Арина Ларина - Шах вам, королева!

– Как самочувствие?

– Нормально.

– Юль, я понимаю, что сейчас не очень подходящее время, но я должен сказать… – проговорил Митя.

Перебивать его не имело смысла. И признаваться в чем-то самой – тоже. Юлька лежала и думала, что когда сильно-сильно любишь, можно простить все, что угодно. Во всяком случае, сейчас она могла простить. И не потому, что сама была виновата. Просто хотела любить его дальше. Жить долго и счастливо. И умереть в один день.

А без Мити это будет делать не с кем и незачем. Его нельзя заменить. Дурацкое слово «заменить» застряло в сознании и крутилось там, пока муж сбивчиво признавался в измене. И надежды никакой не было, потому что он не просто каялся. Он уходил. Юлька поняла это еще тогда, в первый вечер, увидев его пустые глаза.

Несколько дней агонии любви. Несколько дней иллюзии, что они еще вместе. Это она была вместе с ним. А Митя уже был не с ней.

Как все глупо…

– Что? – осекся муж. Видимо, последнюю фразу Юлька произнесла вслух.

– Все глупо.

– Прости…

– И ты прости. – Она села, сбросив одеяло, потерла виски и посмотрела в окно. За окном текла жизнь. Новая. Другая. И к ней надо было как-то приспосабливаться.

Митя что-то лепетал, но Юлька быстро умылась и взяла сумку:

– Я буду в городской квартире. Потом, когда вернешься, решим… Ты не переживай, я подыщу жилье. Просто все так неожиданно. Мне некуда пойти.

– Да-да, – покраснел Дима.

Про эту сторону вопроса он даже и не думал. Получалось, что он не просто изменил жене, а выставляет ее на улицу. А как быть? Жить втроем? В том, что Катя теперь будет с ним, и только с ним, он даже не сомневался. Ладно, как-нибудь все решится.

Худенькая Юлькина спинка мелькнула за забором и пропала, скрытая зеленью кустов.

– Как гадко все получилось. – Митя потер лоб, взлохматил волосы и встряхнулся, надеясь расплескать отвратительный осадок стыда. Пора идти к Кате. Теперь, когда с женой он объяснился, можно строить планы на будущее. Вместе.

Он воровато отломал три георгина от соседских кустов, проросших в сторону их участка, и отправился свататься. Нет, конечно, звать Катю замуж Митя не собирался. Во всяком случае, пока. Но обозначить перспективы было бы неплохо. За несколько дней, которые он ухаживал за Юлькой, с Катюшей они даже не виделись. Вернее, виделись, но мельком. Она приветливо махала рукой и улыбалась, понимающе сдвигая тонкие брови и качая головой, едва Дима намеревался направиться в ее сторону.

Что такое измена? Каждый трактует ее по-своему. И определение всегда зависит от того, кто именно рассуждает на данную тему: мужчина или женщина, предавший или преданный. Можно долго рассуждать на тему измен духовных и телесных, случайных и осознанных, но всегда останется одна общая точка – измена возвращается бумерангом.

Рано или поздно, но она непременно прилетит обратно и стукнет со всей дури, перевернув жизнь с ног на голову.

Катя растерянно моргала, натянув одеяло до подбородка и пытаясь спрятаться за широкой спиной Вадима. Хозяин добродушно кивнул застывшему на пороге комнаты Мите и усмехнулся:

– Стучаться надо, сосед! А кому цветочки? Мне в честь приезда или… А, ясно. – Он покосился на Катерину, подмигнув пунцовому кавалеру: – Ну, извини, брат! Бывает. Вы станете отношения выяснять или что? Я могу сходить покурить, если нужно.

– Не надо никуда уходить, – вцепилась в него Катя, гневно взглянув на незваного гостя. – Дим, тебе еще что-то неясно? Это бестактно. Было приятно пообщаться. Иди, жену лечи.

– А что, Юля заболела? – забеспокоился Вадим. – Может, лекарствами помочь?

– Себе помоги, – процедил Митя и, яростно швырнув цветы на стол, вышел.

Ехать к Юльке было страшно. Да и глупо. Бездумно покидав вещи в сумку, Дима отправился к маме. Оставаться там, где рядом болталась вероломная Катерина, было мерзко и стыдно.

Оказывается, у кого-то в жизни может быть вот так все просто. Ты рассчитываешь, веришь, открываешь сердце и душу, а туда бросают какой-нибудь фантик, как в урну, и уходят прочь. Разве Катя ему что-нибудь обещала? Нет. Говорила о любви? Нет. Так почему он, лопоухий теленок, начал все мерить по себе? Смешно в наше время быть рыцарем. Наивно и нецелесообразно. Неподъемные латы порядочности и хорошего воспитания гремят, давят и мешают передвигаться по тропинке судьбы, закрывая обзор и уводя не в ту сторону. Так и в болоте недолго завязнуть. Да что уж там – Митя и завяз!

Все это ему объяснила Ленка, когда напившийся с горя братец вывалил ей то, что не осмелился сказать матери.

– Так я и думала, что у тебя с Юлей проблемы, – треснула его по спине сестрица, когда Дима, подавившись очередной рюмкой, судорожно закашлялся. – Перестань спиваться. Завтра помирать начнешь, а пива и рассола у нас нет. Подумаешь – переспал. Левак укрепляет брак. Это я тебе как жена со стажем говорю. У меня Костя о-го-го как гуляет. И что ж ему теперь, на всех секретаршах жениться?

– Лена, – заплетающимся языком проговорил Митя, – это же непорядочно! Он тебя унижает!

– Да ладно! – возразила сестра. – Ты сейчас чего хочешь? Небось спишь и видишь, как бы к Юльке своей вернуться?

– Не одобряешь? – покачнулся он и со стоном вздохнул: – А я хочу! Только теперь это невозможно! Не-воз-мож-но! Мы все опошлили. И я Юляшу мою предал! Она меня не бросала, а я ее хотел бросить.

– Вот если бы ты Родину предал, тебя бы посадили, и не видать тебе Юляшки лет двадцать. – Елена убрала у него из-под носа бутылку с рюмкой и подсунула тарелку с колбасой. – Ешь, алкоголик! Так вот. А ты всего лишь сходил налево. Сходил и вернулся. И теперь ты точно знаешь, что лучше и надежнее жены нет! Так?

– Ну…

– Гну! Димка, ты теперь для нее еще более ценный кадр! Потому что в следующий раз ты при одной мысли о чужих блондинках начнешь заикаться!

– Нелогично, – вздохнул Митя. – Если я сделал это один раз, то могу… теоретически… повторить!

– Да чего ты там можешь, – отмахнулась сестра. – Это мой Костя может, а ты на всю жизнь научен. Все вы одинаковые. Завтра проспишься и поезжай мириться.

– Бесполезно, я бы простил, а она не простит. – Митя пошарил по столу и, не найдя водки, снова протяжно и со стоном вздохнул. – Разбитую вазу не склеить. А когда тебе ставят мат – это конец игры.

– Нет, начало следующей. И всегда можно отыграться, – погладила его по голове Лена. – И забудь эту пошлость про вазу. Семья – не ваза, она не на клее держится.

Когда у женщины, особенно незамужней, случается любовь, у нее из головы выдувает все прочие мысли и заботы. Конечно, сознание постепенно возвращается, но первые дни чувство затапливает жертву настолько, что связываться с такими экземплярами крайне ненадежно. Непременно подведут. А когда вы, содрогаясь от негодования и размахивая фактами, подтверждающими свершившуюся по их милости катастрофу, станете взывать к их совести, они лишь улыбнутся из своей параллельной реальности и уползут в нее обратно, как улитка в раковину.