Маша Трауб - Любовная аритмия

Всю следующую неделю, с каждым днем все сильнее, она изводила себя мыслями о нем. Мусе становилось лучше, а Татьяне хуже. Она перестала волноваться о дочери и переключилась на Артема. Его телефон по-прежнему был отключен. На эсэмэски он не отвечал. У Татьяны и в мыслях не было, что он ее бросил. Она хотела его найти. Любыми путями. Она была уверена – в этот раз точно что-то случилось, потому что есть закон парных случаев: беда не приходит одна. Если заболела Муся – самый родной ей человек, с которым она связана пуповиной, – значит, заболел и Артем, с которым она была связана сердцем.

Таня перерыла весь дом в поисках того телефона, который он ей продиктовал, – телефона его дочери. Она не помнила, как ее зовут, не помнила, на какую бумажку записала номер, только знала, что не могла его выбросить.

– Что ты ищешь? – спросил Макс, видя, как Татьяна переворачивает ящик за ящиком письменного стола.

– Ничего, – огрызнулась она. – Стол решила разобрать.

Муж промолчал.

Татьяна была уже в истерике. Куда, куда она запихнула эту скомканную бумажку?

Она подняла глаза и увидела свое отражение в зеркале. «А вдруг он меня бросил? Таким самым простым образом? Пропасть, не подходить к телефону. Чтобы не выяснять отношения, не произносить банальных слов, не портить все, что было хорошего, последним скандалом. Вдруг я стала ему не нужна? Надоела. Вдруг у него появилась другая любовница?» Чем больше Татьяна об этом думала, тем очевиднее становилась ситуация. Она была вынуждена признаться самой себе в том, что Артем мог так с ней поступить – разорвать связь одним махом.

Татьяна сидела на детском стульчике в коридоре, крутила в руках щетку для обуви и не могла заставить себя встать. Ноги не слушались. Кое-как она поднялась, дошла до ванной, включила воду и только тогда разрешила себе заплакать.

– Что с тобой? – спросил обеспокоенно Макс, когда она вышла.

– Не знаю, голова закружилась, – ответила Татьяна. Она подошла и обняла мужа, мысленно прося у него прощения.

Она не могла себе позволить лежать на диване, укрывшись с головой пледом, и плакать. Не могла позволить себе страдать. Боль в сердце она переносила на ногах. Постепенно она к ней привыкла, как привыкла к мигреням. А потом перестала замечать, пока однажды не проснулась с легким, почти свободным от тисков сердцем.

Татьяна не могла сказать, сколько прошло времени. Для нее – много, еще одна маленькая жизнь, уже без Артема, но не такая, как прежде, а другая, новая.

Она разбирала вещи в шкафу у Муси – колготки стали малы, нужно купить новые джинсы, водолазка еще одна не помешает. Потом стала разбирать еще один шкаф, думая, что надо бы привести в порядок тумбочку в коридоре, куда складывала квитанции, визитки и прочую мелочь.

Та самая бумажка с телефонным номером дочери Артема лежала сверху. Таня была уверена, что тогда перерыла всю тумбочку в поисках этого клочка, а теперь накорябанные цифры уже не могли вернуть все назад.

Но сердце опять рухнуло куда-то в желудок. Таня не знала, что делать – звонить или нет? Если звонить, то что говорить? Кто она Артему? Одноклассница, однокурсница? Как спросить у девочки про ее папу так, чтобы та ничего не заподозрила и не испугалась? Как ей объяснить, откуда у нее, незнакомой женщины, ее телефон? И главное, зачем звонить, когда прошло уже столько времени? Какой смысл?

– Настя, что мне делать? – позвонила Таня подруге.

– А я тебе говорила – никогда не заводи романов с человеком, у которого больше проблем, чем у тебя, – ответила Настя.

– Это ты сама придумала?

– Нет, Шэрон Стоун, но я с ней полностью согласна. Знаешь, есть мужчины, которые сознательно рвут отношения, что называется, на взлете, когда они достигли пика, чтобы не скатываться вниз. Я их называю альпинистами. Главное, дойти до вершины, а потом по фиг, что будет. Твой Артем, видимо, из таких. Ты же уже успокоилась вроде бы. Чего вдруг?

– Я не знаю, из каких он… Да, я забыла, но нашла эту бумажку, и прямо плохо стало. Мне кажется, что с ним тогда что-то случилось.

– Это ты себе придумала, чтобы было не так больно. А я тебе говорила, что больно будет в любом случае. И какая теперь разница? Уже все отболело, перекипело. Столько времени прошло, в конце концов. Забудь.

– Так мне не звонить?

– А зачем? Знаешь, это как с телефоном. Ты тайком смотришь эсэмэски и контакты своего Макса?

– Нет, ты что? Я не могу. Зачем?

– Вот и я про то же. Зачем? Так, в неведении, спокойнее.

– У Макса никого нет.

– А даже если бы и было и ты бы об этом узнала, что дальше?

– Не знаю.

– Ну, допустим, позвонишь ты этой девочке. И окажется, что с твоим Артемом все отлично. Что дальше-то? Ты убедишься, что он тебя тогда бросил, и будешь опять страдать? Оно тебе надо?

– Нет.

– Тогда выброси эту несчастную бумажку и Артема из головы. Захочешь, появится у тебя еще любовник. Не захочешь – не появится.

– Не появится… не захочу…

– Слушай, у тебя не сохранился телефон Анжелы или Димы? – спросила Татьяна вечером у Макса.

– Зачем тебе? – удивился он.

– Надо.

– Ты же говорила, что больше никогда в то место не поедешь.

– Не мне. Насте. Она хотела, – Татьяна сказала первое, что пришло в голову.

– Тогда зачем тебе Дима с Анжелой? Дай ей телефон гостиницы, которая была напротив. И дешевле, и удобнее.

– Она хотела снять дом, – едва сдерживаясь, объяснила Татьяна. – Пусть сама разбирается. Может, они ей что-то подскажут. Она попросила, я обещала. У тебя сохранились номера?

– Конечно, – ответил Макс, который хранил все записные книжки, даже самые старые, и ничего никогда не терял.

Татьяна лихорадочно записала оба телефона.

Еще полдня она думала, кому лучше позвонить и что сказать, чтобы не вызвать подозрения. Насте Таня не могла сказать, что ей мучительно хотелось поговорить с Артемом, выяснить, что с ней было не так, почему он ее бросил. Что случилось тогда? За что? Почему в один момент и таким жестоким циничным способом? А для начала ей хотелось узнать, как он живет сейчас, не зная, что хочет услышать в ответ – что у него все хорошо или что все плохо.

Она решила, что сначала позвонит Анжеле, как женщине.

– Алле, – почти шепотом, сказала Татьяна. – Анжела?

– Да, кто это?

– Это Татьяна, помните, мы дом у Артема снимали? – Татьяна от волнения начала заикаться.

– С Мусей? – уточнила Анжела.

– Да, – обрадовалась Татьяна. – С Мусей.

– Помню, и что?

Анжела говорила быстро и отрывисто. Фоном звучал детский голосок.

– Я хотела спросить, для подруги… – начала издалека Татьяна. – Вы не знаете…

– Я у Артема больше не работаю, – перебила ее Анжела, – ушла. Теперь няней работаю. Так что ничего не знаю и знать не хочу. И не звоните больше – мне на работе нельзя разговаривать. Столько времени прошло, а все звонят. Как будто, кроме меня, никого нет. Я уже все забыла и вычеркнула. Ничего не знаю. Ушла я. Сейчас, звездочка моя, иду, иду. Иду, девочка, принцесса моя, сейчас будем кушать… – залепетала, изменив тон, Анжела.