Няню вызывали? или Любовь (не)подарок (СИ) - Мишина Анна

Нужно было навести порядок и разложить свои вещи, да вещи дочурки, которые я еще прикупила по дороге в квартиру.

Пока готовила, чтобы будущая свекровь не ругалась, что ее сын голодает, запустила стиралку. Помыла все. Дарюшка играла в манеже и совершенно не капризничала.

Паша очень чистоплотный и дома у него порядок. Но видимо из-за сумасшедшего графика игр и подготовки к удочерению ему некогда было прибраться. Поэтому я лишь освежила квартиру. А после, поужинав с малышкой и покупавшись, мы отправились в спальню. Девочка быстро уснула, а я с удовольствием растянулась на большой кровати ее папы.

Но недолго думая, я набираю сообщение Павлу.

“Привет. Как ты?” — ответ приходит не сразу, минут через десять. Я честно разнервничалась и успела испугаться.

“Привет. Сносно”.

По его ответу понимаю, что он не имеет желания со мной разговаривать. Вот чувствую. Хотел бы и позвонил или задал вопрос. А тут. Но я не отчаялась, а открыла камеру на телефоне и сфотографировалась лежа на его постели, думаю, он узнает по интерьеру, где я.

То, что фото просмотрено я вижу по галочкам, и то, что Паша в сети, тоже вижу. Но он не торопится отвечать.

Следом фотографирую кроватку дочки, которая еле заметно в приглушенном свете ночника и тоже отправляю, подписывая все это: “Мы дома”.

Не проходит и минуты как телефон оживает в моей руке, и я его чуть было не роняю на себя от неожиданности.

— Алло, — говорю тихо.

— Ты у меня? — раздается его хриплый голос.

— Угу, с дочуркой, — в ответ я слышу только дыхание Паши. — Она меня сегодня мамой назвала, представляешь, — хвастаюсь я.

— Ты, правда, там? Или мне это снится? — не веря, переспрашивает он.

— Тут я, Паша, тут. В твоей огромной мягкой постельке. И надеюсь, что без тебя я не замерзну.

— Издеваешься? — со стоном интересуется. — Тебе не стыдно издеваться над больным?

— Нет, не стыдно. Как и тебе не было стыдно мне ничего не рассказывать! Если бы ты еще тогда мне все сказал, разве бы я уехала? Глупый! — воскликнула я, и села в постели от разыгравшихся нервов.

Он молчит.

— Тебе нужен хромой муж? Возможно, мне придется ходить с палочкой, стесняться не будешь? — задает вопросы, серьезным голосом со звенящей сталью в нем.

— Был бы рядом, уже зарядила бы тебе в лоб за такие вопросы. И хромать ты не будешь. Поэтому приготовься, сейчас я тебя обрадую.

— Что ты там наделала?

— Вызвала твоих родителей.

— Нет, Люб, ну зачем? Черт, — ругнулся в трубку.

— А вот за тем, чтобы тебя заставили согласиться на лечение. Подумаешь, какая-то неделя, без тебя тут справимся. А потом будем заниматься твоей реабилитацией. У отца знакомый врач есть. Так что ты даже не имеешь тут право голоса. А мама это тебе для устрашения. И серьезность моих намерений.

— Дарину могут забрать, — чуть тише говорит Паша.

— Не заберут.

— Могут, Люб. Она не моя дочь, — эта новость меня оглушает, раздаваясь звоном в ушах.

— Как? Но… — я выдохнула, вдохнула. — Нет, Паш. Дарина наша дочь и мы ее отвоюем, если понадобится.

— Ты не представляешь, как я рад это слышать, — усмехается он. — Видимо колено того стоит.

— Дурак ты, Пашка, — тихонько смеюсь в ответ. — Так что держи оборону. Завтра нагрянут твои родители. А теперь спокойной ночи, — целую в трубку и отключаюсь, пока щеки окончательно не начали болеть от прилипшей улыбки.

Утро началось с будильника. Я быстренько привела себя в порядок и как раз проснулась малышка. Она теперь говорила “Ма” ко всему к чему прикасалась и смотрела на мою реакцию, задорно улыбаясь. Боже как же здорово, когда такими глазками смотрит на тебя ребенок. Сердце трепещет в груди от нежности.

А когда мы завтракали, раздался звонок в дверь.

— А вот и бабуля с дедулей, — говорю малышке и иду открывать дверь.

— А ты тут значит, отсиживаешься? — налетела на меня Нина Петровна. Вот тебе и доброе утро.

— Нин, ну как так можно? — следом заходит отец Паши. — Люб, прости ее.

— Здравствуйте. Только не шумите, Даринку напугаете, — вернулась к малышке, докармливать ее завтраком. — Я сейчас вам чай сделаю и омлет, будете?

— Ой, да ты не мельтеши, я сейчас сам, — тут же протиснулся к плите и холодильнику дядя Витя.

— Смотри какой, — качает головой тетя Нина. — Дома не заставишь.

— Да не выдумывай. Пашка скажет как на самом деле, — отмахивается от жены мужчина.

— Рассказывай, что стряслось. Павлик по телефону толком ничего не сказал.

— Я только знаю, что серьезная травма колена и требуется операция, но Паша отказывается. А вот почему, это пусть лучше он вам сам расскажет. Не хочу лезть вперед паровоза.

— И что мне прикажешь делать? — возмущается женщина.

— Позавтракаем и поедем к вашему сыну. Он там вам все и расскажет. Думаю, вы его поймете и не будете на него давить, — пожимаю плечами.

Так мы и завтракаем очень вкусным омлетом с помидорками. Я такого ни разу не ела. О чем и говорю отцу будущего мужа. Да, то, что именно Пашка им будет, уже и не сомневаюсь.

— Подхалимка, — фыркает маман, на что я не обращаю внимания.

Ехать к Павлу решаем все вместе на такси. Собираю Дарюшу, да и сама одеваюсь.

В палату нас пускают без радости, это я про медицинский персонал. А врач, который оказывается лечащим Павла, такой артиллерии обрадовался.

— Надеюсь, хоть вы повлияете на его решение. Промедление в лечении равно концу карьеры. Я же за него как за сына переживаю, — причитает мужчина.

— Паша, — в палату первой вплывает Нина Петровна.

— Мам, — натягивает улыбку Паша. А я замечаю, как он побледнел.

— Милый, — протискиваясь в палату с малышкой на руках. Он должен знать, что у него есть поддержка. В виде меня.

Он сидит в постели, слегка откинувшись на подушки. Я целую его в небритую щеку, и он замирает, ошарашено глядя мне в глаза.

— Мы соскучились, — ободряюще улыбаюсь. А он берет на руки Дарину и усаживает на себя, целуя ее в щечки.

— Крошка моя, — что сопровождается смехом Дарины.