Арина Ларина - Всем сестрам по мужьям

– Ага, – глупо кивнула Татьяна, у которой было все: и наваждение от его улыбки, да что там – от Ванькиной улыбки, и облегчение, что этот малолетний дурачок жив, а то у нее даже мелькнула мысль, будто это длительное предисловие приведет к приглашению на поминки. И щеки у нее горели, и голова кружилась. И от мысли, что клон ее Ваньки, только такой, о котором она всегда мечтала, сейчас уйдет навсегда, Таню охватывал липкий ужас. Как от ночного кошмара.

– Таня, а давайте прямо сейчас сделаем вид, что этого разговора не было? Я же мог зайти просто так. В конце концов, я мужчина и что-нибудь придумаю, не втягивая в эту историю вас. А давайте сегодня вместе поужинаем? Пожалуйста, я потом отвезу вас, куда скажете.

– Хорошо, – выдохнула Татьяна и тут же испугалась: – То есть… Подождите. Я должна свериться с органайзером. Я не уверена. Оставьте свой телефон, я перезвоню. – Но вспомнив, как тяжело первой звонить мужчине и сколько терзаний возникало по поводу звонка Андрею, она воскликнула: – То есть не надо. Я вам дам свой, а вы мне перезвоните! Или нет, давайте, ладно, я могу.

«Тьфу, дура какая! – разозлилась она на себя. – Вот ведь варежка! Надо было марку держать, а то понеслась, роняя тапки».

– Спасибо. – Максим чуть не прослезился и, путаясь в длинных полах модного пальто, рванул к выходу. И уже почти закрыв за собой дверь, вдруг вернулся и в смятении уточнил: – Вам в шесть удобно?

– Да, – сипло пискнула Татьяна.

Он хотел сказать что-то еще, но смутился и со счастливой улыбкой унесся.

– Татьяна Анатольевна, – сунулась в кабинет Ленка. – А кто это был? Ой, Татьяна Анатольевна, а что у вас с лицом?

– А что у меня? – испугалась Таня и схватила зеркало. С такой поросячей физиономией, пышущей истерическим румянцем, обычно выходят из бани.

– Климакс, наверное, – с сочувствием покачала головой закройщица. – У моей свекровки тоже. Ох, она красномордая ходит, злющая, гоняет всех. Таблетки пьет какие-то, только не помогают они. Экономит, жаба. Купила бы дорогое лекарство, глядишь, и отвязалась бы от нас. А то как с утра на реактивное помело садится, так до захода и летает. Да и ночью норовит примотаться: чего, мол, холодильником хлопаешь – не заработала. Но вы-то при деньгах, вы себе дорогие пилюльки купите. Не переживайте. А лицо и припудрить можно, чтобы не такое страшное было.

– Лена, иди работай! – в сердцах крикнула Татьяна.

– Иду-иду, не нервничайте, – заторопилась Лена и выскользнула из кабинета, сокрушенно бормоча себе под нос: – Ах ты, бедолажка, такая молодая, а уже климакс.

«Дура какая, – расстроилась Таня. – Я же чуть старше нее! Правда, мне в ее возрасте все тетки после тридцати тоже казались старухами. Ладно».

Надо было осмыслить случившееся. Но осмыслить не получилось. Она вновь и вновь представляла Максима, его смущенную улыбку, и млела от восторга. Вот он-то никогда не посадит на мотоцикл и не потащит на тарзанку. Какая разница, чего он не сделает? Главное – какой он. Надежный. Необыкновенный. Волнующий. Потрясающий. «Я влюбилась? – Таня потрогала горящие щеки. – Нет, у меня же Андрей. Я не могу».

Из зеркала на нее смотрела помолодевшая лет на десять девчонка с сияющими глазами.

Да какой уж тут Андрей!

Последние опасения развеялись, когда Максим подъехал с роскошным букетом роз на иномарке.

– Что-то не так? – Он взволнованно заглянул Тане в глаза и попросил: – Пожалуйста, если вас что-то будет тревожить или не устраивать, говорите сразу, хорошо? Я хочу, чтобы вам понравилось. Я хочу знать, что вы любите и не любите. Буду запоминать все мелочи, чтобы рядом со мной вам было комфортно.

«А Ванька никогда так не говорил». – Таня почти с нежностью посмотрела на Максима и призналась:

– Я боялась, что вы тоже прикатите на каком-нибудь байке. Или вообще на лошади.

– Это же неудобно, – улыбнулся Максим. – Такая девушка должна ехать как королева, а не как жокей на скачках. Мне кажется, вы очень утонченны и романтичны, поэтому если и будут лошади, то только запряженные в карету.

– Ну, не идеализируйте меня, – закокетничала Татьяна, размышляя, как долго может продлиться период ухаживаний и когда он перейдет в стадию тесных отношений. Когда она виделась с Андреем, эта мысль лишь изредка отстраненно мелькала и сразу пропадала, оставляя подозрение, что чем позже, тем лучше. А с Максимом все было иначе.

«Лучше уж не изображать фею с крылышками, а быть ближе к общечеловеческим потребностям», – решила Таня и твердо взяла Максима под руку.

Он благодарно улыбнулся и повел ее к машине. В салоне пахло ванилью. Ванькин запах. Какое счастье, что это он и не он одновременно!

Максим походил на ожившую мечту: когда у любимого человека долго и скрупулезно пытаешься заменить неприемлемые для совместной жизни качества на нужные, и вдруг это получается. В жизни все иначе. Мужчины активно сопротивляются, начинают требовать бартера, пытаясь что-нибудь изменить в любимой, например, привить ей любовь к футболу, походам в баню и поездкам на рыбалку с ночевкой. Как правило, бартер в подобном виде слабую половину не устраивает, поэтому стороны либо расходятся, не придя к консенсусу, либо пытаются притерпеться и притереться.

А тут почти тот Ванька, с его улыбкой, внешностью, но спокойный и надежный, как крепостная стена во время штурма. А жизнь – сплошные штурмы, и женщине хочется жить именно за такой стеной, а не на равнине, где свищут неприятности и неожиданности, дырявящие психику и кошелек. Когда женщина дозревает до создания семьи, она непременно позаботится о том, чтобы у ее ребенка был подходящий отец. И если она благоразумна и дальновидна, то быстро смекнет, что подходящий не тот, который хорошо вписывается в компании, хорошо рассказывает анекдоты и весело живет, а тот, которого потом из компании не придется волочь на себе пьяного, искать ночью по моргам, а утром обнаруживать на пороге виноватого и уставшего, но довольного. И тот, кто живет не столько весело, сколько стабильно. Если при этом еще и нескучно, то это отлично. Но адреналин – последнее, что пригодится в семейной жизни.

– Максим, я дам денег для Ивана.

– Нет-нет, Таня, давайте об этом забудем!

– Не спорьте. Мне жаль, что с ним так получилось. Кстати, а что произошло?

– Мы не знаем, он пока не говорит, его дурная башка забинтована и челюсть сломана. Но, похоже, что-то связанное с велосипедами. При поступлении записали, что упал с велосипеда. Где он в декабре на нем катался, я даже предположить не берусь. Наверное, кувырки какие-нибудь опять.

– И что там нужно сделать? Ну, операция какая?

– Да там их много надо, он весь поломался. И стоит почти как две хорошие машины.