Нора Робертс - Очарованные

— Нечего отрицать. Ты ее из дома уже давно не выпускал. — Ана набрала в горсть камешки, с силой бросила в море. — Не желаешь, чтобы твоя девочка слишком близко подходила к колдунье. — Она резко оглянулась. — Ради бога, Бун, чего ты от меня ждешь? Видишь, как я потираю руки и каркаю: «Вот ты и попалась, красавица, вместе со своей собачонкой»?

Бун потянулся к ней, но она увернулась.

— Окажи мне немного доверия, Ана.

— Оказала. Возможно, чуть позже, чем следовало, но оказала. А ты отвернулся. Как я и предвидела.

— Предвидела? — Устав от хореографии, он все-таки поймал ее и притянул к себе. — Как ты могла предвидеть мою реакцию? Заглянула в хрустальный шар, или твой ясновидящий кузен влез мне в душу?

— Ни то ни другое, — ответила она, сдерживаясь из последних сил. — Не позволила бы Себастьяну и сама не заглядывала. Это было бы нечестно. Знала, что отвернешься, потому что…

— Потому что другой отвернулся.

— Не имеет значения. Факт тот, что ты отвернулся.

— Мне просто надо было усвоить.

— Я видела, как ты в тот вечер смотрел на меня. — Она закрыла глаза. — Раньше видела такой взгляд. Нет, ты не был так жесток, как Роберт. Никаких оскорблений, никаких обвинений, хотя результат тот же самый. «Держись подальше от меня и от того, что мое. Мне не нравится, что ты такая, какая есть». — Ана крепко обхватила себя руками, стараясь согреться.

— Не собираюсь извиняться за естественную, на мой взгляд, реакцию. Черт возьми, я тогда вымотался до полусмерти, почти обезумел. Глядя, как ты час за часом лежишь в постели, бледная и неподвижная, боялся, что не очнешься. Когда очнулась, не знал, как с тобой обращаться. Потом ты рассказала…

Ана старалась успокоиться — так будет лучше.

Время было плохо рассчитано с начала до конца. Мне не хватило сил справиться с твоими чувствами.

— Если бы раньше призналась…

— Ты бы иначе отреагировал? — Ана бросила на него взгляд. — Не думаю. Впрочем, ты прав. Я должна была раньше сказать. Поступила нечестно, проявила слабость, позволив нашим отношениям так далеко зайти.

— Не вкладывай мне в рот свои слова. Если б ты не наладила… связь, по твоему выражению… то не знала бы моих мыслей и чувств. Больно, что ты мне не верила.

Она кивнула, смахнув со щеки слезу.

— Понимаю. Прости.

— Трусиха.

— Вот именно.

Бун нахмурился, глядя на развевавшиеся на ветру золотые волосы. Ана смотрела на море, покрытое лунными поцелуями.

— Действительно. В тот вечер мой рисунок с изображением ведьмы произвел на тебя впечатление.

Ана пожала плечами.

— Иногда я чрезмерно чувствительна. Просто была в таком настроении. Я…

— Хотела мне все рассказать, а я тебя напугал своей злой колдуньей.

— Подумала, что момент для признания неподходящий.

— Потому что трусиха, — повторил он, наблюдая за ней. — Позволь спросить. Что ты тогда сделала с Джесси?

— Установила связь. Я уже говорила, что обладаю экстрасенсорными способностями.

— Я видел, как ты страдала. — Бун взял ее за руку, повернул лицом к себе. — Однажды крикнула так, что слышать было нестерпимо. Потом потеряла сознание, потом больше суток спала как убитая…

— Это входит в программу. — Ана попробовала выдернуть руку: защита пошатнулась, соприкосновение слишком болезненно. — Такова цена при слишком тяжких повреждениях.

Ясно. Я спрашивал у Морганы. Она говорит, ты могла умереть. Говорит, риск был слишком велик, так как Джесси… — невозможно вымолвить слово, — уже ушла или уходила. А ты не просто срастила сломанные кости, но и вытащила ее из-за края. Моргана говорит, грань тонкая, целитель легко может стать жертвой.

— Что я должна была сделать, по-твоему? Позволить ей умереть?

— Трусиха позволила бы. Видно, мы с тобой вас понимаем по-разному. Боязнь еще не означает, что ты трусиха. Ты вполне могла спастись и дать ей умереть.

— Я люблю ее.

— Я тоже. Ты мне ее вернула. Я тебя еще даже не поблагодарил.

— Думаешь, мне нужна твоя благодарность? — Ну, хватит. Скоро он ее пожалеет. — Не нужна. Я в ней не нуждаюсь. Сделала все по своей доброй воле, а еще потому, что не вынесла бы подобной потери. И не вынесла, если бы ты…

— Что? — тихо переспросил он.

— Если бы ты лишился того, кого любишь. Благодарить меня не за что. Я для этого и предназначена.

— И раньше это делала? То, что с Джесси?

— Я целительница. Исцеляю людей. Она… — до сих пор больно думать об этом, — уходила. Я воспользовалась всеми своими возможностями, чтобы ее вернуть.

— Это не просто. — Он нежно поглаживал ее руки. — Даже для тебя. Ты чувствуешь сильнее и тоньше других. Это мне тоже Моргана сказала. Когда снимешь защиту, становишься беспомощной перед болью, эмоциями и всем прочим. Поэтому не плачешь. — Бун кончиком пальца смахнул с щеки Аны слезинку. — А сейчас плачешь.

— Все знаешь. В чем суть?

— В том, что надо вернуться в тот вечер, когда ты мне призналась. В том, чтобы воспользовалась еще одной возможностью и открылась. Мне открылась.

— Слишком много просишь, — всхлипнула Ана, закрыв лицо руками. — Оставь меня. Оставь в покое. Не видишь, как мне больно?

— Вижу. — Он обнял ее, утешая, она вырывалась. — Похудела, побледнела. Глядя в глаза, я вижу каждую каплю боли, которую тебе причинил. Не знаю, как поправить дело. Не пойму, почему твой отец не наслал на меня все проклятия из своего арсенала.

— Мы не можем использовать свою силу во вред. Это противоречит нашей природе. Пожалуйста, отпусти.

— Не могу. А ведь почти решил, что могу отпустить. Говорил себе: она мне лгала. Обманывала мое доверие. Она не реальная, не настоящая. — Крепко держа за плечи, он отстранил ее от себя. — Но все это не важно. Не имеет никакого значения. Если это магия, не стану от нее отказываться. Не хочу потерять тебя. Я люблю тебя, Ана. Такую, какая ты есть. — Он коснулся ее глаз губами, чувствуя вкус слез. — Вернись ко мне, пожалуйста.

Надежда вспыхнула почти болезненно. Она к нему прижалась.

— Хочется верить.

— Мне тоже. — Он обхватил ее лицо руками, снова поцеловал. — Я верю. Верю в тебя. В нас. Если это моя сказка, я хочу разыграть ее до конца.

— Ана пристально смотрела на него.

— Со всем согласишься? И примешь нас всех?

— По-моему, я вполне для этого подхожу. Возможно, конечно, пройдет время, пока удастся уговорить твоего отца не менять кардинально мою анатомию. — Бун провел пальцем по изогнувшимся в улыбке губам Аны. — Поверь, я и не надеялся, что ты улыбнешься мне когда-нибудь снова. Скажи, что еще меня любишь. Подари мне это признание.