Даниэлла Вуд - Пугалки для барышень. Не для хороших девочек

Я послала ей улыбку со своего берега ставшей похожей на мелкую речку мокрой мостовой. Она улыбнулась в ответ и тоже помахала рукой — четыре ее пальчика быстро-быстро, словно играя гамму, пробежались по клавишам невидимого пианино. Она шагнула с тротуара и, не дожидаясь сигнала светофора, перешла дорогу и вошла в чайную. Не успел еще смолкнуть колокольчик над дверью, а она уже стряхнула капли дождя с зонтика, сложила и свернула его. В какой-то момент я засомневалась в истинности своей версии. А может, она сейчас просто сядет за любой из пустых столиков и закажет чашку чая? Но нет, она села именно за мой столик, и официант сразу же поставил перед ней черную чашку в белый горошек на белом с черным блюдце. Конечно, я была права, все сходится!

— Я пришла кое-что тебе сказать, — сказала она, наливая сначала молоко, а потом чай из моего молочника и чайника в свою чашку.

— Сказать?

— Ах, — вздохнула она. — Что может быть чудеснее первого глотка чая правильной температуры? Это одно из величайших в жизни удовольствий, о которых я упоминаю в своей книге.

— Вы говорили, что хотите мне что-то сказать?

— О да, — ответила она, улыбнувшись так, что стали видны следы вишневой губной помады на передних зубах. Она отпила еще чая.

— И что же вы хотите мне сказать? — спросила я, стараясь совладать с охватившим меня нетерпением.

Она сделала еще глоток и наклонила голову.

— Что у тебя шнурки развязались, дорогая, — тихо проговорила она.

Шнурки? Я взглянула на свои ботинки.

— И здесь тоже, милая, — сказала она, дотрагиваясь искривленным морщинистым пальцем до крапчатой материи на моей груди с левой стороны.

Я окинула свое сердце внутренним взором. И вправду, перекрестная шнуровка корсета тоже распустилась и пошла наперекосяк. Я была готова рассыпаться на части. Или запутаться. И я стала перешнуровывать жилки моего сердца, натягивая их до тех пор, пока каждое перекрестье не было зашнуровано именно так, как надо. Тогда я нагнулась к ботинкам и тоже крепко зашнуровала их, сначала левый, потом правый, в заключение потуже затянув бантики.

Но когда я оторвала взгляд от своих ботинок и подняла голову, чтобы спросить, кто, где, когда и почему, старушки рядом уже не было! Ее уже не было в чайной, и на улице ее тоже было не видно. В ответ на мой вопросительный взгляд официант только пожал плечами. Она просто исчезла, оставив на столе чашку в горошек, заполненную до середины чаем с молоком. Я приложила ладонь к ее чашке и почувствовала исходившее тепло: и от чая, и от уверенности, что старушка и правда находится где-то здесь, рядом со мной. Мое сердце тихо пело под своей в меру затянутой шнуровкой, а ноги в вишневых ботинках были готовы сами собой пуститься в путь. Сейчас я сделаю смелый и решительный шаг и снова отправлюсь в раскинувшийся передо мной необъятный лес. Но сначала я допью чай…

Строка из сценария Кристофера Хэмптона «Опасные связи» (с, 1 2) воспроизведена с разрешения издателя Faber and Fabet Ltd. Информация в «Слове Рози Литтл о пенисах» (с. 1 7–20) взята из различных источников, в том числе: «Ever Since Adam and Eve: The Evolution of Human Sexuality» Roger Short, Malcolm Potts; «The Penis Book», Joseph Cohen. Сборник фактов о слонах, упомянутый в «Слоновой болезни», можно посмотреть по адресу elephant.elepost.com. Благодарю Джессику Дитрих из Университета Тасмании и Джудит Хэллетт из Университета Мэриленда за проверку латинского перевода «Звездочка моя, сияй».

Благодарю Анику Буланже-Машберг за то, что она была первым читателем Рози и первым ее редактором.

За смех, готовность слушать и доброжелательное отношение благодарю Хезер Браун.

За ангельские подсказки (а также смех) — Хезер Роз.

За уроки обратного чтения — брата Брайана Годфри.

За советы и помощь — Алана Чемпиона, Мэв Эруэл, Робин и Адриана Колманов, Джеффри Кирклэнда, Грэма Риддока, Эндрю Сэнта, Элль Лиан и Джоанну Лонгботтом.

За остроумие, мудрость, дружбу и разрешение на редкое мелкое воровство — Нелли Ноукс, Джейн Хатчинсон, Кейт Муни, Лу Брейтуэйт, Мону Блэкфиш, Клер Конке, Анну Джонстон, Лайзу Флетчер, Андре Кромптон, Кэтрин «Фаззл» Легг, Рейчел Трежэ, Кэрол Альтман, Джоанну Ричардсон, Иветт Блэквуд, женское объединение «Крафт» и необыкновенную подружку, сестру Питер Шарп.

За разные орлиные носы — моих коллег по Университету Тасмании.

За энергию — моих студентов из Университета Тасмании.

За надзор и контроль — Ричарда Росситера и Барбару Моббс.

За то, что Рози воплотилась в реальность, — Анетт Барлоу, Кристу Муннс, Эли Лаво, Эндрю Хокинса и всех работников издательства «Allen & Unwin».

За выполнение трудных обязанностей семьи писателя — Дженни и Питера Вуд, Джона Годфри, Экела Руни и Божественную Мисс Икс.

Первый роман Даниэллы Вуд, «Алфавит света и тьмы», завоевал несколько литературных премий, а два рассказа из этого сборника были опубликованы в антологии «Лучшие рассказы Австралии». Она ранее работала журналистом, а теперь преподает писательское мастерство в Университете Тасмании. В настоящее время работает над своим третьим романом «О пере».

Феллация (лат. fello — сосать) — мужской орально-генитальный контакт.

Коитус — совокупление, половой акт, секс.

Куннилингус — удовлетворение женщины орально-генитальным путем.

Гауди, Антонио (1852–1926) — знаменитый испанский архитектор-модернист, предпочитал строить без чертежей и планов.

Феромон — молекулярный возбудитель полового влечения, в переносном смысле запах секса.

Киви (англ.) — житель Новой Зеландии.

Эмиши — особая религиозная группа в США, потомки переселенцев из Европы.

Синапс — зона контакта между нейроном и клеткой.

Джакаранда — любимое дерево австралийцев, похожее на сирень.

Сфинктер (анат.) — мышечный клапан, в данном случае ануса.

Амбивалентность (от лат. ambo — обе и valentia — имеющий силу) — раздвоенность, противоречивость чувств и стремлений.

Странгуляция (от лат. strangulo — удушаю) — защемление, перекрытие доступа, сжатие со всех сторон.