросила Ольга.

- Нет, но мне страшно, – как мне нужна ее поддержка, помощь!

- Ты сама это всё заварила, поэтому пожинай плоды.

И тишина! Она впервые положила трубку. Бросила меня! В тот момент, когда моя жизнь висит на волоске! Мой мозг просто разрывается от безысходности. Что делать? Бежать? Куда? Ночью? Руки просто онемели от волнения. Беру аптечку и иду в ванну, выпиваю целую ладошку успокоительных. Может, напиться таблеток и всё? Не могу жить с этим! Я так запуталась, что нет сил, даже думать! Нет сил, что- либо изменить! Беру аптечку и выдавливаю все таблетки на стиральную машинку, наверное, от монотонности движений и щелчка таблеток, меня стало клонить в сон. Веки сами собой закрылись, и я просто чудом не упала в ванной, а по стенке прошагала до кровати и провалилась в спасительный сон.

7 октября

Из сна меня вывела громкая музыка снизу. Встаю с большой головной болью, как будто с похмелья. Привожу в порядок волосы и бреду в холл. Там на диване лежал Станислав Николаевич, в одних брюках, даже без носков. Смотрел клипы по телевизору, в руках держал почти пустую бутылку от коньяка, а на журнальном столике стояла ещё одна пустая бутылка. Я не хотела ему показываться на глаза, но Станислав Николаевич заметил меня и пьяным грубым голосом произнес:

- О! Проснулась, дорогая моя верная жена! – запивая свои слова из горлышка бутылки коньяком.

Я понимаю, что все эти грубости заслужила, но была поражена видом пьяного Станислава Николаевича. Даже растерялась. Пытаюсь начать разговор, так как необходимо прояснить ситуацию:

- Я хотела поговорить, Станислав Николаевич, хочу объяснить.

- Давай, валяй! Ну и как он в постели? Получше меня, да? Помоложе? Что ж счастья вам! – весело произнес он, продолжая пить коньяк, даже без закуски.

Его телефон разрывается, как и домашний, но я не беру трубку, так как понимаю, что это с его работы звонят. Просто стою в проходе и собираюсь с мыслями, как сказать и объяснить свой поступок?

- Станислав Николаевич, я хотела извиниться.

- О! Не стоит! Ведь это ничего страшного, подумаешь, трахнулась! Просто изменила мужу! Да, я извиняю! – и так страшно смеется в ответ, что по всему моему телу пробегают мурашки.

- Черта два! Никогда, слышишь, никогда я тебя не прощу! Убирайся! Иди к нему! Что ты стоишь? Или он разочаровался? Так знай, я не подбираю ни за кем!

Каждое слово больно летело мне в душу, но стою и слушаю, смотря в сторону. Лучше бы он меня ударил! Но не ненавидел. В холл вошел встревоженный Максим с Игорем, крича по дороге, почему не берем трубки? Их радостно встретил Станислав Николаевич, пьяной походкой подходя к креслу, на больше у него не было видимо сил, от выпитого спиртного. Обойдя меня, мужчины в недоумении подошли к нему, спрашивая, по поводу чего такая пьянка до чертиков?

Сел в кресло и весело проговорил:

- Присоединяйтесь! Обмоем мою свободу!

Игорь явно в растерянности, видя, что Станислав Николаевич пьет и пока не отвечает, спрашивает у меня:

- Наталья, что здесь происходит? Он так лет десять не напивался.

- Да, моя верная женушка, скажи им! А я послушаю! – смеясь, произнес Станислав Николаевич. Но я даже посмотреть на него не могу, тем более на других, от стыда мои щеки покраснели, чувствую себя последней шлюхой. Тем более, что эти двое так ко мне хорошо относились. А осознание того, что сейчас они узнают правду и станут меня также презирать, невыносимо!

- Что же ты молчишь, женушка? Расскажи им, как ты вчера в гостинице изменила мне! Наша правильная и интеллигентная! С которой я пылинки сдувал!

Взглянув на Игоря и Максима, понимаю, что больше не вынесу этого позора и убегаю к себе в комнату. Слышу, как внизу кричит Максим на отца, потом тишина, понимаю, что и он узнал.

Все мои нервы на пределе. Не хочу так жить! Иду в ванну! На машинке горсть таблеток, выдавливаю оставшиеся, не обращаю внимания на тошноту, пытаюсь взять все сразу в ладошку, но их так много. Все не умещаются. В ванну открылись с грохотом двери, успеваю зажать таблетки в руке и закрыть машинку спиной. На пороге стоял явно взбешенный Максим, как и отец, он сжал кулаки и прокричал мне:

- Как ты могла! И с кем? Неужели он лучше моего отца? Я любил тебя! Я боялся дотронуться до тебя! А ты дешевка!

Всё, больше не могу терпеть, еле успеваю нагнуться над унитазом, и меня выворачивает наизнанку. Желудок горит огнем, а тело содрогается в спазмах. Видимо, Максим увидел таблетки и, схватив меня за плечи, развернул к себе лицом, грубо произнося:

- Ты наглоталась таблеток? Отвечай же! – тряся меня за плечи.

Киваю нет, так как во рту всё горит и показываю обе ладошки, полные таблеток. Он их вытряхнул тут же в унитаз и отпустил меня. Я из последних сил подошла к раковине и стала умываться спасительной холодной водой. За спиной слышу строгие и не терпящие препинаний слова Максима:

- Ложись и жди меня, я скоро приеду! Поняла? Никуда не уходи отсюда!

Когда я повернулась, его уже не было. Еле- еле прошла на кровать и легла под одеяло, так меня всю морозило и просто било крупной дрожью. Наверное, я задремала, обессилев от слез. Так как меня разбудил голос Максима:

- Вставай! Вот, привез!

Вижу сквозь пелену сна пакет на кровати, явно из аптеки, так как на нем красный крест. Сажусь и пытаюсь привести себя в порядок, поправив волосы. Тихо шепчу:

- Что это?

Максим явно нервничал и был не настроен разговаривать вежливо, поэтому ходил по комнате и говорил грубо:

- Иди в ванну и сделай все тесты сейчас же, тебе ясно? Или я отвезу тебя в больницу! Через минуту приду и хочу лично видеть результат!

Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Я беру пакет и иду в ванну, с удивлением заметив, несколько тестов на беременность, даже стаканчик для мочи. Не поняла, зачем ему это? И тут меня осенило, а месячных то давно не было. И тошнит меня постоянно последнее время. С дрожью в руках беру стаканчик и выполняю всё, как в инструкции. Кладу все пять тестов на стиральную машинку и боюсь подойти к ней. Ноги предательски дрожат и словно приросли у раковины. Как в тумане я подхожу к машинке и смотрю на лежащие на ней тесты, а потом просто улетаю куда-то, увидев на всех две полоски. Понимаю, что меня поднимает кто-то и несет на кровать, бьет по щекам, так больно! Открываю глаза и вижу Максима, который успокоился, когда я пришла в себя, спрашивая:

- Это ребенок моего отца? Не ври мне! Я всё равно узнаю, сейчас есть ДНК экспертиза.

Киваю в ответ головой, не могу и не хочу сейчас ни с кем разговаривать. Максим ругается матом, но потом успокаивается, садиться в кресло, скрестив пальцы, произносит:

- Отец, я так понимаю, не знает о ребенке. Так как и ты, только сейчас о нем узнала, да?

Киваю и жду, когда же он уйдет от сюда?

- Итак, Наташ, я сейчас должен ехать на переговоры, но ты никуда, слышишь, никуда не уходишь отсюда! Мой отец ничего тебе не сделает, он в стельку пьян. Я приеду и мы поговорим!

Потом он вышел, и я провалилась в спасительный сон. Где так спокойно и хорошо, нет этих криков и скандалов, нет ничего, что могло нарушить мой покой. Слишком много потрясений, слишком много эмоций.

Когда я проснулась, за окном уже стемнело. На часах семь вечера. Как дальше жить? Что мне делать? Не понимаю. Тупик. И я беременна. Вот это поворот. Удар под дых, так сказать. Но как так получилось? Нет! Я не хочу этого ребенка, не хочу! Я не могу его любить, не могу думать о нем и не вспоминать о моей дочери. Нет. Все, точка. Наташа, успокойся и помоги себе сама. Ты взрослая и самостоятельная женщина, просто нужно пережить этот момент и вернуться в свою маленькую уютную однокомнатную квартирку. И никогда больше ни с кем не связываться. «А ребенок?» - спрашивает меня совесть. Ребенок…Этот нежеланный и нелюбимый ребенок, который не даст избавиться от прошлых воспоминаний.