Твоя жизнь в моих руках - Елена Рахманина

Глава 19

Глава 19

Усталость навалилась так резко, что я не заметила, как уснула. В его постели. Обнимая его подушку. Вдыхая его запах. И думая о том, что щека Питона касалась наволочки в том же месте, что и моя сейчас.

Может быть, именно поэтому я так хорошо спала. И кажется, даже не меняя положения во сне.

Пробуждение оказалось не таким сладким. Голова гудела, задница отдавала болезненным зудом при соприкосновении с тканью. Правда, спала я голой. Хоть и совершенно не помнила, как раздевалась. На моменте в ванной комнате мои воспоминания оборвались.

Присела на краю кровати, едва касаясь ногами мягкого ковра. Пытаясь анализировать ситуацию. Докопаться до воспоминаний. Но ничего не выходило.

Одно я знала точно: Лев спал в другой комнате. И знание это основано не столько на памяти, сколько на эмоциях.

Вчерашнее платье я обнаружила висящим на стуле. Поутру синтетическую ткань надевать не хотелось. А вот увидеть дядю – очень.

Я вымылась в его ванной. Высушила волосы полотенцем, достала из его гардероба белую рубашку, надев её как платье. Но вместо Льва обнаружила в гостиной одного из своих охранников.

При виде меня на его лице не отразилось ни единой эмоции. И я поразилась тому, до какой степени этот человек вымуштрован. Потому что выглядела я весьма провокационно. О чем может думать работник, зная, что я провела ночь в постели собственного дяди и выхожу из неё в его одежде?

– Доброе утро, – нерешительно поздоровалась, топчась на месте.

– Здравствуйте, Вера, – опомнился мужчина, словно до этой минуты спал с открытыми глазами, резко поднялся и передал мне тёплый стаканчик с кофе и какую-то булочку в крафтовом пакете, – мне велено отвезти вас домой.

– А где дядя? – хмурясь спрашиваю, ощущая досаду, забирая завтрак из его рук.

Мне почему-то казалось, что после вчерашнего признания Питона для нас двоих должно что-то измениться. Всё измениться. Ведь, если он не врал, я для него что-то значу.

И это знание обволакивало меня, как пуховое одеяло в морозную зимнюю ночь. Делая пространство вокруг уютным и безопасным.

– Лев Григорьевич уехал за границу. По работе. Когда приедет, неизвестно, – к моему удивлению, получаю развёрнутый ответ. А потом догадываюсь, что охранник просто передал то, что ему было поручено.

Значит, дядя от меня сбежал. Пожалел о невольно слетевшем с губ признании?

Затолкала злость подальше. Может, рано делаю выводы?

Но дни сменялись неделями, а ничего не происходило. Дядя не появлялся.

А я ждала с таким нетерпением, что каждый минувший день без Питона вычёркивался из календаря как прожитый зря. Тоска давила и мучила. В сердце вновь разверзлась огромная дыра. И я не знала, куда себя деть, с трудом отдавая отчёт своей странной зависимости от дяди.

Ходила на лекции, отвечала на семинарах. Общалась с Саней. Чувствовала, что подаренная Питоном свобода скорее мнимая, чем реальная. Он всего лишь немного приспустил поводок, но не избавил от ошейника. Но это не имело для меня особого значения. Ведь дяди рядом нет. А значит, и выкаблучиваться не перед кем.

Я могла посещать по вечерам клубы, ходить в кафе. Но всё это под неусыпным контролем охраны.

К концу второй недели мне хотелось выть. Лезть на стену от скуки. Жизнь окончательно окрасилась в чёрно-белый цвет.

– Сань, я думаю, получится выбраться ночью в «Рай», – слова слетают с губ легко. Словно так и должно быть. Хотя я едва понимала, что последует за моим решением.