Не твоя дочь - Кристина Майер

— Будет здесь через два часа.

— Снег идет, лучше выехать чуть раньше, — передавая мне комбинезон и шапку.

— Успеешь на самолет, не переживай, — Глеб скидывает пальто, укоризненно глядит на пятна растаявшего снега на полу, которые мы все оставили, когда вошли, не разуваясь.

— Я сейчас протру, — но тут же вспоминаю, что мы не купили швабру. Приходится выкручиваться, благо у нас полно салфеток.

Ванька не отлипает от Вари все те минуты, что остались до их расставания. Варя будет по нему очень сильно скучать, они так привязались друг к другу. Она стала для него целым миром. Когда-то такое трепетное отношение я чувствовала к себе, но теперь оно досталось малышке. Я ни капли не ревновала, да и как можно ревновать к своему ребенку? Я была счастлива, что у нее такой любящий дядя. Я стараюсь спрятать слезы, которые последние полчаса постоянно срываются с глаз. Мы ведь не навсегда расстаемся. Ванька летом прилетит, если у нас не получится приехать к нему в гости. Каких-то полгода… целых полгода.

Варя заснула с трудом. Все-таки новое место, ребенок еще не привык. Ванька поднимается в нашу комнату, чтобы перед отъездом взглянуть на Варю. Я провожаю его взглядом, сзади подходит Глеб, обнимает за талию, притягивает к себе, целует в висок.

Ничего не говорит, слова не нужны. Он просто согревает своим теплом, заряжает спокойствием. Я успокаиваюсь, слезы высыхают на глазах, когда Кирилл подъезжает, я способна проводить друга с улыбкой на губах. Ванька обещал звонить несколько раз в день, он не даст нам заскучать. Замечательно, что мы смогли вернуть нашу дружбу, что меду нами больше нет пропасти и тайн.

Когда Глеб перекладывает вещи в машину Кира, тот подходит ко мне поздороваться. Стоит рядом, кутаясь от ветра в меховой воротник, но не уходит. Ванька с Глебом о чем-то разговаривают, я не хочу мешать братьям, пусть попрощаются.

— Лада, прости меня, — негромко произносит Кир, не глядя на меня...

Милада

Кирилл не хотел, чтобы о нашем разговоре стало известно братьям. По тому, как он говорил и следил за Глебом, я поняла, что его слова предназначаются только мне. Промолчав в ответ на его заявление, тем самым подтолкнула его продолжить.

— Даже не спросишь, за что я прошу прощения? — глянув на меня, он иронично усмехнулся.

— Зачем спрашивать, если ты сам собираешься рассказать? — отзеркалив его ироничную ухмылку.

— Ты отличаешься от всех известных мне женщин. Я говорил тебе, что эта черта в тебе мне никогда не нравилась? — открыто улыбнувшись.

— Постараюсь не меняться.

— Если серьезно, — засунув руки в карманы, он тяжело вздохнул, словно следующие его слова давались ему с трудом, — это я виноват в вашем разрыве с Глебом, — запрокинув голову вверх, произнес Кирилл. — Меня беспокоила его одержимость тобой. После того, как у вас появились проблемы в отношениях, он стал срываться на сотрудниках, засиживался допоздна на работе, а толку было ноль, потому что горели сроки, он посылал инвесторов и партнеров. Ко мне обращались люди и просили что-то сделать. Никто не хотел терять огромные деньги.

Я знала, что у Кирилла есть акции компаний, которые принадлежат Тихомирову. Наверняка он тоже не хотел терять прибыль. Он об этом не упомянул, но это читалось между строк. Хотя следующие его слова заставили меня усомниться в своих подозрениях:

— Ты представляешь, какие неприятности могли быть у него? Знаешь ведь, с какими людьми он вел бизнес? Мне бы потом не расхлебать было его проблемы.

— А ты не думал, что такое его поведение было связанно с болезнью брата, с гибелью Антона? — во мне не было горечи или обиды, я просто пыталась понять Кирилла, почему он во всем обвинил меня.

— Нет, не думал. Мы с ним разговаривали за несколько дней до той сцены в гостинице. Ты же знаешь, Глеб не тот человек, который делится своим личным. Пришлось его напоить. Тогда-то он рассказал, что его сводит с ума страх потерять тебя. Глеб не сомневался, что придет время, и ты его оставишь, потому что он не мог дать тебе детей.

Меня швырнуло опять в прошлое, но я не почувствовала той боли, которая разъедала меня на протяжении последних двух лет.

— Меня устраивала кандидатура Алены в его жизни. Да меня устраивала любая другая кандидатура, потому что Глеб не был одержим ни одной из них.

Я понимаю, что они друзья, Кирилл хочет выгородить Глеба, примирить нас окончательно, но он зря старается. Слова в нашем случае ничего не значат, я сужу о Тихомирове по его поступкам.

— Не стоит брать на себя вину за то, чего ты не делал. Глеб мне все рассказал, — Кир вопросительно смотрит на меня, я поясняю: — Глеб рассказал, что сам подстроил ту сцену в гостинице, чтобы оттолкнуть меня.

— Да не знал он, что там будут бабы. Парням я сказал, чтобы сообщили тебе адрес, если будешь звонить. Я несколько дней на уши ему приседал, чтобы он сейчас оборвал отношения, потом будет только хуже.

— Вряд ли Глеб к тебе прислушался бы, не думай он точно так же, — намного проще простить постороннего человека, когда ты видишь раскаяние на его лице, чем близкого, того, кого любишь безмерно. — Ты на себя слишком много взваливаешь, нет твоей вины в нашем разрыве, Кир.

Об этом я ему не скажу, но если в его словах есть хоть часть правды, я должна быть ему благодарна. Если бы не та сцена в гостинице, не было бы Вари.

— Кстати, ту гостиницу он сразу же продал.

Я слышала об этом.

— Я не хотел, чтобы между нами стояло прошлое, раз теперь мы будем часто видеться. Моя совесть не давала мне спокойно спать последние два года.

— Вынудила смириться с моей кандидатурой? — иронизируя.

— Когда вы расстались… — вновь тяжело вздохнув, он глядел мне прямо в глаза, — дела пошли в гору, но меня это не радовало. Глеб загонял себя на работе, вечером глушил боль, ночами практически не спал. Начались проблемы с сердцем. Так ведут себя люди, которые потеряли вкус к жизни. Люди, которые хотят умереть. Внутри они уже мертвы. Когда он приехал в Новосибирск, я сразу заметил, что Глеб