Восточная сказка (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

Муж хлопает меня по руке и внимательно смотрит на нашего гостя. А тот уже близок к обмороку.

- Мы можем договориться на берегу, - миролюбиво предлагает Лиманский. - Или поплывем дальше? Я тебе и Айрату проблем накопаю на несколько уголовных дел. Выбесили вы меня, братцы кролики.

- Что ты хочешь? – бледнея еще больше, интересуется отец.

- Все очень просто, - усмехается муж. – В компании, на которой висит твой отель, учредитель уже поменял документы. Предоставил в налоговую новые. Завтра Алина продаст свою долю мне. И я пока посмотрю, как вы с Айратом будет выполнять мои предписания… Угомонитесь, значит, все останется, как и было. Продолжите бузить, или, чего доброго,  решите меня шантажировать, выкрадете Алину или мою дочь, ваша собачья будка сразу уйдет с торгов. Это понятно?

Отец кивает, но я вижу, что простое движение головы дается ему с трудом.

- Второе, - произносит, ощерившись. – Айрат платит штраф за сорванный бой и сваливает из страны. Пусть тренирует коз, если с людьми ладить не получается.

- Но я не могу за него отвечать…

- Найми ему няньку, охранника… пристегни к батарее наручниками. Мне все равно, Мурат. Я выдвигаю условия. Ты выполняешь. Подробности меня не интересуют. Как говорят у нас, на Диком Западе… проблемы негров шерифа не касаются.

Отец покорно смотрит на моего мужа, и я догадываюсь, что в этом бою победу одержал Лиманский. Но я прекрасно знаю отца. Он не потерпит такое к себе отношение. Перетопчется, если нужно. А потом отомстит. Будет улыбаться в глаза и делать гадости.

- В третьих, любые отношения между нашими семьями невозможны, - невозмутимо продолжает Герман.

- Почему это? – вскидывается отец. – Я хочу возместить Амине причиненный ущерб и общаться с внучкой.

- Исключено, - резко роняет Лиманский.

- Как же так? – никак не может понять отец. – Если мы уладим конфликт…

- Не уладим.

- Почему?

- Ты меня бесишь.

- А какие гарантии, что ты не продашь мою собственность?

- Да никаких, - пожимает плечами Герман. – Просто молись каждый день.

- А если мне придется продать отель или заложить для кредита?

- Плати заранее мне половину стоимости, и я поставлю подпись. Это крупная сделка, и без согласия учредителей ее тебе не провернуть. В любом другом случае, эта недвижимость является страховкой.

- А если…

- Все. Вечер вопросов и ответов окончен. Всего доброго, Мурат Аминович.

Герман первым поднимается с места. Молча проходит через кабинет и распахивает дверь.

Мурат, не поднимая головы, собирает в портфель какие-то бумаги и, как двоечник, плетется к выходу. Слабый человек. Страшный в своей подлости.

- Зря ты так… Он не простит, - шепчу, когда за Муратом закрывается дверь. Я не чувствую жалости к этому человеку. Должна, но не могу уважать его.

- Он выполнит все мои условия. Наведет справки и поймет, что еще дешево отделался. Для него бизнес и бабки важнее. Да и я с него ничего не содрал. А стоило… Только из уважения к тебе, Алиненок.

Муж прижимает меня к себе, нежно целует в висок. А я на автомате вспоминаю тот самый момент, когда Герман назвал меня так в первый раз.

После свадебного застолья мы под утро возвращаемся домой. Нет, нормальные люди разошлись в полночь. А нас же тянет еще погулять…

- О чем задумалась? – спрашивает меня Герман. – Жалко папочку?

- Нет, - мотаю я головой.  – Как после свадьбы мы оказались на Воробьевых горах, Герман?

- Так я тебя специально повез, - хмыкает муж. – Уж больно ты зажатая была. Вот мне и хотелось тебя расшевелить… Алиненок мой!

Наши лбы соприкасаются по привычке. Чувствую руку Лиманского на затылке, а потом его губы накрывают мои.

- Ты тогда сильно переполошилась, - смеется Герман. – Помню эти глаза по пять копеек!

- Ты тоже сдрейфил, - фыркаю я. – Вот и катал меня по всей Москве.

- Ну, может, и так, - улыбается Герман. – Я подумал, что вдруг слишком старый для тебя…

- А я боялась, что не подхожу тебе. Ты такой важный и красивый… А я – дикарка!

- Глупости, - вздыхает Лиманский. Обнимает меня и, прижав к дивану, начинает расстегивать мелкие пуговки на платье…

- Герман, - шепчу, убирая его руку. – Не сейчас. Настя еще не спит. Полный дом народа.

- Маленький стеснительный Алиненок, - произносит он жарко. – Сейчас запру дверь. Никто не войдет. Помню, как ты пришла ко мне в первый раз. Вся такая смущенная… И халат этот с кружевными рукавами… Я аж обалдел. Никого красивее тебя не видел!

- Да ты сразу полез снимать его, - смеюсь я.

- Боялся, разорву, и тебя не хотел напугать, - вздыхает Лиманский и покаянно трет затылок. – Я дверь запру все-таки. Не дотерплю до ночи, малыш.

Смотрю на мужа и поражаюсь. Этот человек всегда добивается своего. Любым способом. Отец, вероятно, это понял и спорить не стал. Но если заручится поддержкой кого посильнее, может и отомстить. Зная Мурата, он так и сделает.

Герман неохотно выпускает меня из объятий и, кряхтя, как старый дед, направляется к двери. Но не успевает дойти, как она распахивается, и в кабинет мужа вламывается Дашка.

- Настя пропала, Алина Муратовна! – выдыхает она испуганно. – Я всего лишь на минуту отошла.

Напряженно переглядываемся с мужем. Слишком быстро прилетела ответочка от моего родителя…

- А ты где была? – набрасывается на няньку Герман. – Куда смотрела? Портос, твою мать, а тебя где носило?

- Я только на минуточку отошла, - плачет Дарья. – А вернулась, Насти уже нигде нет.

- Ищем, - гневно бросает Лиманский. – Потом разберемся…

Муж выскакивает из комнаты и несется по всем комнатам. Орет «Настя!». Я за ним. От безысходности сердце пропускает удары и, кажется, вот-вот остановится. И желудок будто сводит холодной железной рукой. Но даже ойкнуть боюсь. Бегу вслед за мужем по дому. Поднимаюсь на террасу, слетаю пулей в спортзал. Пусто.

- Позвони отцу, - прошу я тихо. – Я отдам ему дурацкий отель. Пусть вернет Настю. Умоляю, Герман!

- Сейчас посмотрим камеры наблюдения. Тогда решим, - отрезает хмуро мой муж и, глянув в ноутбук, разводит руками. – Мурат вышел один. Сел в машину и уехал. Смотри, в салоне пусто…

- А где Фродо? – растерянно озираюсь по сторонам. Собака тоже пропала. А значит, мой дорогой папаша тут ни при чем…

- Спит где-нибудь, скотина, - гневно рычит Герман. И тихо свистит, подзывая к себе пса. Фродо – натренированный умник, знает эту команду и всегда срывается  с места. Но не сейчас. Я все жду, когда крепкие собачьи лапы застучат когтями по паркету. Прислушиваюсь. Но ничего не происходит. Тишина.

Из своей комнаты прибегает Софья и молча замирает в дверном проеме.

- Это Мурат, - тихо шепчет она. – Нужно звонить Стасу и объявлять план «Перехват».

За то время, что я знаю Софью и ее любовника, он из полковника вырос до генерала. Развелся с женой и уже года три зовет Софью замуж. А та отнекивается под любым предлогом. Все убеждает меня, что хромая и старая никому не нужна.

Но сейчас, похоже, Софья готова отбросить прочь все свои обиды на давнего любовника и позвонить лично. Умолять… упрашивать.

- Сейчас буду, - рявкает в трубку Стас и, приехав минут через десять, врывается в дом. Обходит все комнаты, попросив Германа сопровождать его, а остальных домочадцев - посидеть где-нибудь в одном месте. Замираю в дверях кухни, выбрав самый лучший наблюдательный пост. Прислушиваюсь к шагам и разным звукам.

«Если Настю не найдут, я просто умру, - бьется в башке неотвязная мысль. - Спаси, Аллах!»

Сквозь витражи, отделяющие кухню от коридора, наблюдаю за двумя сильными мужчинами. Вижу, как на лице каждого залегают глубокие складки. Но вцепившись пальцами в лутку, не могу даже двинуться с места. Лишь когда Герман и Стас выходят на лестницу, несусь следом. И наткнувшись на спину Лиманского, вламываюсь в зимний сад. Муж глядит мрачно, но уйти не дает. Перехватывает мою руку, да так и держит мою ладонь в своей. Тепло мужниной руки успокаивает. И сердце колотится, как бешеное.