Приручи меня - Тата Чепурнова

— Ужин будет здесь? — неосознанно приложила ладони к щекам, почувствовав как они запылали.

— Да, — хмыкнул Феликс, открыв дверь. — Тебя это смущает?

Я не успела ответить. мужчина покинул салон, неторопливо обошёл машину, а когда открыл мою дверцу, склонившись прошептал: — Ты права… Много воспоминаний теперь связывает меня с этим домом. Горячих воспоминаний.

Он подарил невесомый поцелуй мне в висок, после чего отстегнул ремень безопасности.

— Готова? — протянул руку.

— Наверное, — пожала плечами, всё ещё испытывая нервозность.

Феликс хоть и старался выглядеть беззаботно, его нервозность я тоже чувствовала.

Ухватившись за подставленную руку, выпорхнула из машины. Одёрнула подол платья. Провела ладонями по ткани, разглаживая складки. В голове была каша. Сумбур из неоднозначного отношения Феликса к Давиду. Его такие странные просьбы не говорить с ним. А также непередаваемое чувство возбуждения, которое я испытывала, лишь только Феликсу стоило коснуться меня. Такого со мной никогда не было.

Мужчина согнул руку в локте, а я схватилась за неё как за спасательный круг. Мы неторопливо прошли к парадному входу. Перешагнув порог, сразу пересекли холл и вышли в огромную гостиную. Первым увидели Германа. Мне стало значительно легче. Он вселял в меня уверенность, даже когда просто смотрел на меня и мягко улыбался.

Мужчина отсалютовал нам бокалом, и мы приблизились. Напротив него на мягком диване восседал ещё один мужчина. Я сразу поняла, что это Давид. С Феликсом они были похожи вплоть до хмурых бровей и величественного взгляда.

— Привет, младший брат, — он мягко улыбнулся, но даже не взглянул на Феликса.

Сосредоточенно скользил взглядом по моему лицу, непозволительно долго задерживаясь на моих губах, и спускаясь по шее ниже, будто раздевая, оглаживая изгибы тела. Мне захотелось спрятаться.

— Привет, — сухо бросил Феликс, немного оттеснив меня к себе за спину. Осмотревшись по сторонам, обратился к Герману: — Где родители?

— Мама на кухне, сама решила приготовить ужин, — глумливо усмехнулся Давид, ответив вместо Германа. — Отец в кабинете. Может, познакомишь нас? — вновь выстрелил в меня взглядом.

— Позволь мне? — влез Герман, посмотрев на Феликса успокаивающе, видимо чувствуя, как внутренне закипает его брат. — Давид, знакомься — это Соня. Соня — это наш старший брат Давид.

Сабуров-старший с наигранной вежливостью привстал и шагнул в нашу сторону. Протянул руку с целью то ли скрепить рукопожатие, то ли проявить верх галантности и поцеловать мои руку.

— Где твоя семья? — достаточно жёстко уточнил Феликс, присаживаясь на диван и утягивая меня за собой.

— Дома, — отбил Давид и вздёрнул уголок губ в какой-то победоносной ухмылке. — Выпьешь? — продемонстрировал свой бокал.

— Нет, — отрезал Феликс. — Я за рулём.

Их разговор напоминал пушечные выстрелы. Феликс даже не старался скрыть неприязнь. А за деланно расслабленным тоном Давида была спрятана такая же неприязнь к младшему брату.

На узком диванчике хоть и хватало места нам троим, но когда Давид вновь сел на своё место, мне пришлось слегка потесниться. Уместилась на самый краешек, а для удобства закинув ногу на колено. Длинный подол хоть и скрывал под совсем непрозрачной тканью ноги. Гнетущее ощущение, что меня буквально лапал Давид, не проходило.

Феликс положил ладонь на моё колено, припечатывая собственную нервозность и показывая брату, что ему неприятен подобный интерес с его стороны.

— Так почему ты один? — не унимался Феликс, продолжая слишком импульсивно скользить ладонью по моей ноге.

— Иногда мы любим отдыхать друг от друга, — лениво протянул он, а мне показалось, что в короткий ответ было вложено слишком много тайного смысла.

Даже реакция Феликса стала тому подтверждением. Пальцы болезненно сжались на моём суставе и слегка вздрогнув, я всё же привлекла внимание Феликса, который тут же убрал руку.

Он неожиданно развернулся, плавно склонился ко мне и еле слышно прошептал:

— Прости, — оставил невесомый след поцелуя на моей щеке, заставив ту вновь вспыхнуть румянцем. Я не понимала за что сейчас он просил прощение. За то что, слишком больно сдавил колено, или извинялся за старшего брата и вечер в целом, который явно не стал бы томным.

— Как мило, — не удержавшись, съязвил Давид. — И давно вы вместе? Или это всё в угоду родителям? Соня, — тягуче произнёс моё имя, отчего стало ещё более неуютно. — Вы не подумайте на свой счёт, просто наш младшенький никак не обзаведётся крепкой семьёй и наследниками.

— А разве крепкая семья не подразумевает совместный досуг и семейные вечера? — мне не хотелось отсиживаться в тени Феликса, хоть я и получила от него немного неодобрительный взгляд. — Отдыхать нужно рядом с любимыми, а не от них.

У Германа плохо вышло скрыть издевательский смешок, а в ответ на недовольно сведённые брови Давида, он поспешил вмешаться.

— Соня, ты неподражаема. Никогда не устану восхищаться тобой.

На этот раз уже брови Феликса хмуро свелись к переносице. От такого обилия тестостерона меня замутило.

— Поделись своим восхищением, — вдруг попросил Давид у Германа. — Лично я пока вижу провинциальную простушку не больше.

Он наконец пересел на диван напротив, больше не вторгаясь в моё личное пространство. Однако под его тяжёлым взглядом было всё ещё неуютно. Я боялась представить, что из себя представляет их отец, раз уж самый старший напоминал Дьявола во плоти.

— Вообще-то, я из города, — бросила с деланным равнодушием. — Никогда кстати, не была в области и даже не знаю, как выглядят провинциалки. А вы что спец по их части?

На этот раз Герман расхохотался в голос.

— Она как глоток свежего воздуха посреди пустыни тщедушия и тщеславия, в которую превратилась наша семья, — он прямо посмотрел на Давида. — Но тебе не понять, брат…

На этом наш разговор был закончен. Точнее, наступила временная передышка, потому что Феликс увёл меня на кухню знакомить с мамой. И она оказалась самой адекватной из всей семейки Сабуровых, да простит меня Феликс.

Мария Павловна показалась мне человеком мягким, дружелюбным и ненавязчивым. Она тепло обняла сына и с радушием поприветствовала меня. Потом вновь с головой ушла в свои хлопоты на кухне, наотрез отказавшись от моей помощи. Когда Феликс не видел,