Голландка (СИ) - Мягкова Нинель

Лана снова, уже в который раз покачала головой.

— Пока я дышу сама, не надо. Там сейчас ад, — прохрипела она сорванным от кашля голосом.

Даниил и сам знал, что там ад. Для этого даже не нужно было искать в сети новости. Все действие он наблюдал с собственного балкона. Поток скорых, разделяющихся у самой больницы на две линии: одна — в отделение интенсивной терапии, другая — во все остальные. Суета людей в белых халатах, которых около скорых первой категории было куда больше, чем у вторых. Возгласы отдельных ссор иногда долетали даже до их квартиры.

Для него до сих пор оставалось загадкой, как он сам не свалился, после такого бурного катания, да и потом, в ледяной квартире.

Всю неделю, что Лана пролежала практически без сознания, он провёл на ногах, не досыпая и не доедая. И каким-то чудом не заболел. То ли пресловутый адреналин помог — если и он свалится, кто им обоим суп варить будет? Никто. Значит, нельзя поддаваться простуде.

И не поддался.

Оставалось надеяться, что сейчас, когда основная опасность для Ланы миновала, он не сляжет с каким-нибудь залетным гриппом.

На нее, в плане супа, надежды никакой. Хоть иди вари впрок и замораживай с пометкой «на случай моей болезни».

Утром шестого дня Даниил проснулся сам и не услышал ни страшных хрипов, ни кашля. Настороженно поднял голову и уставился на мирно сопящую Йоланду. Последнее время он спал рядом, на той же кровати, благо у нее была полутораспальная. Ну, как спал — дремал в ожидании очередного приступа кашля или позыва в туалет.

Он подался вперед и потрогал губами лоб девушки. Был бы горячий — полез бы за термометром в тумбочку. Больше всего Даниил боялся, что температура уйдёт за сорок. Тогда точно только госпитализация. Но обошлось. А сейчас лоб был вообще нормальный, прохладный и сухой, без ставшей привычной испарины. Лана глубоко и спокойно дышала, запавшие за время болезни глаза чуть подергивались. Ей снился какой-то приятный сон, девушка довольно улыбалась и жмурилась от удовольствия.

Даниил помимо воли улыбнулся.

Кажется, кризис миновал.

На улице тоже потеплело. Снег начал таять, характерно капая сосульками, солнце заглядывало в окошко, выманивая замёрзших жильцов погреться.

Убедившись, что Лана спокойно спит, Даниил осторожно, крадучись, вышел в коридор. Переоделся, стараясь не брякнуть и не звякнуть ни единой пряжкой. И отправился за продуктами.

В холодильнике еще вчера снова мышь повесилась. Хорошо, что в морозилке нашлись замороженные куриные ножки. Вместе с остатками риса получился неплохой суп для больной.

Только вот сам Даниил уже второй день жил на крекерах и шоколадных батончиках, которые Лана распихала по всей квартире. Повезло, что у него жена такая запасливая. Интересно, от кого она их прятала? Если от него, то не очень удачно.

Выйдя на улицу, он на мгновение прищурился, отвыкнув от слепящего солнца в полумраке спальни. Втянув сочный воздух, в котором отчётливо ощущалось дыхание подступающей весны, несмотря на все еще лежащие тут и там сугробы, он поклялся себе, как только вернётся домой — откроет все окна и как следует проветрит квартиру. Вентиляционные решетки оставались распахнутыми практически все время, но все же следует хорошенько очистить воздух в доме. И влажную уборку сделать. Вот как только Лана более-менее в себя придёт, так и сразу. И ей на пользу будет: легче дышать станет.

Даниил не был на улице всего трое суток, а ощущал себя, будто провёл в подземелье узником пару месяцев. Он так напрягался и бдительно следил, чтобы с Ланой ничего не случилось, что практически забыл о том, что и самому нужно питаться, спать и хоть иногда расчесываться. Ловя свое отражение в стёклах супермаркета, он порадовался сразу двум вещам.

Тому, что голландцы такие толерантные, не хуже американцев. Он мог и в пижаме прийти, они и внимания бы не обратили.

И тому, что пришел все же не в пижаме, а на самом пороге вспомнил и переоделся в джинсы. А то куда бы он ключи положил? В домашних штанах карманов нет.

Закупился Даниил от души. Домой волок еду в двух руках, еле-еле удерживая равновесие и следя за тем, чтобы соседние пакеты не сильно давили на упаковку яиц.

У самого подъезда ему встретилась соседка с собакой, с нижнего этажа. Та самая, которую они не так давно елкой напугали.

Всего-то пара месяцев прошла, а такое чувство, что целая жизнь.

Даниил точно повзрослел и переосмыслил свое существование за эту неполную неделю.

Для начала он осознал, что очень-очень хочет и дальше оставаться мужем Ланы. Не потому, что ему так понравилось в Европе, а потому, что не представляет своей жизни без этой жизнерадостной, отзывчивой и доброй девушки.

Не всякая могла бы выйти замуж за совершенно чужого человека, просто чтобы помочь ему получить образование. Да еще и простить неудачный шантаж со стороны отца жениха.

Кроме того, они просто удивительно совпадали в привычках. А где не совпадали, там дополняли друг друга, как та пицца.

Начинка и корочка. Инь и Ян.

Последняя неделя для Даниила стала моментом откровения. Когда он увидел беспомощную, слабую, уязвимую Лану, ему с неимоверной силой захотелось ее защитить, спасти и уберечь от всего мира.

От болезни, к сожалению, уберечь не получилось, но он сделал все возможное, чтобы она выкарабкалась. Скоро, судя по всем признакам, наступит улучшение. Пик, похоже, пришёлся на эту ночь. Если сегодня ей станет еще хуже, точно придётся нести девушку в больницу. Раза три она чуть на задохнулась — так кашляла.

Если что, он и откачать ее не успеет.

Конечно, ей с утра вроде бы было получше, но, кто знает, может, это обманчивое затишье перед бурей?

Зря он все же вышел.

А вдруг ей плохо стало?

Внезапно занервничав, Даниил нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дожидаясь лифта. Тот полз неторопливо, с достоинством, будто не с третьего спускался, а минимум с тридцатого.

Шавка тем временем подобралась совсем близко к пакету и, принюхавшись, попыталась прогрызть тонкий полиэтилен.

— Фу! — рявкнул на нее Даниил по-русски, наподдав по любопытному носу покупками. Попал, кажется, углом молока или еще чем-то неприятно-твёрдым, потому что собакен заголосил как потерпевший.

— Вы что делаете? Как вы смеете на мою собаку набрасываться?! — не хуже песика заголосила его хозяйка. За полгода жизни в Голландии Даниил успел нахвататься слов то тут, то там и примерно понимал, что она говорит.

— Он чуть пакет не порвал, там продукты, — устало, но все еще миролюбиво пояснил Даниил по-английски, шагая в очень кстати распахнувшиеся двери лифта.

— Вообще-то мы первые тут стояли! — подбоченилась дама, готовясь грудью оттеснять его от подъемника. Даже на ломаный английский перешла, поняв, что перед ней не местный. — По одному за раз ездят, молодой человек! Лифт маленький!

Парень моргнул от такой наглости. Он их своими руками только что вперед пропустил, вообще-то! Прямо ностальгией повеяло. Ох, насмотрелся он таких тёток в родных очередях и у подъездов на лавочках.

— У меня в квартире пациентка с инфекцией, — бросил он, не сбавляя хода.

Соседка шарахнулась аж к стене, подхватила песика на руки и прижала к груди, уткнув носом в куртку. То ли от шока, то ли чтобы сберечь ее от заражения.

С трудом пряча усмешку победителя, Даниил торжествующе ткнул пальцем в кнопку пятого этажа.

Чтобы вставить ключ в замок, половину покупок пришлось поставить на пол. Не получались у него пока что цирковые трюки.

Открыв дверь, он подтолкнул ее ногой внутрь, собрал снова пакеты и, перешагнув порог, замер. Призраком самой себя на пороге спальни маячила покачивающаяся Йоланда в белой футболке и синяками под глазами.

— С ума сошла вставать! — рявкнул Даниил, бросая пакеты на пол и кидаясь к ней. Что-то хрустнуло. Кажется, вместо яичницы сегодня на обед все же будет омлет со скорлупой.