Выбор (СИ) - Яфор Анна

Мне и так плохо. Просто ужасно… И хуже всего то, что я не знаю, что с той несчастной, которую я бросил вчера. И с ее ребенком…

Ничего этого, разумеется, вслух он не сказал. Выпил предложенное лекарство, снова обессиленно откидываясь на подушки. Минуту спустя Ира склонилась над ним, прикладывая к гудящему лбу смоченную в прохладной воде ткань. Он едва не застонал от облегчения — это было более чем приятно.

— Спасибо тебе, — перехватил руку девушки, легонько касаясь губами запястья. Действительно был благодарен ей за заботу.

— Отдыхай, — она снова улыбнулась и погладила его по щеке. — Таблетка скоро подействует, и тебе станет легче. Ну и надрался же ты вчера!

— Я что-то рассказывал? — на всякий случай уточнил Павел.

Ира пожала плечами.

— Нес что-то про Левцову. Как она надоела тебе. Я не прислушивалась, — она надула губы, искоса поглядывая на него. — Нашел, с кем связаться. Она же старая!

Вряд ли можно было считать старой тридцатипятилетнюю женщину, еще и такую шикарную, как Марина, но Соболев прекрасно понимал, что сейчас в девушке говорит ревность. И не стал разубеждать ее. Голова по-прежнему звенела, и не было никаких сил спорить. Да и вообще говорить не хотелось. Забыть бы все, как страшный сон. Хорошо хоть не выболтал Ирине о том, что на самом деле случилось вчера.

Оказывается, выболтал. И все эти годы она молчала, храня его ужасную тайну. Так почему решила заговорить сейчас? Какую преследовала цель? Еще и нашла кому сказать — Лизе!

Хотелось придушить бывшую жену, хотя Павел и понимал, что особой вины ее в этом нет. Никто не виноват, кроме него самого. Никто. Ему и отвечать. Главное сейчас — догнать Лизу. А потом… потом он решит, что делать.

Но она затерялась где-то в толпе, и, оглядываясь по сторонам, Соболев вдруг увидел другую женщину. Ту, которую совершенно не ожидал встретить здесь. Но кажется, именно эта встреча тоже была неизбежной, как и все, что случалось в его жизни в последнее время.

Годы оказались к ней щедры: она по-прежнему была хороша собой. Одна из самых красивых женщин на этом вечере.

— Пойдем, присядем? — Марина кивнула в сторону столика. — Ты же не откажешь мне в удовольствии поговорить с тобой?

Ему и в голову не пришло возразить: как бы ни хотелось сейчас броситься на поиски Лизы, Павел понимал, что этот разговор тоже необходим. Потому и прошел вслед за Левцовой к столу, усаживаясь напротив и внимательно глядя на нее.

— Все пыталась представить, каким ты стал… — проговорила женщина, задумчиво рассматривая его. — И вижу, что ошиблась.

Павел вопросительно приподнял бровь.

— От того мальчишки, которым ты был, почти ничего не осталось, — пояснила Марина. — Но тот мужчина, в которого ты превратился, намного эффектнее, чем я могла подумать.

Ему нередко приходилось слышать комплименты в свой адрес, но никогда они не звучали вот так открыто и бесхитростно. Левцова не заигрывала с ним, не пыталась произвести впечатление, она просто говорила то, что действительно думала.

Павел редко вспоминал о ней за эти годы. А если и вспоминал, то лишь в связи с аварией и ролью Марины во всей той истории. Об их прежних отношениях совсем не думал. Но как сложилась бы его жизнь, если бы они не расстались тогда?

Нет, он не жалел, что ушел от нее. Не жалел об утраченных связях и возможностях, которые бы наверняка имел, оставшись рядом с этой женщиной. О другом жалел: что причинил ей боль тогда. Боль, куда более сильную, чем сам подозревал. Впрочем, в тот момент его вообще не волновало, что чувствует Марина. Короткий роман закончился, а потом завершились ее лекции в институте, — и Павел приложил все усилия, чтобы больше никогда с ней не встречаться. Забыть и ее, и все, что с ней связано.

Только не помогло это нисколько! Прошлое все равно его настигло, подарив встречу с самой лучшей женщиной и тут же отняв ее. А другая женщина, получается, все эти годы хранила в сердце воспоминания о нем. И только ли воспоминания?

Он задержал взгляд на ее лице с идеальным макияжем, скользнул ниже, угадывая под тканью дорогой блузки все еще упругие формы. Потом посмотрел на правую руку.

— Я не замужем, — усмехнулась Марина. — Но дело не в тебе. Поэтому, если ты решил сейчас предаться чувству вины, то не стоит.

— Ты вроде бы не психологию у нас преподавала? — он позволил себе улыбнуться, все же обращаясь к ней на «ты». Никак не мог решить, какую форму лучше выбрать. Вроде бы нелепо обращаться на «вы» к женщине, в постели которой он когда-то провел столько времени, но, с другой стороны, между ними пролегли годы и такое количество проблем, что, может, и не стоило возвращаться на слишком близкую ступень общения. — Или переквалифицировалась?

Левцова рассмеялась.

— Просто у тебя очень выразительный взгляд. Уже успел раздеть меня глазами, оценить, во что я превратилась, и пожалеть, что оставил с разбитым сердцем.

Он сглотнул, ощущая какой-то странный озноб. Эта женщина действительно понимала намного больше, чем ему хотелось показать.

— Кому, как не медикам, знать о том, что раны имеют свойство заживать? Ммм?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, прямо в данный момент, — мое разбитое сердце. Хотя это в принципе верное утверждение. Все проходит, каким бы незыблемым ни казалось. Так что расслабься, Соболев. И не вини себя за то, что давно закончилось. И не вздумай извиняться.

— Почему же? — он улыбнулся уголком рта.

— Потому что я все равно тебе не поверю. Хотел бы попросить прощения, нашел бы время и возможность за все эти годы. А раз ни счел нужным, то теперь и подавно не надо. Думаю, мы все сделали нужные выводы из тех уроков.

— Все? — переспросил Павел. Это слово явно предполагало не только его и Марину. Кого еще?

— Все, — подтвердила Левцова. — Ты правда считал, что Ильина случайно оказалась в твоей клинике? И стала твоим главным конкурентом?

— Я вообще об этом не думал, — признался Соболев. — То есть и представить не мог, что за ее появлением стоит что-то большее, чем просто желание занять должность. Не хочешь объяснить мне, как все обстоит на самом деле?

— Я наблюдала за тобой. Издали, — Марина окликнула проходящего мимо официанта и взяла бокал с шампанским у него с подноса. — Тебе не предлагаю, знаю, что ты не пьешь.

Павел нахмурился.

— Что еще ты знаешь?

Ее лицо стало серьезным.

— Что ты отдал бы все на свете, чтобы прожить тот день иначе. Только мы не способны переписать прошлое, как бы сильно ни хотели этого. А вот будущее — пожалуй…

— Я не понимаю.

— Конечно, не понимаешь. Тебя же там не было. Когда я несколько часов провела у операционного стола, спасая Лизе жизнь. Честно говоря, и не надеялась, что смогу. Кровотечение никак не останавливалось. Это вообще чудо, что она смогла выжить, еще и сохранить детородные функции.

Как врач, Левцова не имела права говорить ему об этом. Как человек, которому он стольким был обязан, видимо, не могла не сказать. Она закрыл лицо ладонями, чувствуя, как растекается по телу липкая, душная боль. И стыд за все то, что он сделал. Тогда — годы назад, и теперь, связавшись с женщиной, принесшей Лизе столько страданий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Она была моей лучшей студенткой, — продолжила Марина. — И лучшей практиканткой. Работала так, что некоторые состоявшиеся врачи диву давались.

— И поэтому ты решила направить ее на мое место? — уточнил Соболев, поднимая на Левцову глаза. — Чтобы показать мне, что она более достойна занимать эту должность? Что же, урок удался. Я готов уйти и уступить ей. Лиза действительно прекрасный врач и из нее получится замечательная заведующая.

— Как странно, — задумчиво проговорила Марина. — Несколько минут назад она сказала мне то же самое.