Лина Дорош - Очки для секса

— А почему не футбол или волейбол, еще был баскетбол? — Майя не давала Ане вставить ни слова.

— Май, даже я знаю ответ, — Сашка обнял жену, — тогда ж был настоящий победоносный хоккей и были настоящие кумиры-чемпионы. Даже я знаю, как вся страна болела за: Третьяка, Харламова, Фетисова, Касатонова, Ларионова.

— Точно, — Влад вернулся в разговор, — футбол — хорошо, но хоккей — это была страсть. Наша команда носила гордое имя «Младшие», потому что была команда «Старшие». А встреча «Младших» со «Старшими» — это была «Большая Игра». Мы ее очень ждали, потому что для меня — это была встреча с отцом и дядей, которые вечно были в командировках.

Команда наша собралась стихийно — жили в одном дворе. Потом поразъехались, но команду не бросали. Кто младшие, думаю, и так уже понятно — я, Славка, Петр, Виктор и Борик со сводным братом. «Старшими» были отец и брат Виктора, мои отец и дядя и отец с отчимом Борика.

У Славки отца не было. У него вообще была самая интеллигентная из всех наших семья — очень тонкие (и в духовном плане тоже) люди. А в Славке была какая-то рабоче-крестьянская мощь. Природу этой мощи мама ему не объясняла, а Славка с воспитанием приобрел некоторые хорошие манеры — поэтому проявлял деликатность и вопросов не задавал. Маму он любил. И бабушку Августу Аркадьевну, и деда Модеста Болиславовича — единственного представителя старшего поколения в семье Махновых. Дед Славки играть не мог, поэтому он был у нас болельщиком номер один. Только благодаря Славке и нам Модест Болиславович познал хоккей и вошел во вкус. Славка был главным тараном нашей команды. У него был потрясающий талант — любую атаку превратить в драку. И одержать двойную победу — и в драке и в атаке — в смысле, шайбу забить в ворота.

Петр всегда лучше стоял, чем бегал или катался наперегонки. Поэтому он был бессменным вратарем. А его мама всегда приносила нам пирожки. Отца у Петра тоже не было, а бабушка с дедом жили где-то далеко.

Самые интересные персонажи в наших командах были делегированы семействами Борика Козова. У него был отец и отчим, которые дружили и играли в связке в команде «Старших». И был сводный брат Тимофей — сын второй жены отца, с которым Борик тоже дружил и играл в одной связке в команде «Младших». Что уж говорить, что и мама Борика дружила с мамой Тимы. Настолько высокие отношения были тогда так редки, что мы эту семью воспринимали как инопланетян.

— По закону жанра, — Аня прервала Влада, — и по вашему Тимофею я тоже должна была «пройтись».

— Ну, если Вы гастролировали в Израиле, то вполне возможно. Тима уехал туда лет пятнадцать назад. Но, по моей информации, в Израиле Вы не были последние пятнадцать лет точно.

— Знаете, друзья мои, мне стало легче: я — воплощение зла только российского, а не международного масштаба.

— У Вас еще всё впереди, — Влад изобразил поклон, — терпите дальше — рассказ еще не закончен. У Виктора Арташова в команде «Старших» играли брат и отец. Оба военные. Брат был нас старше на 10 лет — поэтому он был для нас всех образцом и идеалом.

Тренировки, игры с такими же, как наша, дворовыми командами, ожидание «Большой Игры» — так мы и жили. Учились в школе. Старались, чтобы без троек — такое условие поставили «Старшие», иначе «Большой Игры» не будет. Мы так гордились, когда Александр Арташов уехал выполнять интернациональный долг. А когда он в Афганистане погиб, то в один день мы все повзрослели. Играть стали гораздо реже. А с 15 лет все стали подрабатывать. Только Петька писал картины. Потом поступили в институты: учились и работали. Потом все просто стали пахать. И общаться на днях рождения, в Новый год и по телефону. Еще была свадьбы. Первым женился Петька — чего от него никто не ждал. Но когда мы пришли знакомиться с невестой и на стол нам поставили тазик пирожков — всем сразу стало понятно: Марина здесь всерьез и надолго. Потом была свадьба Борика. Потом был перерыв, и вот третья свадьба — женится Славка. Когда мы прождали молодых у загса три часа, а Славка в течение этих часов звонил и говорил, что сейчас он догонит невесту, а потом, что сейчас он ее найдет, — мы поняли, что он нашел девушку себе под стать. А когда обломилась вторая свадьба, мы поняли, что она его перещеголяла. И вот мы нагрянули к Славке с коробами обмундирования и его долей пирожков. По какому поводу собрались — решили не обсуждать, главное, что мы оказались в одно время и в одном месте, что случается крайне редко. А раз так, то единогласно решили — грех не сыграть! Славка молча закрыл бутылку, пошел в ванную. Пока он орал под ледяным душем, Петр достал журнал и стал хвастаться, что вот — напечатали рассказ его подруги Ани. Виктор сказал, что у него тоже есть такой журнал и что в нем напечатан рассказ и его знакомой. Показал на ту же самую фотографию и сказал, что девушку зовут Мария. Я тоже посмотрел на фотографию и порекомендовал Борику не любопытствовать на предмет знакомой девушки Петра и Виктора. Но Борик меня не послушал, посмотрел и начал немного задыхаться. Тут из душа вышел трезвый как стеклышко Славка, посмотрел в журнал и спросил, что неужто объявление о его свадьбе напечатали. Мы спросили, с чего он это взял. А он показал на фотографию Анны-Марии и сказал: «Так вот же моя невеста!» Что было дальше, я рассказывать не буду. Могу сказать, что Славка несколько раз повторил: «Одно греет — не ради денег…» Он поделился с нами пирожками. И с набитым ртом стал звонить — искать каток и противников — у него появилось страстное желание порвать кого-нибудь в честной драке. В общем, теперь собираемся каждую неделю по субботам и приглашаем всех желающих поиграть и поболеть.

— Я — за! — Сашка загорелся.

— Теперь моя очередь говорить «стоп»? — Влад внимательно посмотрел на Аню.

— Игра переносится на неопределенный срок в виду неблагоприятных погодных условий, — Аня поежилась, вздохнула и стала будто бы любоваться крышами Питера, — я себя сейчас танком чувствую…

— Ага, причем фашистским, — поддержала ее Майя.

Сашка промолчал.

— А тебе, Саш, как удалось в этой команде задержаться? — Влад не стал настаивать на продолжении игры.

Сашка молча улыбался.

— А Сашенька гонщик. Это именно он сумел оторваться от Славки и увез меня в Суздаль. В монастырь сдать хотел, видимо, но почему-то пожалел.

— Вот вы только Славке об этом не скажите, — Влад еле сдерживал улыбку, — добрый мой вам совет.

— Май, ты заметила: он про всех рассказал, а про себя — почти ничего. Я подозреваю, что он — разведчик. Охотник — это прикрытие, а хоккеист — легенда.

Подруги уставились на Влада как на памятник.