Его М.Альвина (СИ) - Черничная Алёна

Он и Андерсен ждали меня в концертном зале. Аристарх Григорьевич ледяным взглядом молча указал мне на инструмент, стоявший посреди сцены. И сказал всего одно слово:

– Играй.

И я сыграла. Как смогла. И получила честный, жёсткий ответ:

– Плохо.

Но даже с этим «плохо», я уже меньше, чем через месяц оказалась в Лос-Анджелесе. А ещё через два года, наконец-таки, поняла, что снова могу играть. Что во мне теперь с одинаковой силой живы и музыка, и воспоминания о том, с чего вообще все начиналось…

Даже несмотря на все уговоры самой себя обо всем забыть.

***

С трудом удерживая в руках с десяток букетов и пакетов с подарками, спешу на выход из ресторана. Вот теперь я точно устала до победного и мечтаю скинуть это вечернее красное платье в пол, ставшее после сытного фуршета, весьма узковатым в талии.

Надеюсь, Крис уже подъехала, потому что иначе я усядусь на ступеньки у входа и больше никуда не сдвинусь. Она и Ник, теперь уже официально ее муж, уговорили меня приехать к ним в гости на денек в их загородный дом. А заодно отметить мой уже прошедший день рождения. Да мне и ехать некуда, кроме, как к ним или в отель. Хоть моя мать теперь безумно мной гордиться и уже не считает занятие музыкой чем-то зазорным, это не помешало ей не перенести отъезд в горы со своим новым мужем. Так что этот концерт, как и все остальные до него, она посмотрит в нарезках ленты в социальной сети.

Но, заметив у ворот ресторана синий внедорожник, невысокую женскую фигурку в элегантном коктейльном платье и знакомые блондинистые кудряшки, облегчённо выдыхаю.

– Алька! – ор Кристины разносится в августовской ночи, а через секунду мы едва не летим к асфальту вместе со всеми моими пожитками.

Крис виснет у меня на шее, не переставая визжать. А я, как могу, обхватываю подругу детства одной свободной рукой, зарываясь носом в мягкие завитушки! Черт! Как же я все-таки скучала!

Последний раз мы пересекались с Кристиной в Мюнхене. Я с концертом, а она по каким-то рабочим делам Ника. Это было больше года назад. И потом нас связывали лишь периодические звонки и сообщения.

– С днем рождения! Охренеть! Ты здесь! В Ростове! Поверить не могу! – отлипая от меня, Крис не перестаёт тараторить. – Я же была на концерте сегодня. Аля, это просто бомба. Ты невероятно крутая!

И этот нескончаемый поток похвалы сыпется и сыпется, пока я уже со смехом не толкаю подругу в бок:

– Крис, миленькая, – жалобно скулю. – Я едва стою на ногах.

Она замолкает, серьёзно кивает, помогает дотащиться до багажника и даже заботливо предлагает мне припасенное на заднем сидении машины шампанское.

– Нет уж, – со смехом отказываюсь от бутылки. – Оставь на завтра. Сегодня нуждаюсь только в кровати. Мне бы выспаться.

– О, это не проблема, – улыбается Крис, заводя машину. – Завтра можешь дрыхнуть сколько угодно. Всё равно меня и Ника до обеда не будет дома.

– Куда собрались? – спрашиваю я, осторожно стаскивая с ноющих ног туфли на шпильках.

– А, да на кладбище. Вчера была годовщина смерти, а мы обещали помочь памятник поставить и…

Кристина неожиданно замолкает, а я удивлённо приподнимаю брови, в упор смотря на, вмиг ставший напряжённый, профиль подруги. Кладбище? Мне послышалось? Или как?

– В смысле? А зачем вам туда? У вас же с Никитой, вроде, все живы-здоровы из родных…

Вижу, как Крис сглатывает и нервно барабанит пальцами по рулю, сосредоточенно смотрит на дорогу. Ко мне приходит чёткое ощущение: она только что ляпнула то, что не планировала. И пока машина проезжает парочку ярких вывесок с названиями бутиков, в салоне стоит тишина.

– Аль, – Кристина вздыхает, кусая губы, – слушай. Я все это время старалась вообще не касаться того, что связано с ним. Не напоминать тебе, потому что до сих пор у меня есть чувство вины за произошедшее. И я понимаю, как тебе было больно, потому что он все рассказал нам потом. Все, как было. И ты почти за два года никогда о нем ничего не спрашивала! Но, блин… Альвина, он же всегда был другом моего мужа! Я не могу избегать этой темы вечно.

Она не называет никаких имён. А мне и не надо. И этого хватает, чтобы сердце задергалось где-то в горле.

– Крис, у кого вчера была годовщина? – произношу и чувствую, как саднит где-то в груди, а пальцы стискивают ручку двери.

– Аль, у Данила умерла мама.

Ночь проходит в каком-то тумане. В промежутках между беспокойным сном и бестолковым рассматриванием потолка в комнате для гостей, я все время прокручиваю в голове слова Кристины.

А я ведь даже и не знала. Я иногда думала об этом. Задавалась этим вопросом и искренне уверяла себя, что меня это уже не касается. Научилась гасить в себе желание узнать о нем хоть что-то. И позже это стало привычкой. Я просто привыкла ничего о нем не знать. Как бы там ни было, в ту ночь он сделал свой выбор. А я сделала свой…

Только новости от Кристины оказались какими-то давящими и заставляющими вертеться в постели до самого рассвета.

Поэтому решаю выползти из кровати уже далеко после полудня. Рассматривая полусонную себя в зеркале, с горечью понимаю, что больше года практически постоянных гастролей и перелётов оставили явный отпечаток на моем внешнем виде. Бледная, худая, тусклая – три идеально описывающий меня слова.

Надо дать себе клятвенное обещание, что в отпуске, любезно предоставленным нам Андерсеном после закрытия сезона, займусь собой.

Освежающий душ, свободная футболка, джинсы, собранные в тугой хвост волосы, немного тонального крема на лице… И из ванны я выхожу похожей на нормального человека. Где-то на первом этаже слышу голос Кристины и грохот кастрюль.

Уже вернулись? Хоть это и дом моей подруги, но мысль, что нахожусь в огромном двухэтажном особняке одна, вызывает маловато восторга.

Спускаюсь по лестнице и пытаюсь сообразить где кухня. Вчера ночью Крис хоть и провела быструю экскурсию по дому, но я ни черта не запомнила. Не о том думалось…

– Привет, – провозглашаю на всю кухню, когда дохожу до нее, ориентируясь по звукам тарахтящей посуды.

И тут же округляю глаза. На массивном кухонном островке разложена куча пакетов с продуктами. А за ним сама Крис, с завязанными кудряшками и в повязанном на домашний костюм переднике, самозабвенно орудует поварским ножом, нарезая помидоры.

– О, отоспалась! – она с улыбкой реагирует на моё появление. – Я не стала тебя будить. Дала возможность поваляться сколько захочется.

– Спасибо, – подойдя к подруге, чмокаю её в щеку и осторожно интересуюсь. – Вы давно приехали?

– Ник поехал сам. А я вот сегодня дежурная по столовой, – она обводит взглядом ассортимент из супермаркета, разложенный перед ней.

– Вот это вы едите с мужем, – усмехаюсь я.

– Почему это сразу только мы? Вообще-то, это все на праздничный ужин. У кого-то вчера был музыкальный триумф и день рождения в одном флаконе.

Я тут же хмурюсь, понимая, куда клонит Кристина.

– Ты офигела? Ну зачем?

– Затем! – Крис откладывает свой тесак и с укором буравит меня взглядом. – Мы видимся раз в год. Так что даже без возражений. Никита уже едет обратно с парочкой бутылочек чудесного вина. Мы просто тихо посидим, по-семейному. Отметим заодно и наше с Никитой новоселье. Я очень по тебе соскучилась, Аль. Ты же завтра опять улетишь в Штаты.

Смотрю на свою подругу, которая уже похожа на кота из «Шрека». Правда, с копной кудряшек.

– Уговорила, – решаю сдаться без боя и поднимаю руки. – Тогда я выпью кофе и помогу тебе нарезать помидорки. А то я так себе гость получается. Заявилась к вам даже без подарка.

– Блин! Твой подарок! – Крис хлопает ладонью себя по лбу. – Я же забыла! Стой здесь, я сейчас, – командует она и чуть ли не вприпрыжку несётся прочь из кухни.

Я со смехом вздыхаю, закатывая глаза.

Ладно. Вечерние посиделки так посиделки. Но сначала мне реально нужно позавтракать. Ну или уже скорее пообедать.