Няня для родного сына (СИ) - Фомина Татьяна

Протягиваю Веронике руку. Она осторожно даёт свою, словно опасается, что я снова сграбастаю её и поцелую. Именно этого мне хочется больше всего.

– Ты так и будешь от меня прятаться?

– Я не прячусь, – возражает Вероника, опуская взгляд.

– Идём, пока Кирилл чего-нибудь не натворил.

Заходим в столовую вместе. Кирилл уже сидит на своём месте, а Римма суетится возле него.

– Ой, ну и чего вы пришли? Мы бы сами покушали, да, Кирюша?

– Дя, – тут же соглашается сын.

– О! Да ты совсем большой, – говорю ему.

– Неть, – а вот с этим Кирилл не согласен.

– Это почему? – спрашивает Вероника.

– Я – зясь, – заявляет ей ребёнок.

– Кирюша – зайчик?

– Дя.

Всё верно, Вероника частенько называет его маленьким зайчиком.

– А зайчик хочет покататься на «гусенице»?

– Дя! – восклицает Кирилл.

– Тогда нужно хорошо покушать, – говорю ему, и Кирилл кивает.

– Мартин, мы же недавно ездили в детский центр, – шепчет Вероника.

– И что? Ему же там нравится.

– Очень нравится, но…

– Вот и пусть играет, пока нравится, – отвечаю, стараясь сдержать улыбку. Кирилл практически всегда после детского центра засыпает. Именно на это мой расчёт.

– Ой, так он опять заснёт голодный! – восклицает Римма.

Ну, Римма! Ты ещё прямым текстом скажи, что у нас будет время побыть вдвоём, без ребёнка.

– Не переживай, там есть ресторан, – успокаиваю заботливую женщину. – И тебе ничего не нужно будет готовить на ужин.

– Ни в одном ресторане вам не сделают детскую кашу, – обиженно бурчит Римма.

– Тогда мы им оставим «пожелание» включить в меню ассортимент детских каш.

Вероника хмурится.

– Тебе не нравится идея? – спрашиваю.

– Почему? Нравится.

– Вот и чудно.

– Мартин, ты зачем сказал Римме про ресторан? – спрашивает Вероника, когда мы уже садимся в машину.

– Потому что хочу пригласить жену в ресторан, а она (я в этом уверен), найдёт тысяча и одну причину, чтобы отказать.

– Вовсе нет, – возражает Вероника.

– Неужели тысяча две?

– Мартин! Я совсем не это имела в виду.

– Я прекрасно понял, что ты имела в виду. Мы «просидели» с тобой взаперти слишком долго. Жизнь существует и за пределами дома, Вероника. А так как для тебя очень важно, чтобы Кирилл был с нами, то я ничего не имею против этого.

– Но…

– Тысяча три? – переспрашиваю, и Вероника пытается спрятать улыбку.

– Нет. Поехали. Но завтра будешь задабривать Римму.

– Обязательно, но только послезавтра. Завтра Римма попросила её отпустить.

– Точно, – соглашается Вероника и хмурится.

– Что опять не так?

– Нет. Всё нормально, – пытается заверить Вероника, но я вижу, что это далеко не так.

– Вероника, ты можешь сказать, что тебя беспокоит или не нравится, – прошу очень мягко. – Не держи в себе. Не нужно. Мы и так многое разрушили, не сказав друг другу правды. Я так больше не хочу. Понимаешь?

– Понимаю, но мне нужно к тебе привыкнуть.

– Я тебя не тороплю, – говорю, а сам хочу настучать себя по лбу и заклеить рот. – Нет. Тороплю, – всё-таки признаюсь, – но готов ждать.

Кажется, кому-то опять придётся сидеть почти до утра в кабинете.

Вероника.

«Мне нужно к тебе привыкнуть», – говорю Мартину, но это не так. Я уже привыкла. Ведь с Мартином я сталкиваюсь каждый день, вижу, как он относится к сыну, ко мне, даже к Римме. Он всегда был таким. Именно таким я его и полюбила. Я сама заставила себя ненавидеть его, обвиняя во всём. Этого могло не случится, а могло быть ещё хуже. Кто знает. Верно, говорят, что не случается – к лучшему.

Смотрю, как Мартин ловит Кирилла, сын заливисто смеётся и обнимает Мартина за шею. Мартин что-то шепчет ему на ушко, и Кирилл согласно кивает. Уже вместе они идут в мою сторону.

– Вы куда? – спрашиваю.

– Мы сейчас вернёмся, – отвечает Мартин, держа Кирилла за руку.

– Дя, – Кирилл хлопает глазками.

– Посидишь немного? Мы недолго.

– Хорошо, – отвечаю, и они уходят. Смотрю вслед обоим. Даже со спины они похожи.

Гадаю, куда они могли пойти и не нахожу ответа. Смотрю, как играют чужие дети и понимаю, что в данный момент я счастлива, что весь ужас и кошмар закончился и можно, наконец, выдохнуть.

Кирилла и Мартина нет достаточно долго, но вот волнения не ощущаю. Еще некоторое время назад я пугливо озиралась бы по сторонам в их поиске, думая, что Мартин увёз моего сына, но сейчас точно знаю, что он никогда этого не сделает.

Их обоих я нахожу сразу: они идут слишком медленно, а всё потому, что огромный букет, который держит обеими руками сынок, полностью закрывает моего мальчика: идёт букет с ножками моего сына. Мартин, согнувшись, придерживает Кирилла. Жду, когда мужчины подойдут ближе.

– Мама, лубу, – говорит моё солнышко.

– И я тебя люблю, счастье моё, – освобождаю Кирилла от непосильной ноши, забирая потрясающий букет, и целую своё сокровище. – Спасибо, – шепчу, поднимая взгляд на Мартина.

– Ну, пойдём ещё прокатимся? – предлагает Мартин Кириллу.

– Дя! – Кирилл уже мчится к паровозику.

– Мы скоро приедем, – бросает Мартин мне и идёт догонять Кирюшу, залезает за ним в детский паровозик, и уже вдвоём машут мне рукой. Машу́ им в ответ.

Мартин сам кормит сына в небольшом ресторанчике. К нашему удивлению детское меню присутствует, и Мартин радуется, что не получит нагоняй от Риммы, что мы опять оставили ребёнка голодным. Кирилл, послушно всё съедает, чтобы снова умчатся играть. «Посидеть» в ресторане, как хотел Мартин, не получается, потому что ему приходится догонять одного маленького торопыжку.

Уже собираюсь пойти вслед за ними, как на стул, где сидел Мартин, садится девушка.

– Ну, здравствуй, подруга, – приветствует Оля. – А я смотрю, ты неплохо устроилась.

Встаю и собираюсь уйти, но Соломина преграждает дорогу.

– Что, даже не поздороваешься? Ведь если бы не я, вряд ли бы ты сидела здесь, да ещё с такими цветами. А мне даже «спасибо» никто не сказал. Вечная неблагодарность.

– Чего тебе надо, Оля? – спрашиваю сухо, забирая цветы, которые подарил мне сын.

– Как неприветливо. А ведь когда-то мы были лучшими подругами, а сейчас, когда ты вышла замуж за своего Мартина, ты и знать меня не хочешь?

– Да, были, – отвечаю. – Только где ты была, «лучшая подруга», когда я лежала в психушке? Ещё скажи, что не знала? Ах, ну да! Ты же грелась на солнечных берегах, не до «подруг» было.

– И что?! Я тоже хочу красиво жить!

– Так живи, Оля. Или деньги кончились?

– Кончились, – без зазрения совести произносит Соломина. – К тебе не пропускает охрана, номер ты сменила, вот с трудом выцепила.

– Зря старалась.

– Вот и заботься потом о ближнем, – жалуется Соломина.

– Ты не обо мне заботилась, а о том, чтобы «продать информацию» и получить деньги. Ты их получила. А что стало со мной, тебя нисколько не волновало. За «доброту» свою ты достаточно получила от Ангелины, вот к ней и обращайся, а ко мне и моей семье даже близко не смей приближаться, или, клянусь, я лично организую тебе «курортный» отдых в одной частной клинике.

Обхожу ошарашенную Соломину и почти сразу врезаюсь в Мартина.

– Вероника? – взгляд Мартина серьёзен.

– Всё в порядке. Мы уже всё обсудили.

– Что ей здесь нужно? – Мартин сурово смотрит на Соломину.

– Надеюсь, что уже ничего. Где Кирилл? – спрашиваю, но сын уже подбежал.

– Дём! – Кирилл нетерпеливо тянет Мартина за руку.

– Сейчас, Кирюш, маму заберём.

И Мартин уводит меня, придерживая за талию, кивает оператору аттракциона «Большая гусеница», чтобы тот посадил Кирилла, а сам остаётся со мной.

– Мартин, всё в порядке, – пытаюсь убедить его, хотя в душе бушует ураган.

– Мы можем поехать домой, – предлагает Мартин.

– Из-за Ольги? Не нужно. Она того не стоит.

Стою и думаю, как бы сложилась моя судьба, если бы Ольга не пошла тогда к Ангелине. Наверное, я бы тихонько жила со своим сыном, возможно и бабуля была бы жива. Ведь последние события явно подорвали её и так слабое сердце. И не было бы того кошмара, который мне пришлось пережить. Непрошенная слеза сама катится по щеке.